Григорий Добрыгин, режиссер фильма «На близком расстоянии»: «Наш фильм не отвечает на вопросы. Он их задает»
В прокат выходит еще один фильм из конкурсной программы «Кинотавра» — «На близком расстоянии» Григория Добрыгина. Это история о том, как во время локдауна столкнулись представители двух разных вселенных — знаменитая актриса и гастробайтер.
По сюжету Инга, кинозвезда мирового уровня (ее играет Ксения Раппопорт) обнаружила у порога своей квартиры парня из Средней Азии, работающего в службе доставки: они привез ей еду и свалился в обморок. Вместо того, чтобы отправить бедолагу в ближайшую больницу на скорой, актриса селит его в своей гостиной и начинает лечить самостоятельно.
— Григорий, давайте начнем с вашей героини. В чем ее основная беда/проблема?
— Думаю, в отсутствии нормальной коммуникации. И то, что она запуталась в самых простых вещах. Частично это связано с ее профессией, ведь актеры часто проживают на сцене или перед камерой что-то не свое. Из-за этого проживать свою собственную жизнь Инга разучилась, и границы между переживаниями экранных персонажей и своими собственными у нее стерлись. И вот, пытаясь найти дорогу к себе самой, она затевает очередную игру.
— То есть, подобрав у своего порога едва живого выходца из Средней Азии, она просто играет?
— Не просто. Для нее это попытка заглянуть в свою внутреннюю черную дыру, которая образовалась давно и которая все сильнее ее затягивает. С другой стороны, ухаживая за больным курьером, которого она видит в первый раз, Инга совершает своего рода подмену: коммуникация с близкими людьми у нее не складывается, поэтому она заменяет ее коммуникацией с человеком максимально далеким.
— Но это ведь привычка играть свойственна нам всем: когда мы идем в магазин за хлебом, мы отличаемся от самих себя, сидящих в одиночестве на диване, предлагая другую, улучшенную версию «Я».
— Да, у нас у всех для каждой ситуации своя маска. Для примера: я преподаю в ГИТИСе, в мастерской Олега Кудряшова. Ребята ставят «Трех сестер» Чехова, где одна актриса играет сразу трех героинь. Чтобы студентке было проще, я ей предложил: «Представь, что ты разговариваешь с разными мужчинами». И — не поверите! — она сразу же начала меняться! И это как раз иллюстрация того, что с разными людьми и в разных обстоятельствах мы ведем себя абсолютно по-разному.
— Получается, мы живем в постоянном масочном режиме… Но почему ваша героиня не может выйти из него даже дома? Она же просто меняет одну маску на другую…
— Потому что потерян ориентир — где маска, а где я. Стаскивая себя маску, она автоматически надевает другую.
— А то, что она постоянно пытается наладить контакт с внешним миром через интернет — ей помогает?
— Скорее, наоборот. Мы отвыкли общаться в реальности — так что даже телефонный звонок вызывает тремор. У меня, во всяком случае (улыбается). А знаете, когда я нервничаю сильнее всего? Когда знаю, кто мне звонит. Потому что «зачем, зачем вы мне звоните? Зачем разрушаете мое чудовищно прекрасное одиночество?» Лучше напишите — и я вам отвечу… Мы заменили реальные встречи фантомными, и это все сильней нас разобщает.
С другой стороны, мы привыкли многое усложнять. К примеру, стала нормой ритуализация нашего общения с близкими людьми. Часто, чтобы наладить мосты с каким-то важным для тебя человеком, ты вынужденно выстраиваешь какие-то немыслимо сложные схемы, вместо того чтобы просто сесть рядом и поговорить. И для героини фильма это характерно: она очень непростым путем идет и к своему сыну, и к самой себе.
— При этом она буквально помешана на чистоте и порядке…
— Когда с нами что-то не так, мы пытаемся упорядочить мир рядом с собой. То есть, чтобы справиться с внутренним хаосом, мы начинаем организовывать внешнее пространство. Вот я занимаюсь режиссурой, чтобы упорядочить свой внутренний хаос: она меня дисциплинирует. Мои студенты знают, что на моих репетициях в аудитории должен стоять всего один стул. А если там будет что-то еще (другие стулья, вещи, бутылки), то я попросту не смогу репетировать.
— Инга впускает в свою жизнь персонажа из совершенно иного мира. Как вам кажется, люди из разных миров способны найти общий язык?
— Так в нашем фильме они его как раз и находят! Мы, конечно, разделены, но не так сильно, как сами придумали. Обратите внимание: в нашем фильме расстояние между актрисой и курьером немногим больше, чем расстояние между ней и ее родными. Так что дело тут не в границах между мирами.
— Мне очень не нравится наше потребительское отношение к мигрантам: мы старательно не замечаем людей, которые метут наши улицы, укладывают асфальт, работают курьерами… Мы можем как-то научиться их видеть?
— Конечно, хотелось бы, чтобы научились… Но тут вопрос не только в национальности. Мы привыкли не обращать внимания на обслуживающий персонал, у нас на это банально нет времени. Зашли в кафе, сделали заказ — и все, официантов для нас больше не существует. Когда нам приносят еду, мы часто даже голову не поднимаем от гаджета. Так что конфликт нашего фильма — не межнациональный и даже не межкультурный. У нас разобщенность другого плана. Говорили мы, скорее, о том, что люди часто не знают, кто именно им окажется самым близким.
— Григорий, я знаю, что вы устроились на работу курьером, чтобы написать сценарий. Вам комфортно было в этой среде?
— Нормально. Когда находишься в поиске материала, все совсем по-другому. Да и работал я всего несколько дней. Для меня это было как на охоту выйти. И славная, кстати, охота была! Я застал самый агрессивный период, когда люди боялись сделать шаг за порог и чуму видели буквально в воздухе. Для курьеров была разработана особая этика общения с клиентами: например, нельзя было нажимать кнопку звонка, касаться ручки двери и так далее. Это был любопытный опыт, который очень хотелось зафиксировать. А что касается самой работы, то она, конечно, тупая, механическая и утомляющая.
— Как вы нашли парня по имени Нурбол, который сыграл главного героя?
— Мне как сотруднику курьерской службы сделали допуск в секретный чат курьеров, где они общаются. Этот чат стал для меня отличной кастинг-базой. Я к тому времени уже понимал, что герой должен быть большим и пухловатым, и, увидев фото Нурбола, сразу понял — вот он! Правда, когда мы встретились, выяснилось, что у него просто широкое лицо, а сам-то он субтильный. Тем не менее, он был живым и каким-то непредсказуемым, поэтому я без всяких сомнений выбрал его.
Я на всякий случай провел пробы: пригласил на кастинг одного из своих студентов — очень способного парня. И он отлично все сделал, но его поведение вполне можно было предугадать. А в том, как себя вел Нурбол, была какая-то загадка. И мне показалось, что для Ксении Раппопорт эта загадка тоже может быть интересной. К тому же, Ксения не была для Нурбола каким-либо авторитетом: он даже понятия не имел, кто она такая, поэтому никакого стеснения рядом с ней не испытывал и вел себя непринужденно.
— Как вам кажется, наша аудитория готова к маленьким камерным фильмам — вдумчивым и неторопливым?
— У нас есть аудитория, которая к ним готова. Поэтому сейчас наша задача вместе с кинопрокатной компанией «Белый ночи» этих людей найти. Возможно, их не так много. Тем не менее, они есть. Мы должны отыскать этих интровертов и убедить их уделить нашему фильму время: не смотреть его в метро на смартфоне между пересадками, а пойти в кино, отложить в сторону гаджеты и втянуться в те ритмы, которые мы ему предлагаем.
— Вам как режиссеру не тесно на территории камерного кино?
— Видимо, нет. Мы и в первом моем фильме («Sheena667». — «Культура») почти не выходили за пределы того места, где жили герои. А следующая картина, которую я задумал, скорее всего, будет еще более клаустрофобная.
— На пресс-конференции Кинотавра вы сказали, что у вас остались вопросы к фильму. Какие?
— Я имел в виду, что фильм не отвечает на какие-либо вопросы, а задает их. Предлагает дискуссию. Я до сих пор продолжаю с ним дискутировать и открывать что-то новое. В нем есть вещи, в которых можно разглядеть чуть больше, чем мы закладывали. Можно сказать, наша история в какой-то момент начала рассказывать сама себя.
— Давайте представим, что завтра вам позвонят из компании Marvel и скажут, что хотели бы видеть вас режиссером крутого блокбастера. Что вы ответите?
— Я дам им телефон Данилы Козловского. Мне кажется, он классный парень — и ни за что не откажется.
Фотография: Софья Сандурская / АГН Москва. На анонсе кадр из фильма.