Секретные останки

Поэтому фотографировать следователей на месте работы запрещено — дабы не мешать им работать. Главное ведь — не помешать им работать.

Собственно говоря, СК имел возможность заняться этим делом значительно раньше. Еще в 1956 году тогдашний второй секретарь обкома КПСС Михаил Соломенцев направил в Москву секретное письмо на пятнадцати страницах, в котором привел данные (цифры вписаны от руки, неоднократно правились, уточнялись): «Согласно материалам, хранящимся в учетно-архивном отделе УКГБ при СМ СССР по Челябинской области, на этой территории было репрессировано «25 368 человек, из них к ВМН (высшей мере наказания. — Ред.) было приговорено 14 379 человек, остальные — к различным срокам лишения свободы».

Правда, дальше из соломенцевской справки следует, что «тройкой» УНКВД по Челябинской области рассмотрено следственных дел на 16 786 человек, по которым приговорены к ВМН 8 656. Плюс «двойкой» наркома внутренних дел и Генерального прокурора рассмотрено следственных дел на 4706 человек, из них к ВМН приговорены 4468, что в сумме составляет «всего» 13 124 человека (это на 1255 меньше, чем Соломенцевым указывалось первоначально).

Несовпадение цифр никого тогда не заинтересовало, письмо Соломенцева (впоследствии председателя Совета министров РСФСР, кандидата в члены Политбюро, председателя Комитета партийного контроля) прочно легло в «закрытый» архив, мест захоронения убитых никто не раскрыл. Но утверждают, что

Местные жители, которые, конечно же, обо всем знали, говорили о секретах Золотой горы только между собой и вполголоса.

И длилось так десятилетиями, до перестройки.

В конце 80-х была сформирована поисковая группа «Реквием», куда вошли, в основном, студенты исторического факультета Челябинского государственного университета во главе с археологом Григорием Маламудом. Финансировал раскопки челябинский кооператив «Практик-Центр». Геологический трест «ЮжУралТИСИЗ» по архивным данным о золотодобыче и по результатам обследования отвалов шахт Золотой горы составил план бурения для оконтуривания шахт и проверки на наличие органики. Само бурение было проведено в мае-июне 1989-го, анализ показал наличие костных останков в десяти шахтах. Одиннадцатую так и не обследовали.

14 июня 1989 года начались раскопки самой крупной шахты в поселке Шершни (Золотая гора) — шахты № 5, в диаметре — 12 метров. Обнаруженные там трупы (большая часть) были голыми, без одежды, с пулевыми ранениями в черепах и прижизненными штыковыми повреждениями — людей добивали. Среди убитых оказались дети.

В 1989 году на волне перестройки в газете «Челябинский рабочий» Светлана Миронова опубликовала первые свидетельства о Золотой горе, прокуратура возбудила уголовное дело. В том же году был открыт мемориал — камень с надписью: здесь будет возведен памятник (его нет до сих пор) — и символическая часовенка. На многолюдный митинг, посвященный открытию мемориала, из Москвы приехали академик Андрей Сахаров и депутат Государственной думы Галина Старовойтова. Про академика до сих пор со злорадством говорят, что он в выступлении своем назвал какие-то недостоверные цифры. Достоверные же продолжали держать в секрете, хотя те, кому положено, знали их, повторяю, с 1956 года.

Челябинская областная прокуратура в 1989 году возбудила уголовное дело по факту обнаружения массового захоронения на Золотой горе. Однако 5 ноября 1990-го производство по уголовному делу сначала было приостановлено «за неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого», а еще через три года и прекращено — «как возбужденное в отношении умерших» и «как возбужденное в отношении лиц, о которых имеется вступивший в законную силу приговор по тому же обвинению». Во всяком случае,

Куда исчезли извлеченные к тому времени из шахт костные останки и улики, остается загадкой до сих пор.

И подобающих похорон так и не организовали. Убиенных поименно не назвали.

Опрос сотрудников Исторического музея Челябинска, а также Челябинского государственного университета, силами которых проводилось археологическое исследование, ничего не дал. Однако вещественные доказательства найти удалось. Они находятся «во временном хранении» в Центре историко-культурного наследия Челябинска. Это патроны, гильзы, личные вещи расстрелянных (кошельки, очки, трубки, мундштуки, флакон от женских духов, бутылочка с лекарством, туфли, галоши, задники от валенок и многое другое), зубные и глазные протезы, зубы. Все это до сих пор хранится в таком виде, в каком и было извлечено из шахты. А вот упомянутых черепов или других костных останков там, по сведениям сотрудников, нет.

Где же они?

Боюсь предположить, но вполне возможно, практический совет милиционера («выбрасывайте в мусорку») был тогда и выполнен. Что же до собственно документов, касающихся расстрелов в сталинскую эпоху, то, по сообщениям КГБ и его последышей, все они «хранились в Копейске» и «сгорели во время пожара».

И все делают вид, будто в это верят. Но некоторые проговариваются.

«В ответ на наш запрос в Челябинскую областную прокуратуру и Следственный комитет, — пишет журналист и правозащитник Оксана Труфанова, — нам пришел ответ, что это уголовное дело до сих пор засекречено с мотивировкой: «в связи с участием в его расследовании сотрудников КГБ СССР», в ознакомлении с его материалами отказано поэтому».

Подчеркиваю. Зловещие тайны Золотой горы достоверно известны многие десятилетия. Государство, столь заботливо относящееся к сбережению единственно верной и правдивой истории, принимающее многочисленные законы, чтобы сохранить максимально комфортное состояние потомков палачей, бдительно следящее за тем, чтобы никто своей бестактностью его не потревожил, в лучшем случае, относится к попыткам общественности доискаться правды с неприязненным равнодушием. Прошлым предписано гордиться и только, на это у него, у государства, хватает и сил, и времени, и денег.

Год назад Оксана Труфанова свое письмо об обстоятельствах, касающихся Золотой горы, направила в качестве официального обращения губернатору Челябинской области. Чего же просила она у своей власти?