От литературы бунта до первой ступени к писательству: эволюция самиздата в России
Ёмким словом «самиздат» в советское время обозначали обширнейшее явление: литературу, изданную самостоятельно, без одобрения цензуры. Чаще всего диссидентского плана, хотя к этому определению можно отнести даже и невинные рукописные школьные газеты, распространявшиеся в пределах класса и содержащие забавные истории и даже сплетни. В современной России ситуация изменилась: сегодня начинающие и даже известные писатели могут издать книгу на свои средства и при этом не ждать ответа от крупного издательства. В нашей статье разбираем, откуда берёт начало это явление и что собой представляет самиздат сегодня.
Истоки
Название «самиздат» появилось в середине 1940‑х годов. Поэт Николай Глазков подписывал собственные машинописные поэтические сборники словами «Сам себя издат». Как водится, слово сократилось, приобретя известную форму. Samizdat даже перекочевало в англоязычный мир для обозначения неких «свободолюбивых» текстов.
«Самиздат» расцвел пышным цветом в СССР. Однако корни его лежат ещё в старой России.
В феврале 1837 года стихотворение «На смерть поэта», в котором Михаил Лермонтов обвинил в гибели Пушкина высшее общество, переписывалось и тайно ходило по рукам. Полиция проводила обыски и репрессии.
Ещё один пример ― «Горе от ума». Комедия была запрещена цензурой и ходила в «списках». Списки читали в Москве и Петербурге, оттуда они быстро распространились по другим городам и уездам.
Первая публикация пьесы не полностью, а с сокращениями и правками, появилась только в 1833 году уже после смерти Александра Грибоедова.
Советский писатель-диссидент Борис Вайль по поводу возникновения самиздата высказался так:
«Я думаю, что он появился ещё в царской России, в конце XVIII века, а расцвел в XIX веке. Недавно, например, я читал мемуары Бориса Чичерина, в которых есть очень интересные страницы про самиздат 1850‒1860-х годов, про то, что те свои статьи, которые по каким-то причинам не могли быть опубликованы, он запускал в самиздат. Хотя самого этого слова ― „самиздат“ ― тогда, конечно, ещё не было».
Памятник пишущей машинке
В конце 1980-х годов один из журналистов «Огонька» предложил установить на какой-нибудь московской площади памятник пишущей машинке. Именно её доступность (для тех, кто мог себе позволить приобрести) вдохнула жизнь в самиздат, как и «хрущевская оттепель» с ослаблением репрессий и свежим воздухом свободы. Это, соответственно, конец пятидесятых и последующие годы. Хотя контроль советской власти и органов госбезопасности никогда не ослабевал ― за нелегальное издание крамольной «антисоветской» литературы можно было и срок получить, и быть изгнанным из страны.
И все же, презрев опасность, в «те времена укромные, теперь ― почти былинные» (Владимир Высоцкий) нелегальные издатели трудились, порой не покладая рук.
Писатель-диссидент Александр Марченко так вспоминал о выпуске своей первой книги «Мои показания» (1967 год):
«Достали три машинки, правда, одна из них сразу сломалась, так что четверо умевших печатать сменяли друг друга. Те, кто не умел печатать, диктовали им, раскладывали экземпляры, правили опечатки. Одна пара с машинкой устроилась на кухне, другая в комнате. <…> На кухне постоянно кто-нибудь варил кофе или готовил бутерброды. <…> Работали подряд двое суток, а спали по очереди…»
И здесь мы подходим к еще одной грани той эпохи ― «тамиздату».
Читать далее https://blog.delibri.ru/publishing/selfpub/