В российский кинопрокат вышла экранизация романа Алексея Иванова «Сердце пармы»
На экраны кинотеатров вышла долгожданная экранизация романа Алексея Иванова «Сердце пармы». В последние годы в России всё меньше снимают масштабных историй из Средневековья, и были опасения, что скромного бюджета не хватит на качественную картину. Можно выдохнуть: за «Сердце пармы» не стыдно. Хотя фанаты романа Иванова, скорее всего, рвут и мечут.
Если кто не в курсе, Алексей Иванов живёт в Перми, а местное краеведение воспето в нескольких его произведениях. Действие «Сердца пармы» происходит во времена Ивана III, когда вассал московского государя князь Пермский Михаил правит на восточной окраине зависимых от Москвы земель. Столица у него в Чердыни, которую в фильме показали могучим деревянным городом с множеством башен. Славян среди его подданных явное меньшинство, поэтому молодому князю приходится быть дипломатичным: и силу показывать, и справедливость, и толерантность к местным обычаям. Вот его отец князь Ермолай нанял новгородских ушкуйников, чтобы выкрасть золотую бабу, которой поклоняются язычники. А следом Чердынь взял вождь вогулов Асыка, убил Ермолая, и сам Михаил чудом спасся в парме.
В фильме слово «парма» толком не объясняется, но исторически оно означало местный ландшафт: лесистые холмы, перемежающиеся скалами. Не крошечные города Искор и Ныроб управляют пармой, но парма определяет, чем живут города. И люди здесь действуют не столько разумом, сколько сердцем.
В фильме князь Михаил (Александр Кузнецов) женится по любви на вогулке Тиче (Елена Ербакова), которая по совместительству ламия-шаманка и оборотень. Тут уж про рациональные супружеские отношения по принципу «ты мне – я тебе» можно забыть. Дебютантка Ербакова недурно играет две женские сущности: ранимую земную женщину и яростную чертовку, которую чуть тронь – превратится в рысь и свалит в парму. Когда новоприбывший в Чердынь неистовый епископ Иона (Евгений Миронов) начинает жечь идолов и ставить Тиче условие принять православие, коса находит на камень, закладывая главный конфликт произведения. Со своим уставом и в пермяцкий монастырь соваться не положено, парма не терпит грубого напора даже от одержимого верой крестителя.
Впрочем, в фильме в отличие от романа парма является лишь фоном, да и то снятым без поэтического вдохновения. Роман Иванова, конечно, не годится, чтобы снять русскую «Игру престолов» – не тот всё-таки масштаб. Но толкиенистские мотивы у Иванова есть: в его романах много этнографии, чудно выписаны детали. В «Сердце пармы» пермяки отличаются от вогулов (да и различные племена между собой тоже), примерно как хоббиты от эльфов, но в фильме разницы вообще нет. За исключением брачных игрищ под священным деревом, никак не показана культура. Откуда в Пермском крае взялись русские? Чем они занимались? Смешивались с местным населением или нет? Всё это вопросы без ответа.
В романе новгородцы и московиты – это два разных народа, а «русских» на страницах ещё поискать. Но при создании фильма явно не обошлось без консультаций с Минкультом: парма тут – исконно Русская земля. Тем не менее князь Михаил решается бросить вызов Москве, когда центр начинает требовать от него выполнения вассальных обязательств. И получает ответочку.
Батальные сцены поставлены добротно, но без особой выдумки. Может быть, поэтому остаётся осадок, что рубилова на экране слишком много. Хотя вогульский боевой лось, вышибающий копытами крепостные ворота, – сильный ход. Равно как и момент с осадными санями. Но именно с битвы чердынцев с московитами начинаются принципиальные нестыковки фильма и романа.
Иванов говорил в интервью, что создавал характер князя Михаила рационально: выписал все его известные деяния и попытался их объяснить в форме нарратива. Так создаётся соло в джазе: нужно «сесть» на основные ноты мелодии, а между ними можно и нужно импровизировать. Князь Михаил, обороняющий Чердынь от войска воеводы Пёстрого (Виталий Кищенко), – это человек, сражающийся за свою честь. Он прекрасно понимает, что устоять не сможет, и готов к смерти. Потерпев поражение, он доставлен в Москву, неожиданно обласкан Иваном III, целует ему крест и возвращается в Чердынь опустошённым, но всё ещё сильным человеком, способным снова бросить вызов заклятому врагу Асыке. В фильме концовка совсем другая.
В битве Михаил превращается в непобедимого воителя, пачками укладывающего московских стрельцов. Иван III (Фёдор Бондарчук) из жестокого тирана, сажающего пленников на колья, трансформируется в рачительного собирателя земель, творца Великой России. Короткий царский спич как бы вразумляет мятежного Михаила, который по возвращении домой настроен работать на благо родины, а не бунтовать против «центра силы». И именно такой подход способен превратить суровую парму в райский эдем. Хотя во многом и обесценивает все предыдущие поступки героя.
Писатель Иванов в интервью довольно туманно рассказывает, как он на это согласился. Дескать, художник рассказывает о сути исторических процессов, а не о форме: «Задача художника – правильное представление былых времён, и не нужно путать понятия «правильное» и «точное». За «точным» добро пожаловать к историку, а за «правильным» – к художнику».
Но так можно дойти и до новой прогрессивной концовки «Войны и мира»: Пьер Безухов, например, уходит не в декабристы, а в губернаторы где-нибудь на Орловщине. А Наташа Ростова вместе с крестьянками скирдует сено. И все славят государя-императора. Одно «но»: такая русская литература была бы никому не интересна.