Легойда: В пандемию полезно задаваться вопросом не "почему?", а "для чего?"

Священник в красной зоне

У вас есть какая-то собственная философия переживаемого нами "морового поветрия"? Патриарх увидел в этом кризисе подсказку всем нам задуматься о жизни, вернуться к Богу.

Владимир Легойда: И я вслед за Святейшим Патриархом и многими размышляющими над этим людьми так считаю. Это действительно повод задуматься над тем, что происходит. Задаваясьпрежде всего вопросом не "почему?", а "для чего?".

Церковь понесла в пандемию немало утрат, умирали известные священники, митрополиты. Многие тяжело переболели. 

Владимир Легойда: Очень многие священники переболели. Потому что, как врачи и полицейские, были в строю. Даже священники 65+ по желанию оставались служить. Потому что давали священническую присягу. И при всех мерах предосторожности некоторые все равно заболевали. Было немало утрат - скончались пять архиереев, ушли известные священники и монахи. Для меня, как и для многих, большая утрата - отец Александр Агейкин, которого я давно и хорошо знал.

Заболевший священник или диакон сразу изолировался, о чем предупреждали и всех прихожан, чтобы те, кто контактировал с заболевшим, были в курсе. Но мы не публиковали статистику заболевших священников, не хотели излишне будоражить людей (я уж не говорю о праве человека не говорить публично о болезни). Но и полицейские не давали таких сводок, и о заболевших врачах мы узнавали постфактум. За разговорами же о том, что мы якобы специально скрываем цифры и священников болеет в процентном отношении не меньше, чем врачей, скрывается попытка утверждать, что храм чуть ли не главное место заражения. Это, конечно, не так.

18 священников Москве причащали коронавирусных больных. Это героизм, жертвенность. Никто не отказывался? 

Владимир Легойда: Когда только начиналась пандемия, при больничной Комиссии Московской епархии, которую возглавляет епископ Пантелеимон, была создана специальная группа - для посещения больных коронавирусом. Если у человека, желающего причаститься на дому, был подтвержденный ковид, направляли именно их. В начале их было 18 человек, сейчас 20. Несколько - с медицинским образованием. Все прошли специальную подготовку.

Всего со 2 апреля по 12 октября специальная группа подготовленных священников Больничной Комиссии совершила в Москве и Подмосковье 601 выезд к людям с коронавирусом, подозрением на коронавирус и умирающим без симптомов. Священники всегда посещают больных коронавирусом в специальных костюмах и средствах защиты. Со 2 апреля священники специальной группы Больничной Комиссии посетили пациентов в 48 учреждениях Москвы и Московской области.

С конца сентября увеличилось количество вызовов: если в сентябре в среднем к нам на "горячую линию" поступало до 10 обращений (организовывалось 2-3 выезда ежедневно), то в октябре - 10-15 в день (3-5 выездов). Сейчас в Москве много вызовов именно в больницы, много срочных к умирающим. На дом сейчас вызовов меньше.

Людей причащают круглосуточно, в две смены по 12 часов. Эти священники - настоящий церковный авангард.

Как подбирались люди в эту группу? 

Владимир Легойда: На первом этапе, в конце марта, войти в спецгруппу было предложено священникам из Комиссии по больничному служению не старше 55 лет и без хронических заболеваний и некоторым активным больничным священникам. Они и стали основой группы. Потом со временем некоторые не смогли больше выезжать (к тому же открылись храмы, возросла нагрузка на приходах) и был объявлен дополнительный набор - в группу вошли еще несколько священников. Сейчас в ней 20 человек. Также есть группа помощников - по технике безопасности священник должен снимать защиту с помощником, который при этом тоже в защите . Все это, конечно, делалось по благословению Святейшего Патриарха и под его непосредственным контролем. Владыка Пантелеимон в острой фазе эпидемии докладывал Предстоятелю о ситуации ежедневно.

Помимо Москвы такие специальные группы священников для посещения больных с коронавирусом созданы и в других епархиях. Например, в Санкт-Петербургской, Ярославской, Ростовской-на-Дону, Орской, Уфимской епархиях.

А как причащали больных в ковидных больницах? 

Владимир Легойда: Долгое время мы не могли решить этот вопрос. Активно убеждали коллег, но они не соглашались, беспокоясь о священниках. А священники были готовы вести себя, как врачи. Следовать всем необходимым требованиям "красной зоны". Вслед за живущими в больницах врачами не уходить домой. Причастие в ковидной больнице - непростое дело. Зайдя в "красную зону", священник уже ничего не может оттуда вынести. И как быть с Евангелием и крестом, которые исповедующийся целует после исповеди? Как быть с дароносицей, которую нельзя оставлять? Надо было все устроить так, чтобы и человека причастить, и со святыней не сделать ничего неподобающего. Приходилось обходиться без Евангелия и креста, приносить в палаты Святые Дары другим способом. Так, священникам было рекомендовано приносить частицу Святых Даров завернутой в лист бумаги, которая впоследствии должна быть сожженапосле использования. Для причастия рекомендовалось брать высушенную частицу из дарохранительницы, а причастие запивать из заранее приготовленного стакана с водой. Лежачему больному достаточно дать запить из чайной ложки… И т.д. Все детали новых правил были проработаны в специальных инструкциях (http://www.patriarchia.ru/db/text/5618000.html).

К счастью, некоторое время назад священников из специальной группы стали пускать в больницы в Москве. Этот доступ есть только у ограниченного числа священников. Их защитные костюмы ничем не отличаются от костюмов врачей в ковидных отделениях.

Патриарх в группе риска 

Как чувствует себя оказавшийся на карантине Патриарх? 

Владимир Легойда: Патриарх чувствует себя хорошо, он здоров.

Что произошло? Как он оказался в группе риска на заражение? 

Владимир Легойда: Мы все в группе риска, когда общаемся с другими людьми. Оказалось, что у одного из тех, с кем общался Патриарх, обнаружили ковид, поэтому, согласно предписанию, Святейший ушел на двухнедельную самоизоляцию.

Как Патриарх выбирал еобходимую меру смелости и разумности, осторожности? Когда он служил в пустом храме, где были только журналисты, всегда следила за выражением его лица, чтобы прочесть то, что может сказать только лицо человека. 

Владимир Легойда: Для меня самым сильным моментом был объезд Патриархом Москвы с иконой "Умиление". Потом в Елоховском соборе я видел слезы на глазах у Патриарха. Для меня это квинтэссенция всего, что происходило.

Молитва, сосредоточенность, предельное внимание к ситуации и людям - этим Святейший жил и живет. Я как-то поделился с ним по телефону наблюдением, что идеальные в обычной ситуации сотрудники в критической порой подводят, и наоборот. Святейший сказал: да, люди сейчас очень проявляются. И я понимал все, заложенное в эту фразу. Если бы в Церкви все были, как владыка Панкратий на Валааме, хорошо наученный опытом жизни на острове, что такое сезонный грипп ("У нас как на подводной лодке: если один заболел, то за ним все"). Он сразу "закрылся". Или владыка Тихон, митрополит Псковский и Порховский, у которого мама-эпидемиолог работала в институте Гамалеи, и он, прекрасно осознавая характер явления, с которым мы столкнулись, все закрыл и перевел богослужение на улицу. И многие другие. Но были и монастыри, поначалу придерживавшиеся позиции: мы ничего не будем менять. И вся эта бравада падала на Патриарха. И требовала от него колоссальнейших усилий. Неправдой будет сказать, что все были спокойны и сосредоточенны. Было и напряжение. И сложные разговоры. Даже внутри нашей Рабочей группы по координации деятельности церковных учреждений в условиях распространения коронавирусной инфекции мы порой жестко и эмоционально не соглашались друг с другом. Но это все-таки было несогласие от переживания и нежелания ошибиться. И в конце концов мы приходили к общему мнению. Часто - после наших докладов -правильный выход находил именно Патриарх. И мы все во время этой работы стали по-человечески ближе друг другу.

Ребята, давайте жить дружно 

Пандемия лишила верующих того, к чему они привыкли, - открытых храмов, возможности прийти в церковь... 

Владимир Легойда: С теми, кто давал предписания о закрытии храмов для прихожан, некоторые члены рабочей группы, ваш покорный слуга в том числе, были в постоянном контакте. И я видел, как остро они переживали это все - санврачи, люди в правительстве Москвы и России. Очень впечатлен работой главы Роспотребнадзора Анны Юрьевны Поповой, с максимальной деликатностью относившейся к нашей ситуации. Очень благодарен Татьяне Алексеевне Голиковой, вице-премьеру правительства, всегда с большим вниманием относящейся к нашим просьбам в это непростое время. Огромную помощь оказывало нам руководство администрации президента. Видя все это, мне очень печально слышать о том, что мы переживаем чуть ли не времена новых гонений. Не надо существовавшие ограничения сравнивать с богоборчеством.

Многие люди в Церкви обеспокоены появлением новых санитарных норм, протиранием икон и, конечно, лжицы для причастия… 

Владимир Легойда: И можно легко понять эту обеспокоенность. Хотя меня лично огорчает, когда санитарные меры становятся центром всех дискуссий. Мы почему-то не переживаем о главном - о том, к чему нас зовет Евангелие - следовать Христу, жить для Бога, для других… Но вместо этого ведем жаркие споры о том, протирать или не протирать иконы после лобзания… И начинаем считать это чуть ли не предательством Христа. Журнал "Фома" сделал интервью с замечательным архиереем-эпидемиологом епископом Калачинским и Муромцевским Петром (Мансуровым), публиковались статьи историков о том, как раньше Церковь вела себя в эпидемиях. Например, в XIX веке тоже протирали лжицу для причастия, как и сегодня рекомендует делать это Священный Синод, принимали специальные меры предосторожности при посещении священником заразных больных…. Но ссылки на многократные исторические прецеденты не для всех "сработали". Не знаю, может, я в детстве пересмотрел мультфильмы про кота Леопольда, но мне очень хочется сейчас сказать: "Ребята, давайте жить дружно". Для меня в этом - пусть на уровне массовой культуры - слышится отголосок "Блаженны миротворцы".

Ковиддиссиденты и Среднеуральский монастырь 

В Церкви, как и в обществе, есть ковиддиссиденты, люди, не признающие коронавирус. А признающие иногда уверены, что он лучше всего лечится колокольным звоном. 

Владимир Легойда: Представления, что все лечится колокольным звоном или вирусы умирают по периметру церковной ограды, "боясь" ее переступить, конечно, не имеют никакого отношения ни к доказательной медицине, ни к Евангельской вере. Это все не похоже на христианское отношение к жизни, скорее на какой-то "православный" магизм. Это в магии, если знаешь верную формулу, получаешь стопроцентный результат. Конечно, Господь может сделать так, что человек не заразится. И не только в храме, но и везде. Мы в это верим. Но вера не мешает нам следовать необходимым правилам.

Неверие в ковид часто сопровождается странными фантазийно-апокалиптическими настроениями: трава не растет, скоро конец света. А в Среднеуральском монастыре бывший духовник вообще воспринял ковид как выдумку . История очень огорчительная страшной глупостью человеческих представлений. Вышел фильм Собчак… 

Владимир Легойда: Который, как известно, я заказал и оплатил (смеется. - Прим. ред.) …Это мне в "ВКонтакте" написали: "Как же вы ловко придумали - заказать фильм Собчак!". Я ответил: "Не читайте советских газет перед едой".

В силу служебной необходимости, отслеживая все, наблюдая странные крестные ходы сторонников бывшего схимника, переходящие в бег трусцой (это - без иронии - называется "Бегом в Царствие небесное!"), я даже улыбнуться не могу. Потому что мне безумно жаль людей. И самого Николая Романова, бывшего схиигумена Сергия. Митрополит Викентий, его рукополагавший, уже выразил об этом сожаление, принес извинения… Я знаю, в том числе от людей, когда-то близких к Романову, что изменения, приведшие ко всему тому, что мы сейчас наблюдаем, стали происходить с ним в последние годы. И связаны они, видимо, с его появлением в столь не любимом им интернете. Вероятно, медийная игла, с которой мало кому удается безболезненно соскочить, особенно сильно уколола бывшего схиигумена. Церковь в таких случаях всегда старается дать человеку возможность исправиться самому. И Романову, когда стали заметны его, мягко скажем, чудачества, - тоже. Была надежда, что он придет в себя. Но увы. Попытка епархиальной ревизионной комиссии поехать в монастырь, кончилась тем, что ее тудапросто не пустили. А недавно было возбуждено уголовное дело "по факту истязания детей на территории Среднеуральского женского монастыря".

Это уже совсем сектантская история? 

Владимир Легойда: Да, похоже все признаки секты налицо. Включая гуру, не способного посмотреть на себя мало-мальски критическим взглядом.

Каково отношение Патриарха к этой истории? 

Владимир Легойда: Позиция Патриарха вполне очевидно следует из решений, которые он принимает. Он в курсе ситуации. И, как все мы, рассчитывает, что она разрешится правильно иобманутые люди смогут освободиться от обмана.

Ты прав, но этого мало 

Что происходит в пандемические времена с общественными настроениями? Такое ощущение, что многих тянет на бунт - лихой и непродуманный. 

Владимир Легойда: Мне кажется, мы в чем-то сильно избалованы временем, в котором живем. Церковные молодые люди не представляют, что такое настоящие гонения. Светские не видели пустых полок. Точка отсчета - текущая ситуация. Поэтому сейчас как никогда важен умный и взрослый разговор о проблемах. Хоть вести его сложно. Информационное поле невероятно разное. Разночтений - огромное количество. Возможность диалога с оппонентами часто просто закрыта. Но несмотря на все это, с людьми надо разговаривать.

Если ты прав, этого мало - ты должен быть убедительным. Мне кажется, сейчас важно держаться "золотой середины" - не требовать невозможного, но и не допускать безобразий. Это вызов и для власти, и для общества. Хорошо бы сейчас не забывать знаменитую фразу философа Владимира Соловьева о том, что государство нужно не для построения земного рая, а для удержания жизни от превращения в ад. А еще очень хочется напомнить слова Черчилля: "Ничего одностороннего не бывает. Мы же не называем свадьбу односторонней, если невеста или жених не явились в церковь. В этом случае мы говорим, что свадьба не состоялась". Мне кажется, это важно понимать всем: как власти, так и протестующим. В разных местах и по разным причинам.

Как проходил карантин в вашей семье? 

Владимир Легойда: Каждый вечер мы чему-то посвящали- игре "Что? Где? Когда?", поэзии. Я прочитал детям "Вересковый мед" Стивенсона, большой успех у них имел "Сказ про Федота стрельца". Долго гуляли по дому афоризмы из Козьмы Пруткова.

Сейчас у вас в семье болеют ковидом… 

Владимир Легойда: Переболели, жена и девочки. Мы с сыном не заразились. Болезнь проходила в легкой форме. Но даже в легкой форме это тяжелая история. Потому что человек лежит, и у него ни на что нет сил.

У вас есть свой прогноз на пандемию?

Владимир Легойда: Но вы же знаете, что я не прогнозирую (только изумляюсь уверенности этим занимающихся). И внимательно слежу за тем, что говорят профессионалы. Не стоит, конечно, увлекаться алармизмом - давайте ходить в скафандрах даже дома, а то все умрем. Но ясно, что мы столкнулись с коварным вирусом, который неизвестно, как поведет себя дальше.При этом я совсем не слежу за разговорами из серии "маски носить не нужно". Все-таки если большинство врачей говорит, что нужно, будем их носить. Даже если у нас антитела. Сегодня маска - тут во мне просыпается культуролог - критерий культурного человека. Мы со студентами на курсе культурологии пришли к выводу, что для культурного человека достаточное основание для того, чтобы надеть маску, - уважение к другим.

Вопрос ребром 

Патриарх недавно неожиданно прямо и жестко высказался на тему о его придуманных миллионах. 

Владимир Легойда: Мне всегда эти разговоры то о четырех, то о восьми миллиардах долларов Патриарха казались дикими. Я не могу себе представить человека, готового в такую чушь поверить. Знали бы вы о количестве ограничений в жизни Предстоятеля! Это тяжелейший крест, которого никому не пожелаешь. Поэтому такие разговоры для меня - чудовищный бред. Иничего за этим нет, кроме страсти действовать по законам "черного пиара".

Святейший сказал об этом не в бытовой логике, мол, успокойтесь, нет у меня никаких миллионов, но связав это с призванием Церкви говорить правду. Именно это не нравится критикам Церкви. Но вместо того, чтобы идти на глубокую и прямую полемику, они начинают выдумывать порочащие вещи. Да, поведение отдельных священников или мирян может дать серьезный повод для критики, но огульные дурные нападки вызывает все-таки возросшее значение Церкви в обществе и ее стремление говорить о самом важном. В ответ на это идут самые нечестные удары. Были бы способны выдержать серьезную философскую дискуссию о жизни Церкви, не придумывали бы всякую чушь.