«Риски вылечиться от коронавируса, но оказаться в социально больном обществе велики»

Не 1 млн., а 2,5-5 млн переболевших: статистика Роспотребнадзора против общественного мнения

Пандемия подорвала не только физическое, но и социально-психологическое здоровье людей. Взрослые стали чаще обращаться к психотерапевтам, а у детей на дистанте — рост депрессий. Государства не обращают внимания на науку, не могут договориться о единой методике подсчета заболевших, врачи противоречат друг другу… Как не потерять рассудок в коронавирусном инфопотоке, обсуждали вчера на круглом столе в Москве эксперты-общественники. За дискуссией следил корреспондент «БИЗНЕС Online».

НЕ БЬЁТСЯ С ОФИЦИАЛЬНОЙ СТАТИСТИКОЙ

«Россия и мир в ожидании второй волны коронавируса» — круглый стол на эту тему прошел вчера в пресс-центре ТАСС. Генеральный директор ВЦИОМ Валерий Фёдоров рассказал о результатах проведенного в апреле–октябре телефонного опроса. Каждые сутки опрашивали 1600 человек из 500 населённых пунктов России и 1000 москвичей, после чего результаты сравнивались с предыдущими.

В августе о коронавирусе как о главном событии отзывались 9% респондентов, к концу сентября — 16%. «Это вторая волна страха коронавируса», — обозначил тенденцию Фёдоров. По данным опроса от 5 октября, 15% ответили: они очень боятся, что сами или их близкие заболеют коронавирусом. 59% — что в какой-то мере этого опасаются. 11% уверены, что с ними и их близкими ничего не случится. 10% не задумывались об этом. 5% сообщили они или их близкие уже переболели. Как подчеркнул Федоров, если экстраполировать эти 5% опрошенных на всю страну, получится, что коронавирусом переболели 2,5-3 млн человек, что не бьётся с официальной статистикой в 1 млн.

На вопрос о том, что будет больше всего беспокоить, если начнётся вторая волна пандемии, 43% ответили, что будут бояться заболеть и только 14% станут волноваться о работе и материальном состоянии. Как должны отличаться ограничения в случае второй волны от тех, что были при первой? 36% респондентов ответили, что нужны послабления, 16% хотят ужесточения мер, 31% согласен, чтобы ограничения были бы такими же, а 12% против любых ограничений.

Примечательно, что респонденты в регионах в большинстве своём негативно отреагировали на возможные самоизоляцию, дистант в вузах и школах, возвращение «нерабочих дней». Против карантинного «отдыха» 60%. Зато в Москве за дистант 55%, при этом среди работающих 61% против него. Директор фонда «Общественное мнение» Лариса Паутова заметила, что мнение респондентов по данному вопросу резко меняется, когда дело касается их самих: работающая мама с двумя детьми вряд ли захочет, чтобы школы и детские садики не работали.

В целом, россияне пессимистичны по поводу срока окончания эпидемии. 26% считают, что коронавирус победят в ближайшие полгода, 24% — что за год. За срок от 3 и более лет проголосовали 10% опрошенных, что на 5% выше, чем месяц назад.

Фонд социальных исследований, которым руководит Владимир Звоновский в последнюю декаду августа опросил 1427 человек старше 18 лет. 4,3% ответили, что болели коронавирусом. Это почти совпадает с данными ВЦИОМ, поэтому Звоновский предположил, что вирус был у 3,5-5,5 млн взрослых граждан страны. «Это более чем в четверо больше официальных данных на тот период — 956 тысяч заболевших», — заметил он. Больше всего переболевших пришлось на СКФО и Санкт-Петербург — 11%. По мнению Звоновского, это связано со специфическим для Северного Кавказа способом повседневной коммуникации, а такое значение в Санкт-Петербурге, вероятнее всего, связано с плотностью населения. Это подтверждает и то, что на третьем место находится Москва — в столице 8% респондентов сказали, что болели или болеют. В ПФО болели 3% респондентов.

ПАНДЕМИЯ СТРАХА

Глава исследовательской группы «Циркон» Игорь Задорин напомнил, что пандемия это комплексное явление — медицинское, информационно-медийное, экономическое, социальное и так далее. Поэтому нельзя ставить вопросы только о физическом здоровье, но и о социально-психологическом: «Насколько сейчас здорово наше общество из-за этого пандемического шока? Информационное воздействие такое, что, можно сказать, нынешняя эпидемия — первая в прямом эфире. Поток информации, что падает на головы наших сограждан, беспрецедентный». Экономический фактор: ранее не было случаев, чтобы какое-то заболевание напрямую связывалось с экономикой. Социальный: раньше изолировали больных, на этот раз дома остались и здоровые. «Пандемия страха поразила всю страну, произошло то, о чём мы говорили ещё в апреле, — о предполагаемом росте психических расстройств. Увеличилось число обращений к невропатологам, психотерапевтам. Особенно меня потряс тотальный рост депрессий у детей на дистанте», — подчеркнул глава «Циркона».

Задорин отметил, что информационный поток только увеличивает значение неопределённости у граждан, кажется, что на данный момент ничего спрогнозировать нельзя. Увеличивается зависимость от государства, что сказывается, например, на представителях МСП — они сейчас вообще никак не могут спрогнозировать, что их ждёт и полностью полагаются на власти. «Мы пришли к обществу, которое приведено в состояние испуга, зависимости, потере определённости и разделённости, — подытожил он. — С моей точки зрения, это больное общество. К этому больному обществу надо прибавить, что у нас нет к этому „иммунитета“, и этими „болезнями“ общество может болеть долго и мучительно. Риски вылечиться от коронавируса, но оказаться в социально больном обществе велики».

С позицией Задорина не согласился председатель совета Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай» Андрей Быстрицкий. Он назвал выступление коллеги «апокалиптичным», и, по его мнению, Задорин показал только одну сторону медали. «У российского общества есть поразительная живучесть, мы недооцениваем его цепкость, жизнелюбие, старание выжить и саморефлексию», — уверен Быстрицкий.

Данилин напомнил о том, что в Москве за день выявляют 4 тыс. зараженных, а в Петербурге — 400. Означает ли это, что Петербурге в 10 раз меньше болеют, или же в Москве в 10 раз лучше выявляют коронавирус? Он посетовал, что статистика по количеству больных суха — просто общее количество и распределение их по регионам. В отличие от Китая или Швеции, не указаны крайне тяжёлые больные и другие детали. Данилин считает это важным упущением, который также увеличивает неопределённость. «Мы вообще ничего не знаем о коронавирусе и не можем ничего прогнозировать», — констатировал он. Впрочем, он уточнил за 9 месяцев пандемии миру не удалось договориться о едином методе подсчета больных.

Его мысль продолжил глава экспертного совета Экспертного института социальных исследований Глеб Кузнецов. По его мнению, во время первый волны нарратив действий властей по всему миру был следующим: мы не понимаем, что это, давайте предоставим науке все, чтобы она узнала. «Сейчас происходит изменение парадигмы, — указал он. — Есть замусоренность темы, когда каждый человек в белом халате может в научном журнале высказаться без рецензирования. Происходит затуманивание, и никакого научного консенсуса нет. И, как следствие, нет никакого нового знания, по сравнению с апрелем. Сперва было накопление, потом вышли на плато, а сейчас происходит деградация». Получается, ни один из острых вопросов весны не получил должного научного ответа, которое бы разделяло хотя бы большинство в научном сообществе. Поэтому перед второй волной государства предлагают меры, которые были реализованы во время первой, а новые знания не получают хода. Например, никто не интерпретирует опыт Израиля, где жесткие ограничения во время первой волны привели к большому числу заболевших во время второй, никто не изучает провал масочной системы в Испании. «Государства даже на уровне риторики перестали обращаться к науке и стали обращаться к научно-популярному подходу, — подчеркнул Кузнецов, — исходя из логики „ну надо же что-то делать“ и с целью оптимизации собственных расходов».