Весёлая царица. Окончание
Она не раз жаловалась, что ни один художник не может снять с неё похожий портрет.
Санкт-Петербургский митрополит Сильвестр (Кулябка) однажды отвечал на эту жалобу царицы так: «Предмет огорчения Вашего величества составляет предмет нашей радости... Потому что красота Вашего величества — неописанная!»
33.Портрет императрицы Елизаветы I. Г. Бухгольц. Тот самый в профиль
Читать полностью на моём авторском сайте.
С годами, однако, красота её стала увядать, и она целые часы проводила у зеркала. Бледный цвет лица (признак аристократического образа жизни) достигался с помощью дорогостоящей пудры, которая могла вызывать сильные повреждения кожи и выпадение зубов из-за наличия в ней свинцовых белил. Использовалась и более опасная мышьяковая пудра. Позднее для производства пудры стали использовать щадящую рисовую и пшеничную муку. Почти все косметические средства в годы жизни Елизаветы создавались местными аптекарями, и содержали ядовитые вещества — ртутную и азотную кислоту.
Даже современная косметология утверждает, что постоянное использование косметики ведёт к тому, что ежегодно в женский организм поступает до трёх кг входящих в неё химических веществ. Попадая в кровь через кожу, они оказывают отрицательное воздействие на органы и системы на уровне клеток, способствуя развитию различных заболеваний от ускоренного старения кожи до онкологии. При этом отдельное вещество само по себе может быть безопасным, но при послойном нанесении на лицо ряда различных средств, содержащиеся в них условно безопасные составляющие, смешиваясь, могут наносить вред здоровью и провоцировать необратимые процессы в организме. Речь идёт об известном врачам феномене синергизма — явлении взаимного усиления эффективности либо побочного действия косметических средств.
Елизавета Петровна, действительно, жертвовала своим здоровьем во имя красоты.
34.Императрица Елизавета Петровна. художник Жан Анри Беннер
Французский дипломат Ж.-Л. Фавье, наблюдавший её в последние годы, писал, что стареющая императрица «всё ещё сохраняет страсть к нарядам и с каждым днём становится в отношении их всё требовательнее и прихотливей. Никогда женщина не примирялась труднее с потерей молодости и красоты. Нередко, потратив много времени на туалет, она начинает сердиться на зеркало, приказывает снова снять с себя головной и другие уборы, отменяет предстоящие зрелища или ужин и запирается у себя, отказываясь кого бы то ни было видеть».
Он же описывает выход Елизаветы: «В обществе она является не иначе как в придворном костюме из редкой и дорогой ткани самого нежного цвета, иногда белой с серебром. Голова ее всегда обременена бриллиантами, а волосы обычно зачёсаны назад и собраны наверху, где связаны розовой лентой с длинными развевающимися концами. Она, возможно, придаёт этому головному убору значение диадемы, потому что присваивает себе исключительное право его носить. Ни одна женщина в империи не имеет права причёсываться так, как она».
Несомненно, образ жизни, который вела императрица, был предельно далёк от здорового, способствовал преждевременному изнашиванию её организма. Казимир Валишевский: «Императрица... в постные дни питалась исключительно вареньем и квасом, чем вредила своему здоровью... На масленице она съедала по две дюжины блинов. Главного шеф-повара Фукса приводила в отчаяние своим пристрастием к щам, буженине, кулебяке. Малороссийская кухня, жирная и сытная, которую Елизавета Петровна полюбила под влиянием своего близкого друга Разумовского, способствовала развитию её полноты. Из алкогольных напитков предпочитала лёгкое пиво и венгерское вино...». «...Врачи давали ей благие советы, требуя воздержания в пище и питье, она отмахивалась от целителей, как от надоедливых мух, и продолжала вести себя как прежде» (В. Балезин).
Перешагнув сорокапятилетний рубеж, императрица «стала часто и подолгу болеть».
Александр Иванович Вейдемейер историк пер. пол. 19 века): «Здоровье Императрицы Елизаветы Петровны приметным образом начало ослабевать, особенно, с 1756 г. С Нею делались обмороки и конвульсии. В начале сентября 1758 г. в день Рождества Богородицы, находясь в Царском селе, Елизавета Петровна слушала литургию в приходской церкви. Уже в самом начале службы она почувствовала себя дурно и вышла на воздух. Сделав несколько шагов, упала без памяти в судорогах на траву. После кровопускания и посредством разных лекарств её привели в чувство, но, открыв глаза, она никого не узнавала в течение двух часов. В последующие несколько дней не могла свободно говорить (видимо, прикус языка)... С начала 1761 г. каждый месяц у неё имели место (эпилептические?) припадки, после которых в последующие три-четыре дня её состояние было близко к летаргическому, не могла говорить».
35.Императрица Елизавета Петровна. Поздний портрет
С этого времени врачи отмечают у неё носовые кровотечения, одышки, отёчности нижних конечностей. По одним данным, с 1757 г, по другим, значительно позднее (с начала 1761 г.) появились трофические (т. е. связанные с нарушением питания кожи) кровоточащие язвы в области голеней, не поддающиеся лечению.
Ей стало трудно ходить, стало невозможным носить модную обувь. Постепенно балы, приёмы, театры и т. п. ушли на второй и даже более отдалённый план. О танцах думать уже не приходилось.
Участились судорожные припадки, очень пугавшие Елизавету Петровну. Она всё больше замыкалась, допуская к себе самых близких ей людей, реже министров, умолявших её поставить подпись под тем или иным документом, иногда ещё портных. Стала мнительной, обидчивой, всех подозревала в каких-то неблаговидных поступках. В последний раз Елизавета Петровна появилась на балу в честь Св. Андрея Первозванного зимой 1760 г.
С конца 1760 г. у неё «резко снизился аппетит, ела мало», «перестала употреблять скоромную пищу».
Весь 1761 г., до самой кончины, она провела в постели, редко вставая. В марте этого года перенесла тяжёлую бронхопневмонию, грозившую ей отёком лёгких. «Простудная лихлорадка» вновь свалила её в ноябре.
Очередное ухудшение в состоянии её здоровья наступило 12 декабря 1761 г. Неожиданно возник упорный кашель, сопровождавшийся кровохарканьем с последующей резкой слабостью. Личные врачи императрицы, лейб-медики Якоб Мунсей, Иоганн Шиллинг и Николаус Краузе, осмотрев Елизавету, высказали «опасения» в отношении «воспалённого состояния её организма». Они пустили императрице кровь — «испытанное средство, почитавшееся за верное во всех случаях» (из официального Сообщения о кончине императрицы).
С этого времени состояние её то несколько улучшалось, то снова ухудшалось. 19 и 22 декабря отмечаются «жестокая с кровью рвота сделалась, и притом такой сильный кашель, которой почти не преставал», «23 декабря [началось] кровотечение из горла, продолжавшееся весь день», в связи с чем умирающая исповедовалась и причастилась.
24 декабря приступы жестокого кашля с кровью и сильная, часто повторяющаяся рвота с кровью повторялись, и врачи были бессильны приостановить кровотечение.
Что это было? Современные врачи делают разные диагнозы — от туберкулёза до пневмонии и сифилиса.
Елизавета Петровна, понимая, что часы её сочтены, и оставаясь ещё в сознании, соборовалась и дважды заставляла читать отходные молитвы, повторяя сама их за духовником. В этот же день она амнистировала 13 000 контрабандистов и 25 000 несостоятельных должников, чьи долги были менее пятисот рублей.
За сутки до смерти она сказала: «Страдания мои слишком легки в сравнении с моими грехами».
«Ночь и большую половину дня 25 декабря 1761 г. здравие Ея Величества становились от часу слабее, пока в четвёртом часу по полудни Богу угодная Ея душа от тела разлучилась (скончалась)» (из официального Сообщения).
5 февраля 1762 года тело императрицы Елизаветы Петровны со всеми почестями было захоронено в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.
36.Надгробие над местом захоронения императрицы Елизаветы Петровны в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга
Она искренне пыталась продолжить реформы своего отца, и, при желании, можно найти немало доказательств этому. И, в то же время, жила страстями, оставаясь такой, какой её создала природа со всеми достоинствами и недостатками.
Говоря словами Ключевского, Елизавета была умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII века, которую по русскому обычаю побранивали при жизни и дружно оплакали после смерти.
А русский искусствовед барон Николай Николаевич Врангель, автор блестящего эссе о «дщери Петровой», нашёл для неё такие слова: «Всепресветлейшая Елисафет», Всемилостивейшая Государыня, «Венера», женщина с глазами, полными воробьиного соку» (живые, весёлые, как воробьи), богомольная затейница и весёлая баловница, ленивая и беспечная, русская во всём Императрица отражает, как зеркало, пряничную красоту пышной середины XVIII столетия».
«Императрица Елисавета была последней русской Царицей ещё в «дореформенном» значении этого слова и, как запоздалый дикий цветок, расцвела среди привозных оранжерейных растений. Вся она является таким цельным и милым нам, ныне уже выродившимся, славным типом русского характера, что все, кому дороги национальные заветы, не могут не любить её и не восхищаться ею».
Моя видеолекция о Елизавете Петровне
***
Я зарабатываю на жизнь литературным трудом.
Буду благодарен, если вы поддержите меня посильной суммой
Сбербанк 4274 3200 2087 4403
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)