С кем воевал Карл Маннергейм, когда служил в русской армии

Карл Маннергейм, прежде всего, известен как военный и политический деятель Финляндии, руководивший обороной страны в советско-финскую войну. Гораздо меньше сказано о русском периоде его биографии. А там есть, что вспомнить.

Русский след

Карл Густав Маннергейм родился в 1867 году на территории Российской империи в Великом княжестве Финляндском недалеко от Турку. Его родители – потомственные аристократы шведского происхождения: отец – барон Карл Роберт Маннергейм, мать – графиня Хедвига Шарлотта Хелена фон Юлин.

Долгое время бытовала версия, что в Швецию Маннергеймы переехали из Голландии, однако в 2007 году финско-голландская группа исследователей обнародовала данные, согласно которым один из предков Карла Густава – Хинрих Маргейн – в XVII столетии был жителем Гамбурга.

В начале XIX столетия другой предок нашего героя, Карл Эрик Маннергейм, поучаствовал в утверждении Конституции, которая закрепила автономный статус Великого княжества Финляндского в составе Российской империи. С тех пор Маннергеймы – сторонники прорусской политики, так или иначе связавшие свою деятельность с Россией.

Начало пути

15-летний Карл выбрал карьеру военного. Однако учеба в кадетском корпусе города Хамина у него не клеилась. За самоволку он был исключен из числа учащихся. Гораздо лучше его дела обстояли в Петербургском Николаевском кавалерийском училище, которое он закончил с отличием. В 1891 году Карла Маннергейма направляют в Кавалергардский полк, ставший ему хорошей школой военной дисциплины.

Через год молодой кавалергард решает обзавестись семьей, однако, его выгодный брак с дочерью московского обер-полицмейстера оказался неудачным. После смерти новорожденного сына в 1894 году в отношениях супругов происходит серьезный надлом. Проблемы в личной жизни Маннергейм пытается скрасить новым увлечением – разведением породистых лошадей. Со временем его любимцы на скачках и смотрах один за другим стали брать призы.

Армейскую службу Маннергейм начал в 15-м драгунском Александрийском полку, дислоцированном в Польше, а продолжил ее уже в Кавалергардском полку. В его составе он был участником церемонии коронации императора Николая II. «Я был одним из четырёх кавалергардских офицеров, которые вместе с самыми высокопоставленными лицами государства образовали шпалеры вдоль широкой лестницы, что вела от алтаря к трону на коронационном возвышении», – вспоминал он в мемуарах.

Повышение

14 сентября 1897 года Высочайшим Указом Карл Маннергейм был переведен в Придворную конюшенную часть полка под начальство генерал-адъютанта Артура Гринвальда с оставлением в списках Кавалергардского полка. Ему полагался оклад в 300 рублей и две казенные квартиры – одна в Санкт-Петербурге, другая в Царском Селе.

С приходом Маннергейма дела в Придворной конюшне пошли как нельзя лучше. Сюда даже приезжал художник Валентин Серов, для эскизов которого Карл подбирал животных. Лошади Царской конюшни считались лучшими в России. Но очень скоро бумажная волокита стала тяготить Маннергейма.

В начале 1902 года Маннергейм сумел договориться с генералом Алексеем Брусиловым, и тот поспособствовал его переводу в офицерскую кавалерийскую школу, а еще через год Маннергейм был зачислен в Петербургское офицерское кавалерийское училище. Там будущий фельдмаршал вооруженных сил Финляндии под бдительным присмотром Брусилова превратился в командира образцового эскадрона. Отличившегося на службе Маннергейма решают направить на Дальний Восток, где уже гремели канонады русско-японской войны.

На дальних рубежах

На берегах Японского моря Маннергейму поручают командование отдельными эскадронами, однако напрямую в боевых действиях они не участвуют. Маннергейму, уже получившему звание подполковника, приходится сидеть в резерве. В дневнике он назовет это время «унылым и однообразным».

В конце войны Маннергейму приказывают отправиться в Манчжурию на спасение 3-й пехотной дивизии, а также для ведения разведывательной деятельности по выявлению японских солдат. 19 февраля 1905 года отряд Маннергейма наткнулся на японский эскадрон. Его ординарец погиб, а самого Карла из-под обстрела чудом вынес призовой жеребец Талисман, который также пал на поле боя.

После заключения в сентябре 1905 года между Россией и Японией мирного договора Маннергейм вернулся в Санкт-Петербург, где окунулся в водоворот семейных, бытовых и служебных неурядиц. Кром того, его серьезно беспокоило когда-то травмированное колено – срочно требовались продолжительный отпуск и лечение.

Образцовый командир

К активной деятельности Маннергейм вернулся только с началом 1909 года, когда получил назначение командиром 13-го уланского полка, расквартированного недалеко от Варшавы. Вверенное ему подразделение оказалось на редкость слабо подготовленным. Немало времени ушло на исправление положения. Однако по 12 часов ежедневных занятий на плацу и в поле – и уже через год его полк стал одним из лучших в округе.

24 декабря 1913 года Густаву Маннергейму доверяют должность командира Отдельной гвардейской кавалерийской бригады базировавшейся в Варшаве. На этом посту он и встретил Первую мировую войну.

В 1914 году командир отметился обороной польского города Красник, который осаждали австрийские войска. Он не только сумел обратить в бегство превосходящие силы неприятеля, но и захватить в плен 250 солдат и 6 офицеров австрийской армии.

Лестных оценок удостоился Маннергейм и за выход из окружения под селом Грабука. Он разделил на карте сжимавшее его кольцо противника на 20 секторов, нашел в одном из них уязвимое место, попутно взяв в каждом из секторов по одному «языку», и с боем около 2-х часов ночи прорвался к русским войскам.

В начале 1916 года вновь о себе заявили старые болячки: Маннергейм был вынужден уехать на лечение в Одессу. В течение последующих месяцев улучшения так и не наступило, и командира было решено отправить в резерв. В январе 1917 года после длительного перерыва Карл Густав посетил родную Финляндию.

Назад дороги нет

Вернувшись в Петроград в конце февраля 1917 года, Маннергейм попал в самый эпицентр революции, принимать которую отказался. «Я понимал, сколь угрожающей была ситуация. Вопрос не в том, окажется Финляндия в революционном круговороте или нет, — вопрос лишь в том, когда это произойдёт», – записал он в мемуарах.

К осени 1917 года процесс разложения русской армии принял угрожающие масштабы. Оценив всю катастрофичность ситуации, военачальник пытался донести до высшего руководства мысль о необходимости противодействия большевизму, однако в ответ услышал лишь комментарии о бесперспективности данной затеи.

Последней каплей, переполнившей терпение Маннергейма, стал арест офицеров его части. Он принимает решение покинуть русскую армию и вернуться в Финляндию, которая к тому времени уже провозгласила независимость.