По контуру

Татьяна Стоянова. Контур тела. – М.: Эксмо, Inspiria, 2023. – 160 с.

Не помню, кто именно из поэтов сказал однажды в ответ на жалобу молодой жены на то, что «стихи не интересны, стихов читать не хочется»: не надо волноваться об этом, настанет время и для стихов в твоей жизни. Само придёт. Как человек глубоко прозаический, я никогда бы не решилась рецензировать поэтический сборник (не моё ведомство), если бы не взяла в руки этот сборник с мрачноватой, но при этом изысканной обложкой (в качестве иллюстраций использованы работы художника Армена Аганесова). Поистине книги приходят к нами сами, как дети, – не спрашивая разрешения, не интересуясь нашим мнением…

И вот он – «Контур тела». Новый сборник стихов Татьяны Стояновой – молодой московской поэтессы родом из Молдавии. Контур тела… То ли абрис Ахматовой, начертанный Модильяни, то ли грубоватый росчерк на асфальте, сделанный криминалистом «при исполнении»… Предисловие к сборнику написал Дмитрий Воденников, отзыв для обложки оставила Алла Горбунова. Каждый, как водится, ищет и находит что-то своё: Воденников говорит, что Стоянова делает себя символом, а Горбунова – что стихи Татьяны набрасывают контуры тела, дома и мира.

Что я могла бы добавить к словам знатоков?

Три непременные составляющие хорошей прозы – язык, сюжет и мысль. В случае с поэзией к списку добавляются ещё и музыкальность, ритм. И совсем хорошо, если душа поэта не из бедных, как у Татьяны Стояновой. Её «Контур тела» на самом деле рисует контур души – души человека, живущего без кожи, человека открытого и в то же время мучительно скрытного, одинокого, ищущего, жаждущего любви. «Женского» человека, женщины, умеющей отзываться на чужую боль, переживая её каждой своей частичкой как собственную. Как сказала однажды одна моя знакомая – правда, по другому поводу: «Я не то что писать так, я чувствовать так не способна!» Татьяна Стоянова способна и чувствовать, и убедительно рассказывать о своих чувствах. Даже о тех, что принято скрывать.

Вот стихотворение «Воз»:

А потом они спросят меня:

кого ты выберешь там,

за кого впряжёшься.

и я отвечу им,

что больше не вол и не лошадь,

не вытяну плуга

по небесной целине.

ни с кем не буду

вспахивать облачные поля.

на земле упахалась,

и хватит с меня,

хватит.

на себе дом,

на себе детей,

на себе мужа,

на себе родителей,

на себе работу —

всех тянула,

всех выволакивала,

себя только не сдюжила.

и ведь говорила же:

не вывожу я,

господи,

не вывожу,

вот-вот рухну:

вместе со всеми этими

лебедями, раками и щуками,

вместе с уздой и оглоблями.

куда-то в пропасть,

куда-то с обрыва,

оставив свой воз бесхозным.

так и случилось.

он и теперь там,

теперь, когда я стала

свободной,

совсем как ветер

в крутящемся колесе времени.

Здесь даже сленговое «не вывожу» (уральского, кстати, происхождения – интересно, знает ли об этом Татьяна?) не упрощает и не уплощает ощущения смертельной женской усталости, выработанности и крайнего одиночества, бессилия – стихотворение буквально выкупано в этих чувствах. Поражаешься и точности выбранных слов, и убедительности переживания – ведь автор совсем ещё юная женщина, не обременённая, насколько мне известно, никаким таким возом. Но нет при этом актёрской игры, нет примерки чужой судьбы, как шляпки перед зеркалом, – есть подлинная боль. Боль – невыносимая! – звучит и в коротеньком стихотворении «Небесная машина», написанном уже не верлибром (Татьяна в равной степени владеет и традиционным методом стихосложения, и презираемой адептами последнего ритмизованной прозой):

А мне, знаешь, стало некуда торопиться.

Мой ребёнок умер – вот в этой большой больнице,

Я его не помню совсем, в прошлой жизни было.

Но когда прохожу здесь, как будто в подбрюшье – шило.

И сижу на этом вот камушке у ограды.

Не спешу, мне больше спешить – никуда не надо.

Он сказал во сне мне: «Мама, там есть машина,

Три прыжка – и в небо, и будто внутри пружина.

Я тебя покатаю, достану вот до педали.

Это скоро случится, мне ангелы так сказали».

Я не помню, как долго сижу у ворот больницы,

Я чужие уже заучила на память лица.

Жду, когда же за мной прилетит машина.

Жду, когда же узнаю в прохожем – сына.

Татьяна Стоянова – не дебютантка, это уже вторая её книга. Логичное продолжение первого сборника «Матрёшка», но уже более зрелое, мощное поэтическое высказывание. Сборник разделён на три части – «Контур тела», «Контур дома» и «Контур мира», и внутри каждого «контура» есть ещё собственные деления на циклы, об одном из которых – «Посвящение отцу» следует сказать отдельно. Потеря близкого человека, с которой невозможно смириться, оборачивается в текстах этого цикла – «Чёрточки отца», «Пастушья песня», «Просыпайся, дочка» и других – попыткой ответить на главные вопросы, которые задают себе все люди вообще, а не только поэты: Кто я? Зачем я этому миру – и зачем он мне? Как жить, если тебя оставили в одиночестве?

Родная земля Татьяны – далёкий и сказочный уголок Молдавии, Гагаузия, – продолжает питать её талант вопреки расстояниям. В стихах то и дело звучат румынские и молдавские мотивы, оживают фольклор и легенды, рифмуются гагаузские слова. Стоянова – настоящий человек мира, не туристка, а путешественница, даже странница: в её стихах Монмартр вдруг обращается вьетнамским храмом, а сказочный гаванский Малекон накрывается таинственной тенью стамбульских (нет, константинопольских!) храмов.

Татьяна Стоянова рассказала читателям о своей книге, 
стоя на скале посреди океана

Но странствия для автора этих стихов – не попытка сбежать от себя, чтобы найти спасение в перемене мест, а, напротив, движение к той части собственной души, которую так трудно ощутить в повседневной рутине: рутине, что держит нас на плаву – и в то же время неизбежно очерствляет. Кажется, что сама Стоянова всеми силами стремится избежать вот этого очерствения, утраты способности к подлинным чувствам, переживаниям. Это очень смелая поэзия, чувственная, откровенная – временами настолько откровенная, что начинаешь немного ёжиться от неловкости, как будто подглядываешь за метаниями чужой обнажённой души. Но разве не такими должны быть стихи? Разве не главное их предназначение – пробуждать сходство эмоций, поражаться узнаванию, страдать от чужой боли? Вызывать, проще говоря, чувства?

Вот почему стихи о любви – хотя они все вообще-то о любви, только разной, – самые сильные в этой книге.

Я люблю тебя просто за то, что ты жив.

За лицо, что склоняется ночью ко мне.

Так склоняются к озеру веточки ив

И глядят, как купаются звёзды на дне.

Любовь, по Татьяне Стояновой, – единственное, ради чего стоит жить, единственное, что оправдывает наши бестолковые и довольно жалкие попытки отстоять «достоинство смертного». Даже не красота и не искусство – только любовь. Не зря в посвящении к сборнику сказано: «Всем, кто любил меня и был рядом. Вы – моя карта мира, в которой нет границ».

Любовь как награда – и как испытание, любовь как подарок – и как невыносимая боль. Любовь как проклятие – и благословение.

Июньский закат выдыхаю, как облако пара.

За кадром остался замшелый, чуть дремлющий лес.

Так хочется сесть у костра, чтоб спокойно, неспешно

К плечу прислониться и Господу наперерез

Рассказывать, как эта жизнь без тебя безутешна.

Пересказывать стихи занятие, конечно, бессмысленное. Как и пытаться их анализировать, интерпретировать. Стихи надо читать. Ещё лучше – слушать. Мне довелось слышать, как читает свои стихи Татьяна Стоянова – на презентации сборника «Контур тела» в книжном магазине «Москва». И как читали их другие – каждый мог выбрать стихотворение и прочесть «на публику» то, что отозвалось сильнее других, или, быть может, оказалось близко нынешнему состоянию. Татьяна Стоянова – и как поэт, и как человек – не живёт в «башне из слоновой кости», она чутко реагирует на то, что происходит в мире – но её отклик ни в коей мере нельзя определить выхолощенным словом «повестка».

На самом же деле главное происходит именно там.

А мы только фоновый шум, только ветер – уста к устам.

Как здесь не вспомнить Бориса Заходера: «Стихи о многом говорят, но не всегда, не всем подряд. И его же слова о том, что поэзия должна «помочь людям понять, что они люди, и тем помочь им стать людьми»… Мне кажется, это самое точное определение для стихов Татьяны Стояновой – так что, если вам в очередной раз кто-нибудь заявит, что не понимает, кому сегодня нужна поэзия, просто молча дайте ему этот небольшой сборник.

Когда нечем дышать, спасают только стихи.

А выживут, разумеется, только поэты.

Анна Матвеева