«Довольно молодой бог». Максим Леонидов о своем юбилее, карьере и «Секрете»
В день своего рождения музыкант рассказал «АиФ» о тоске по Родине, разводе с «Секретом» и предстоящих весенних премьерах нового мюзикла.
13 февраля известному композитору, певцу, музыканту Максиму Леонидову исполнилось 60 лет. «Никаких особых изменений с этой датой, надеюсь, в моей жизни не произойдет, мгновенно не постарею, – философски размышляет музыкант. – Да и некогда – у меня много планов». Что же думает артист о таланте, карьере за границей, отношениях с «Секретом» и предстоящих весенних премьерах нового мюзикла?
Петербург – место силы
Елена Данилевич, SPB.AIF.RU: Максим, юбилей вы отметили двумя концертами – в Петербурге и Москве. Программа так и называется: «Я довольно молодой бог». Смело.
Максим Леонидов: Это ирония. Так начинается моя песня «Не дай ему уйти». В тексте я выдумал абстрактное божество, которое ведет героиню по жизни, устраивает ей встречу с самым главным человеком. И когда речь зашла о юбилее, а это всегда связано с возрастом, подумал: раз в моем репертуаре есть такая мелодия, почему бы ее не использовать? Надеюсь, у зрителей хватило чувства юмора, чтобы понять: Леонидов не считает себя богом, да еще довольно молодым. Шутка, но, как мне кажется, – симпатичная.
– Вам не дашь 60. Как удается поддерживать такую форму?
– Во-первых, надо за собой следить. Во-вторых, всегда уделяю внимание спорту и правильному питанию. Стараюсь есть поменьше булки, жирной свинины и по 8-10 километров каждый день проходить пешком. Больше двигайтесь – и все будет хорошо.
– Вы рассказывали, что много гуляете по улицам, площадям и в целом Петербург для вас – место силы. А как начались эти отношения с городом?
– Ленинград-Петербург узнавал постепенно. Для меня он начался с окраины, проспекта Обуховской Обороны. Там, недалеко от улицы профессора Качалова, мои родители получили квартиру. Нева в этом месте не одета в гранит. Правда, есть набережная, место для прогулок, газоны, даже вазы стоят. Но бóльшая часть – обычный песчаный берег. Затем стал узнавать центр. Учился прямо на Дворцовой, в хоровом училище им. Глинки, которое тогда находилось в здании Академической капеллы. А еще через какое-то время жил в доме № 14 на набережной Мойки, рядом с квартирой Пушкина. Конечно, это оставило след в душе. Потому что когда ты находишься среди красоты, то волей или неволей она формирует твой художественный вкус. Петербург для меня как живое существо, всегда вдохновляет. Начинаешь понимать, что такое гармония, а что – уродство, и чего в жизни должно быть меньше, а чего – больше.
«Я сумел вернуться»
– Также шесть лет вы прожили в Израиле. Хотели, по вашим словам, «сделать международную карьеру», но не получилось. Не смогли реализоваться за рубежом и другие именитые мастера. Почему так?
– Когда уезжаешь в другую страну, да еще Израиль, из европейского города попадаешь на Ближний Восток. И надо найти там свое место, доказать – ты что-то из себя представляешь. На это уходят все силы. К тому же из России я уезжал в 30 лет и хорошо понимал, что в таком возрасте поздно начинать прокладывать путь на Западе, тем более не родившись в англоязычной стране. Чтобы сделать за границей по-настоящему значимую международную карьеру, надо быть частью этого социального сообщества, а наша страна постоянно находилась на отшибе.
Советский Союз жил по своим законам, у современной России с зарубежными государствами отношения складываются тоже не лучшим образом. Мы не совсем Европа и точно не Америка. У нас свой путь, в том числе поэтому наши артисты за рубежом не популярны. Хотя в Китае и Корее некоторые российские исполнители становятся известными. Что касается меня, через какое-то время я начал тосковать. К счастью, тогда в России произошли изменения. Я сумел вернуться и заново начал свою сольную карьеру в родном городе.
– Вы не раз говорили, что вам в жизни повезло. А в чем улыбнулась удача?
– Главное – встречи с людьми, которые изменили мою жизнь. Начиная с родителей и заканчивая друзьями, старшими и молодыми товарищами.
У кого-то я учился одному, у кого-то другому. Благодарен, что в моей жизни были потрясающие педагоги в музыкальном училище. Очень повезло и в Театральном институте. Я попал на курс великолепных мастеров Аркадия Кацмана и Льва Додина. Затем повезло встретить своих товарищей по квартету «Секрет». Многому я научился у музыкантов старшего поколения, Андрея Макаревича, Бориса Гребенщикова, с которыми имею честь дружить, общаться и сегодня. Учат и книги, произведения искусства, фильмы. Постоянно дает подсказки и сама жизнь, при условии, если ты правильно на нее смотришь и готов воспринимать уроки.
– У вас это получилось: вы известный музыкант, автор хитов, которые любимы уже несколькими поколениями. Но как в школе жизни стать первым учеником?
– С годами все тяжелее. Когда ты молодой человек – открыт всему новому и ничего не знаешь. Потом начинает казаться, что уже все известно, но это ошибочное чувство. И здесь, с моей точки зрения, важно продолжать учиться. Это не значит приобретать новую профессию, а впитывать жизнь. Ведь твоим наставником может быть и природа. Я с возрастом ощущаю, что учусь у природы гораздо больше, чем у людей. Потому что это чистый опыт. Природа никогда никем не будет притворяться, она такая, какая есть, и это здорово.
– Своим детям вы передаете накопленные знания, творческие, жизненные навыки?
– Дети рождаются на свет уже готовыми людьми. Поэтому если у них есть тяга, и они хотят что-то изучать, нужно только помочь. Если им это неинтересно, то как ты ни впихивай в них знания и навыки, они ничего воспринимать не будут. Сын Леня проявляет себя в музыке, но я совсем не уверен, что это станет его профессией. Вижу, что по крайней мере ему это интересно. Он осваивает гитару и бас-гитару, играет немножко на укулеле, поет в юношеской группе, занимается актерским мастерством. Маша другой человек. Она до сих пор не очень понимает, чего хочет, и это нормально. Потому что в 17 лет мало кто четко знает, к чему стремиться. Сейчас дочка заканчивает 11-й класс и готовится к ЕГЭ. Собирается поступать в университет и стать дизайнером. Тоже творчество, но в другой ипостаси.
Гамлет и шнур
– В апреле в Театре музыкальной комедии запланирована премьера вашего мюзикла «Я ненавижу Гамлета». В оригинале действие пьесы разворачивается в Нью-Йорке, но в вашей версии все произойдет в Петербурге. Как удалось так изменить ход событий?
– Пьеса Пола Рудника была поставлена в 1990-е на Бродвее. Я довольно долго с ней жил, пока не понял, что надо ставить мюзикл. В итоге обратился к своему товарищу, детскому питерскому поэту Игорю Шевчуку, который придумал «смешариков», «фиксиков», и он сделал адаптацию для российского музыкального театра. Мы перенесли место действия из Нью-Йорка на берега Невы, потому что для сути совершенно не важно, где все происходит. Обратились и в авторское агентство, которому принадлежат права на пьесу. Сообщили, что переделаем сюжет, и оформили все необходимые документы. Сейчас готова музыка, клавир, пишется оркестровка, идут репетиции. Надеемся, что 13 апреля сыграем премьеру.
– Также в апреле грядет 40-летие бит-квартета «Секрет». Как думаете отмечать – гастроли, концерты? И какие отношения сегодня в группе? Вы ведь ушли первым...
– Намечались гастроли, но сегодня из-за коронавирусных ограничений выстраивать тур очень тяжело. Поэтому если поступят предложения из какого-то конкретного города – откликнемся. В Москве концерт уже намечен на 9 апреля, выступление в Петербурге сейчас обсуждается. Если говорить об отношениях – собираемся только на выступления, гастроли и репетиции. Но это не значит, что друг друга не любим или враждуем. Мы – в разводе. Встречаемся, сохраняем хорошие отношения, но у каждого своя семья. Вчетвером так долго постоянно находились рядом, что сейчас можем пожить отдельно.
– Сегодня изменились многие широко известные петербургские рок-группы. Как, например, вы относитесь к творчеству Сергея Шнурова?
– Это не творчество, а некие сатирические куплеты. Иногда они смешные и в тему, иногда – наоборот. Относиться к этому серьезно, как к искусству, конечно, нельзя.
– На сцене вы без малого 40 лет. Начинали еще в советское время, о котором теперь многие ностальгируют. Скажите, пробиться молодым талантливым музыкантам, раскрутиться было легче тогда или сегодня?
– И тогда находилось много халтуры, и сейчас. Талантов единицы. Поэтому что говорить о ширпотребе? Просто сейчас его стало больше. Что касается одаренных ребят и артистов – им тяжело пробиться во все времена. Другое дело, что сейчас много значат деньги.
В советское время финансы такой роли не играли. Тогда требовались знакомства, связи, без них невозможно было что-то сдать. Мне кажется, если человек талантлив и настойчив, у него должно быть горячее желание добиться успеха. Не сдаваться и продолжать биться до конца. Верить в себя, несмотря на неудачи. Это самое главное.