«Русские трасты» для больших состояний. Как будут работать личные фонды для управления имуществом и бизнесом

В России не так просто передать состояние по наследству. Если речь идет о квартире и машине, проблем не возникнет, но как передать бизнес или сложно структурированные активы? Этим летом был принят закон о личных фондах для управления имуществом и бизнесом. Это первое большое событие для планирования преемственности сложных и дорогостоящих активов за многие годы. Мы попросили Алексея Станкевича, управляющего директора Phoenix Advisors, рассказать, будут ли такие фонды полезны и есть ли в новом законодательстве подводные камни.  Что в законе Новый закон (а, именно, поправки в Гражданский кодекс) дает возможность создать «прижизненный» личный фонд. Учредитель — владелец капитала — может сам при жизни проконтролировать процесс создания фонда, отрегулировать его деятельность и минимизировать возможные риски в вопросах преемственности, наследования и управления бизнесом и другим имуществом. Закон о личных фондах опубликован 1 июля 2021 года, а начнет действовать с марта 2022 года. С 2018 года у владельцев капитала появилась возможность создавать наследственные («посмертные») фонды. Они создаются после смерти владельца капитала для того, чтобы его активы, которые не должны перейти в собственность наследников, могли профессионально управляться, и доходы от них распределялись в соответствии с волей наследодателя. Но наследственный фонд пока не стал популярным инструментом для российских предпринимателей, в том числе, потому, что у учредителя нет возможности увидеть, как такая структура будет формироваться и работать. И вот дошла очередь до «прижизненных» личных фондов. Закон о них продолжает многолетний процесс реформирования наследственного права в России. Так что же такое «прижизненный» личный фонд? В принятом законе сказано: это — унитарная некоммерческая организация, у которой может быть только один учредитель (два, если они супруги, и передают в фонд общее имущество). В фонд можно передать бизнес и личное имущество учредителя; общая стоимость передаваемого в фонд должна быть не менее 100 млн рублей (определяется на основании оценки рыночной стоимости). Выгодоприобретателями личного фонда могут быть любые лица, за исключением коммерческих организаций. Учредитель фонда может прописать их поименно, указать правила их определения или категорию — допустим, это будут дети. Основатель может сам участвовать в управлении фондом, но не может быть единоличным руководителем личного фонда — эту функцию берет на себя другое физическое или юридическое лицо: семейный офис, доверенные лица учредителя или профессиональные управляющие активами. При создании личного фонда нужно тщательно прорабатывать его учредительные документы, ведь если цель учредителя — создать фонд семьи на долгие годы — цена ошибки высока: после смерти учредителя устав и условия управления личного фонда уже нельзя изменить, кроме как в судебном порядке. Именно в этом важный смысл личного фонда — он дает возможность прижизненно протестировать и отладить механизмы и правила, по которым фонд будет работать после ухода основателя. В чем преимущества траста Теперь посмотрим на личные фонды с позиции владельцев капитала. Долгое время российское законодательство позволяло решать вопрос передачи по наследству средних состояний, включающих квартиру, дачу, автомобиль, а в большинстве случаев и того меньше. Что же касается крупных диверсифицированных состояний (а тем более, действующего бизнеса и активов, требующих профессионального управления), то все оказывалось гораздо сложнее. Далеко не все вопросы можно было решить применением существующих инструментов — завещанием, назначением душеприказчиков, использованием завещательных возложений и отказов (одни из видов дополнительных завещательных распоряжений). У бизнесменов в России давно сформировался запрос на российские механизмы, которые позволили бы собственникам эффективно и понятно для заинтересованных сторон, в том числе преемников, партнеров по бизнесу и самого бизнеса решить вопрос планирования наследования и преемственности. Не секрет, что для решения подобных вопросов российским владельцам крупного капитала приходилось прибегать к использованию трастовых и фондовых механизмов, предусмотренных правом различных юрисдикций (Кипр, Лихтенштейн, Джерси, Панама, Гонконг, Новая Зеландия и др.). Вот ряд критических вопросов при планировании преемственности бизнес-активов, для решения которых обычно прибегали к международным трастам: Дробление бизнес-активов между наследниками с разными интересами, опытом и возможностями, включая выделение обязательных долей, на которые претендуют несовершеннолетние дети и нетрудоспособные наследники; Блокировка распоряжения долями, акциями, домами, «заводами, газетами и пароходами», и другими активами, наследуемыми несовершеннолетними детьми из-за необходимости согласования любых действий с ними с органами опеки; Нарушение ковенант и ограничений, а иногда и расторжение хозяйственных, инвестиционных и кредитных соглашений по причине смены контроля над бизнес-активами из-за несогласованной и неспланированной смены собственника; Передача капитала, бизнеса и связанных с ними рисков наследникам, не готовым принимать решения и нести ответственность, неразрывно следующую за владением и управлением бизнес-активами; Невозможность разделить право собственности и права по принятию решений в отношении активов в российском правовом поле. Наследник, принимающий право собственности, в большинстве случаев получает и права принятия решений по распоряжению и управлению активами, вне зависимости от своей готовности такие решения принимать; Фактическая невозможность привязать передачу активов наследникам к наступлению или ненаступлению определенных событий: достижение ими возраста, получение образования или профессионального опыта, смена семейного положения и т.п. В чем преимущества личного фонда Но если вышеперечисленные вопросы наследства и преемственности можно решать с помощью международных трастов, то чем российские личные фонды более выгоды? Ответ прост. При всей распространенности и порой вековых традициях использования международные инструменты не всегда отвечают интересам собственников бизнеса и их семей, особенно, в нынешние времена. Есть обстоятельства, при которых пользоваться трастами затруднительно или вовсе не стоит, в частности: Владелец капитала не может позволить себе содержать штат международных юристов и налоговых консультантов, и при этом не способен или не готов самостоятельно разбираться в международном законодательстве и тонкостях работы соответствующих инструментов в каждой отдельной юрисдикции. Бизнесмен более комфортно чувствует себя в условиях российских законов и судов. Одно время считалось нормальной практикой использовать для разрешения бизнес-споров суды иностранных юрисдикций, в первую очередь, Великобритании. Это делалось в надежде, что «британский суд – самый гуманный суд в мире». Но те, кто столкнулся с этим в реальности, знают, что процесс далеко не всегда предсказуем и логичен (по крайней мере, с точки зрения некоторых его участников), а также часто очень долог и дорог. Все больше бизнесменов по тем или иным причинам ограничены в передвижении или использовании международной финансовой и юридической инфраструктуры. И это далеко не всегда связано с попаданием собственника бизнеса в «санкционный список». Порой это обусловлено простым совпадением его фамилии с уголовником, попавшим в базы Интерпола, или «коррупционера», о деятельности которого успели написать российские или международные СМИ, не дожидаясь результатов официального расследования. Многие опасаются ужесточения международных ограничений, связанных с российским происхождением капитала или российским налоговым резидентством. В последние годы с этим сталкиваются клиенты частных банков и международных компаний, которые получают труднообъяснимые запросы относительно деталей не только происхождения их капитала, но и их личной жизни и круга контактов, а порой – и просто уведомление о прекращении сотрудничества или ограничении доступных операций. Собственно, аналогом такого гибкого механизма, как траст, и призван стать российский личный фонд: он позволяет передать управление бизнес-активами лицам, способным принимать соответствующие решения, а доходы и/или часть активов получать тем, кому они и причитаются – родственникам, детям, внукам, благотворительным организациям. «Также это [личные фонды] очень мощная антиофшорная мера. Сейчас те люди, которые хотят создать личные фонды, могут сделать это за рубежом, и активы утекают за границу. Закон дает возможность создать фонд в России и оставить средства в российской юрисдикции», — говорит один из авторов закона, депутат ГД Павел Крашенников. Казалось бы, одни плюсы, но это, конечно, не так.  Подводные камни «русского траста» При всей привлекательности нового инструмента есть нюансы, которые пока не позволяют говорить о полной замене трастов российскими личными фондами. О каких «подводных камнях» стоит сказать прежде всего? Во-первых, в России отсутствуют институт и практика фидуциарного управления (профессиональных управляющих активами), а также соответствующий контроль и ответственность. Во многих зарубежных юрисдикциях, которые используются для организации трастов и фондов, существует лицензирование данной деятельности и утверждены профессиональные стандарты. Если вдруг управляющий перестает выполнять свои функции, его можно легко заменить. В России же собственнику часто придется полагаться на возможности собственного менеджмента и бизнес-партнеров. Во-вторых, в России только предстоит наработать судебную практику по части личных фондов. Многолетняя работа международных трастовых и фондовых механизмов позволила разобрать тысячи кейсов и судебных споров, сформировать большой массив практики, на которую можно опираться. В России же с учетом, скорее всего, нечастого использования личного фонда (напомним: для его создания необходимо внести активы стоимостью не менее 100 миллионов рублей), на формирование судебной практики уйдет не один десяток лет. И, в-третьих, двойное налогообложение. Сейчас активы, переданные в личный фонд и приносящие доход, облагаются налогом на прибыль на уровне самого фонда, а затем на уровне бенефициаров, которые уплачивают НДФЛ при получении выплат из фонда. В то время как трасты и фонды часто создаются в юрисдикциях, которые позволяют не облагать налогом на прибыль доходы таких структур. Вдобавок в российское налоговое законодательство в отношении иностранных трастов и фондов было внесена поправка. Согласно ей, распределение из траста в адрес его учредителя (или членов его семьи) в пределах стоимости активов, изначально внесенных в траст, не облагается НДФЛ. С точки зрения налогового планирования зарубежные трасты пока выглядят более привлекательно. Итак, с одной стороны, российские личные фонды расширяет возможности для структурирования частных активов и планирования преемственности крупных состояний — и это большое подспорье тем владельцам капитала, которые по тем или иным причинам не могут (не хотят) учреждать международные трасты. С другой стороны, предстоит большая долгая работа, чтобы новый механизм стал максимально эффективным — от появления профессиональных управляющих до изменений в Налоговом кодексе. Фото на обложке материала: Pexels ]]>