Про любовь
Здравствуй, дорогой дневничок.
А ты знаешь, о чем говорит ночная Москва на холодных лавочках у глади пруда? А ночная Москва говорит только о любви.
И это не шутка! Вчера возвращался с арабской диско вечеринки домой: решил пройтись пешком и немного заземлиться после нескольких часов танцев, и случайно подслушивал разговоры редких прохожих: кто что кому рассказывал. И все, абсолютно все говорили только о любви.
Кстати да, я наконец–то полюбил вечеринки. В моей жизни собрался паззл собственных представлений о себе, которые позволили мне наконец–то выключить какой–то блокирующий триггер в голове, и начать спокойно и комфортно для себя танцевать под музыку всем телом, как бы странно это ни смотрелось. Потому что нет ничего более естественного, чем позволить громкому ритмичному звуку, составленному и исполненному с любовью к прекрасному, пройти сквозь собственное тело, и дать ему наполнить себя вибрацией той самой любви, из которой он и состоит.
Танцуй, Зорба! Танцуй!
И вот наконец–то вчера выбрался на такое мероприятие самостоятельно: исключительно с целью хорошо потанцевать. Что и было исполнено. И диджеи не подкачали!
Кстати, не мог не заметить, что сложно–составленное исполнение танцевальных движений весьма благодатно влияет на тело и разум. Это и гимнастика, и тренировка слуха и координации, и практика контролируемой глупости с вхождением в образ и распознаванием сюжетного смысла и прочей психической ассоциацией, которая позволяет спокойно смотреть на себя со стороны, не ассоциируя происходящее с собой. Медитация в танце, в которой все что ты делаешь — это просто танцуешь, и ни о чем не думаешь. Веселись, прилагая к этому специальное усилие. Для того эта музыка и писалась.
А то обколются своим моргенштерном, а потом по подъездам ссутся и жопы долбятся. Мамкины протестуны. Читать голосом Дроздова.
Кстати, должен сказать, что в моем детстве семейные вечеринки были вполне себе регулярной практикой: собираясь братья и сестры пели песни и устраивали танцы под хиты эстрады. В нашей семье был бобинный магнитофон, для которого отец даже подключил светомузыку, и мы вполне себе как могли танцевали вместе со всеми. А до того, как в моей жизни появился компьютер и программирование, частой формой вечернего досуга был семейный просмотр диафильмов и чтение и рассказ разных историй и мифов.
Черт побери, у меня на самом деле было клевое детство и предельно заботливые родители, изо всех сил занимающихся нашим воспитанием! Да, вокруг происходил тотальный пиздец и разруха, но чего у нас было не отнять — это поддержки внутри друг друга, даже если оно выглядело как форма ментального насилия: например, отправить в музыкальную школу, чтобы не шатался по улицам, а получал хоть какой–то навык. И хоть я регулярно сталкивался с тем, что подрывало во мне веру в собственные силы, там где я ощущал, что не смогу справится с задачей, в семье находились слова поддержки, которые придавали мне сил.
Самый странный с этим момент был связан с тем, когда я делился с родителями о своем намерении уволиться и начать предпринимательскую деятельность, когда вместо пожеланий успеха услышал угрозы о неизбежном фиаско, скором разорении и прочих карах небесных, которые постигнут меня, если я уйду с зарплаты и потеряю “стабильность”. Мне было в какой–то степени странно и даже немного неприятно смотреть на то, как мне пытаются передать пораженческие настроения. Мол, не стоит даже и пытаться, ни у кого из знакомых это не получилось. Что тоже было ложью, потому что правильной формулировкой было: у некоторых из знакомых это не получилось.
К слову то событие стало тогда для меня некоторым откровением, переродившееся в узнаваемый паттерн, которое позже нашлось в таких ассоциациях как “ведро с крабами”, стало для меня предопределяющим паттерном: как вести себя, когда во мне сомневаются. Бежать или атаковать? И с чем вообще это связано, если я не даю повода для сомнения?
Есть в целом два способа поведения интерпретации поведения: эмпатия и безразличие — апатия. А поговорка “проблемы индейцев шерифа не беспокоят” — это вполне себе дзен–мантра, которая напоминает о том, что заботы о шерифа о своем собственном участке хватает с головой, и любой нарушитель будет строго наказан. Не мытьем, так катаньем.
Эмпатия, это когда принимаешь чужие заботы как свои, погружаешься в них, и начинаешь примерять к себе: как бы ты их решал. И это на самом деле очень крутой навык, который позволяет нам обмениваться конструктивным опытом, смещая собственную точку сборки в положение чужой причинно–следственной связью. Главное, не делать это бесплатно. А то некоторые любят паразитировать на чужом сочувствии, влезая при этом в естественный отбор из самых гуманистических соображений. В то время как дело не в наличии или отсутствии эмпатии, а в том, что в том, кто решает чужие проблемы за свой счет, в тот момент никого нет. И проявляя эмпатию без нужды мы извлекаем из переживания момент сознания, погружающий агента реальности в здесь и сейчас, и проживаем вместе с ним его фантазию о том, что его не устраивает в жизни, вместе выискивая проблемы которые постоянно перепрятываются. За свой счет или фикс решая чужие проблемы, которые и не хотят заканчиваться.
А весь выбор, что у нас есть — это принять ту или иную форму игры. Или стать игроком самому и предложить свои собственные правила. При этом, если эти правила будут не влажной фантазией, а стабильно работающим конструктом, то принять их будет легко и приятно, и будут этим пользоваться осознанно и целенаправленно. А игроку еще и самому по приколу в игру зарубаться, искать в ней союзников, видеть конкурентов, развивать свою зону влияния и не бояться в ней что–то испортить. Поэтому так высок спрос на профессиональных программистов, на плечах которых математические реализации этих правил и работают. Кибер–коммунизм как форма кибер–панка. И Ленин снова живее всех живых. Слава нанотехнологиям! Сингулярности слава!
Но что–то я отвлекся.
Военные игры это, конечно, здорово: всякие там противопоставления, правила выживания, все хорошее против всего плохого. И оно будет работать, потому что ему деваться там некуда — пространство конструктивных вариантов концептуально достаточно ограничено, а номинально оно может иметь какие угодно выражения в широком градиенте, включая “ляг и лежи в направлении мечты”. Но это все–равно игра в противостояние, где в мире есть что–то плохое, что ему не характерно. В то время как мир только из этого противоречия и состоит, и это — прекрасно!
Все определения добра и зла, все защитные и атакующие реакции — это чаще всего бессознательные паттерны сознания, которое еще не постигло простветления, что никто ни в чем на самом деле не нуждается. Это тебе кажется, что им что–то нужно, и им самим кажется, что им что–то нужно. А на самом деле им нужно совсем не это, и начать хотеть того, что им на самом деле нужно. А им нужно не хотеть всего подряд, а хотеть самого главного — ничего не хотеть без нужды. И чтобы мир магическим образом исполнял требования каждого из нас, и самому быть готовым исполнить магическое требование другого. И мы тут магии учимся, как собачки Павлова рефлексы нарабатываем на те или иные слова. И продаем друг другу сборники удачных рецептов, как достичь просветления за одну инкарнацию, и что потом с этим делать.
Тут же самый цимес не в том, чтобы достичь просветления, а в том, чтобы понять, что это не точка назначения — это процесс, поддержания состояния. И если ты достиг его один раз, это еще ничего не значит — его нужно поддерживать, и продолжать переживать свою жизнь в специально выбранном состоянии, в котором каждым из нас реализуется та или иная роль, в которой мы себя ощущаем. И стакан в руке начинает являть собою просто стакан, и нет истины в вине.
Однако наслаждаться жизнью при этом никто не мешает, и по большому счету весь цивилизованный мир только этим и занимается — как вежливо и бережно трогает друг друга за чакры самыми разными способами, и говорит ласковые слова и комплименты. Все смешалось в доме Облонских, и поговорить не с кем.
При этом, что характерно, зачастую единственным безопасным выходом из старых программ в новое состояние, которые переживает, я полагаю, каждый из наконец–то пробудившихся, становится состояние взвешенной апатии, в которой он специально не вовлекается в чужие драмы, в которых не является непосредственной причиной происходящего. От этого так важно становится собственное безупречное поведение, в котором определенно точно знаешь, что мир всегда поступает предельно корректно по отношению к тебе, так как только ты сам являешься интерпретатором и экзекутором результата процесса, прогоняя его сквозь мерило собственных ограничений. Маловато будет!
Проблема еще и в том, что с местом у нас тоже проблемы. С одной стороны можно быть вполне себе просветленным и жить с чистой совестью в шалаше, не подпуская никого лишнего к своему внутреннему кайфу, который постиг и который теперь не мешает себе переживать. А с другой стороны, отчего бы не жить красиво и богато, если получается? Если само в руки идет и никому не мешает. Это тогда и защищать легко и приятно становится: оно же есть что защищать. Или не защищать, не владея этим, а пользуясь этим столько, сколько прослужит, и улучшая то прекрасное, чем пользуешься сам.
Мы почему–то очень сильно защищаем то, что мы любим, когда это у нас стараются отнять. В то время как лучшая из форм переживания такой любви — предаваться самому этому процессу и приглашать присоединиться к процессу других, но не обязывать их это делать. В этом плане даже гетеросексуальные отношения хоть и являются нормой, но не является строго выполняемым обязательством: можно и так, и эдак. И мы тут вообще роли, играющий сам в себя Джокер, не забывайте об этом. Мы до тех пор играем то, что не понимаем, пока не начинаем играть то, что специально хотим сыграть.
Посмотрите со стороны на человека, занятого каким–то своим процессом. Мы же все только и хотим, что попасть в трансовое состояние созерцания красоты происходящего, но постоянно кусаем себя клешнями за ногу, чтобы не заплывали далеко за буйки и убирались в собственной комнате. И тот преуспел, кто в свою фантазию настолько погрузился, что вместе с ней весь мир стал другим и по видению его выстроенным. Настолько фантазия удалась!
Ньютон, Тесла, Ломоносов, Пушкин, Галилей, Да Винчи и множество других великих имен известной нам вечности — это просто великие фантазеры, сумевшие уцепиться своим вниманием за что–то стабильное и непротиворечивое в мироздании, чему подвержено все вокруг, и сумели передать знание об этом ближнему своему. И только потому, что их фантазия была не сублимационной компенсацией своих хотелок, а проекционной картинкой мира, от которой они не могли отказаться, то все, что им оставалось сделать — это предельно гармонично интегрировать собственное открытие в окружающее их общество, развивая его в том числе морально, духовно, научно и всяко иначе. А иначе это будут обезьяны с гранатами, выясняющие, чьи яйца больше и кому не слабо взять и рвануть!
Вот и учим мы на самом деле не тому, как в столбик умножать или как реактивы смешивать, а учим друг друга любви к жизни и искусству. Чтобы было твое умение не способом заработка, а службой прекрасному, за которое ты берешь справедливое вознаграждение. И помогать людям можно только по–настоящему, развивая в них чувство собственной силы и самостоятельность в исполнении тех навыков, которые они в себе развивают. То, что не каждый с рождения не алмаз, не означает, что он менее драгоценный камень, также нуждающийся в огранке. И огранкой своей в первую очередь каждый должен быть занят самостоятельно, выбирая и развивая в себе деятельность, заниматься которой ему интересно самому и в которой он преуспевает в ощущении себя счастливым, и чем готов делиться с другим по установленному обменному курсу. А всякие тренеры и коучи — это инструмент, который мы подбираем себе самостоятельно, чтобы закрепить результат, и делиться этим освоенным движением силы с другими, преумножая её. Каждый обслуживает свою часть спектра, для того мы здесь и собрались: цветные камешки в детском калейдоскопе. И катает нас туда сюда на колесе Сансары, и следующий миг все наступает и наступает.
И все то, что ты только что понял не является само по себе поводом для гордости. А вот когда вслед за тобой это начнут понимать другие, повод для гордости появится сам собой вслед за новым рассказом с предложением кому–то повторить.
Или слабо? А если все пойдут с крыши прыгать, ты тоже прыгнешь?
Поэтому по краю ножа надо идти молча, и не привлекая внимания, и не каждый готов будет пройти тот же путь и согласиться со своими разбитыми иллюзиями. Некоторым очень нравится быть теми, кто они есть. И спасибо им за это.
Счастье — это всегда выбор. Любовь — это всегда свой собственный выбор. Ответственность за свою жизнь — это выбор. Смелость и решительность исполнять что–либо — это все градации активности в исполнении того, что мы готовы реализовывать, количество ресурса, которое можно развивать. И не требовать ни от кого понимать того же, что понимаешь ты сам, и не бояться рассказать о том, что кому непонятно, и разобраться в ситуации.
На пути к собственному счастью обязательно будут отваливаться какие–то части собственных представлений о себе, и в центре будет оставаться только то ощущение себя, которое не может быть подвергнуто никакому внутреннему сомнению в том, что это именно то, что ты хочешь делать здесь и сейчас, и чтобы оно приумножалось и было доступно любому, кто попросит. Как и каждый другой, обладающий этим, будет испытывать тоже самое что и ты. И нет в этом никаких ограничений и злого умысла.
Желать себе того же, что хочешь, чтобы испытывали остальные. Не творить по отношению к другим того, что не хочешь, чтобы было сделано по отношению к тебе. Если оказался обманут, обнаружь путь, по которому ты в этом обмане оказался, и больше по нему не ходи. Не верь, не бойся, не проси. И пой, Вася, пой! Пускай капризен успех, он выбирает из тех, кто может первым посмеяться над собой.
Это, я так понимаю, вслед за вечеринками у меня на очереди турне по караоке–клубам начнется, как практика и способ получить коллективное удовольствие от процесса.
Как говорил классик: “Любовь — это вам не просто там! Любовью надо заниматься!”. Это не цель — это путь, особое намерение и готовность туда идти. Идти в силе и сиянии, и не убояться зла.
На этом, дорогой дневничок, я остановлюсь в выражении своего восхищения вечному, и позволю себе соприкоснуться с ним без свидетелей и демонстрации возможностей, посвятив время себе. Чего и тебе желаю.
Написал scarych на dd.d3.ru / комментировать