Е. Сатановский: РАВ ПИНХАС Политически некорректные записки, дозволенные цензурой
Повспоминаем ещё немного. Наши герои заслуживают того, в том числе тот, о ком пойдёт речь ниже. Он умён, образован, обаятелен, хорош собой и обладает прекрасными манерами. Его «форменная» одежда не лапсердак, а смокинг. Он умеет поддерживать светскую беседу на добром десятке языков, а его коллекция галстуков лучше, чем у всех прочих раввинов страны вместе взятых. Его обожают олигархи, считающие его лучшим секретарём-конфидентом и послом по особым поручениям в еврейской России. Что ещё более важно, ему доверяют жёны, матери и бабушки олигархов, находящие в нём приятного собеседника и заботливого советчика. Он европеец до мозга костей, причем европеец высшей пробы – швейцарской. Он ведет себя как аристократ, выглядит как аристократ и ощущает себя аристократом.
При всем этом тем, кто знает его достаточно близко, заметно, что хоть он и легко адаптируется в любой среде, вырос он отнюдь не в мегаполисе, а в тихом провинциальном по-европейски Цюрихе. Он принят в мировой еврейской элите и в хитросплетениях генеалогий, семейных и клановых союзов и вендетт плавает как рыба в воде. Он легко может найти любого человека в еврейском мире и для него не составляет труда найти в окружении этого человека того, кто может его представить и рекомендовать. Он гостеприимен. На шаббат к нему собирается цвет светского общества Москвы, тем более, что у него не только очаровательная жена и симпатичные дети, но и прекрасный стол. Словом, он полезен и приятен во всех отношениях. Если находит это для себя правильным.
Он не слишком умелый руководитель, слабый лидер и плохой менеджер. Ему это просто неинтересно. Последовательное созидание изо дня в день не для него. Блестящие комбинации, призванные дать немедленный результат, он предпочитает кропотливому труду. Он легко изобретает крупные проекты и столь же легко находит несколько сот тысяч или миллионов долларов, необходимых для того, чтобы обеспечить их существование на первом этапе, но ни один из них не доводит до конца, передоверяя рутину другим. Именно так он открыл в Москве первый еврейский детский дом и много что ещё. Религиозное, но чисто по-еврейски не запредельно ортодоксальное, чтобы не отпугнуть тех, кто в России командует парадом на еврейской улице.
Он ревниво относится к своему «авторскому праву» и тратит большие усилия, пытаясь сохранять свои проекты «под контролем». В его понимании контроль этот включает много прав, но не обременён обязанностями, что вызывает постоянное раздражение окружающих, пытающихся добиться, чтобы он, если уж не может помочь сохранить начатое, хотя бы не мешал делать это другим. Передать дело тому, кто может его завершить, он способен только под сильным нажимом, предпочитая тянуть время до того момента, когда передавать может быть нечего. Это же относится к многочисленным общественным «погонам», от которых он физически не способен добровольно отказаться, даже если давно не выполняет функций, предусмотренных той или иной должностью. По природе своей он волк-одиночка и постоянной команды у него нет. Похоже, она не слишком ему и нужна.
Люди, которых окружающие воспринимают в качестве этой команды – скорее то, что принято называть «окружением». Он вводит их в круг олигархов и политиков, с которыми общается, в качестве собственной свиты, позволяет выполнять текущую работу, к которой не склонен, доверяя, в том числе, командные функции, и опирается на них до поры. Предоставляя им право прикрывать ему спину в ходе сопровождающих его деятельность конфликтов, расхлёбывать их последствия и разбираться с его политическими противниками и личными врагами, он не склонен защищать их самих. Когда это необходимо, он старается передоверить их судьбу кому-то из олигархов-покровителей, а сам дистанцируется от возникающих проблем. Впрочем, так и поступают политики, во всём мире, одним из которых он несомненно является.
Его карьера в 90-х годах развивалась так же стремительно, как и карьера его главного соперника и конкурента раввина Лазара в начале 2000-х. В отличие от последнего он, попав в Москву в первых рядах «раввинского десанта» времен перестройки, нашел себе место в главной синагоге страны – Большой Хоральной, на улице Архипова. При этом в столицу СССР он прибыл не лишённым покровителей «шалиахом» ХАБАДа, как Лазар, сегодняшний статус и процветание которого целиком и полностью его личная заслуга, а «в обозе» Всемирного еврейского конгресса, тесные личные отношения с руководством которого сохраняет до сих пор.
Стоит напомнить, что именно президент ВЕК Эдгар Бронфман на протяжении десятилетий был единственным лидером мировой еврейской элиты, принятым в СССР на уровне Генерального Секретаря ЦК КПСС, со времен Брежнева. При этом раву Гольшмидту во Всемирном еврейском конгрессе покровительствовал всесильный «делатель королей», правая рука Бронфмана, душа ВЕК и глава его аппарата Израиль Зингер. Именно он, один из самых опытных бюрократов еврейской диаспоры, блестящий шоумен и оратор, политик и финансовый комбинатор мирового масштаба, рекомендовал раввину Хоральной синагоги Адольфу Шаевичу в качестве помощника молодого раввина, по слухам, вошедшего в «кадровую обойму» Зингера, по семейным каналам.
Перебравшись в российскую столицу, рав Пинхас продемонстрировал амбиции, связи, ортодоксальный пыл, европейскую культуру и изрядный запас талмудической учёности. Сочетание достаточное для того, чтобы вскоре в синагоге возникли враждующие «партии», а раввин Шаевич занял скромное помещение, предоставив молодому коллеге апартаменты раввинского суда, которые вскоре были украшены коллекцией фотографий на тему «раввин Гольшмидт и великие мира сего». Причём, надо отдать ему должное — все эти снимки были оригиналами: никакого фотомонтажа.
Впрочем, надо отдать должное главному «гастарбайтеру» Большой Хоральной: в отличие от происходившего в те же годы в Марьиной Роще, его предшественник, хоть и несколько отодвинутый от общения с мировыми знаменитостями, политиками и олигархами, не был изгнан из собственной синагоги. В конечном счёте, его положение «по сумме очков» даже укрепилось. В последовавшем вслед за распадом СССР «раввинском пасьянсе» Шаевич стал Главным раввином России, возглавив Конгресс еврейских религиозных организаций и общин, а Гольшмидт занял посты Главного раввина Москвы и руководителя раввинского суда СНГ, оба из которых до сих пор остаются за ним.
С годами он изрядно обрусел, его швейцарская провинциальность перестала бить в глаза, а ортодоксальность уменьшилась до приемлемого для московской паствы уровня. С этим наблюдатели связывают тот факт, что в состав КЕРООР вошли не только ортодоксальные, но и реформистские общины. Явление более чем уникальное для еврейского мира, хотя нормальное для России, разделение общин которой по деноминациям иудаизма более чем условно. Разумеется, сам он ортодоксом остался, хотя бывает замечен в том, что говорит комплименты и подаёт пальто не только собственной жене. Ну, так европеец же! И, повторим, из хорошей семьи.
Иногда он называет себя, шутя, «Пинхасом Соломоновичем», хотя российского гражданства у него долго не было, и в религиозном мире по-прежнему говорят, что он не будет против покинуть Москву ради состоятельной жизни где-нибудь в тихой гавани на Западе. Впрочем, если это и правда, мечта сия в России распространена не только в раввинской среде… Пик его карьеры пришелся на вторую половину 90-х. Дорога от умеренно щедрых Кассирера и Шпигеля к блистательным Гусинскому и Фридману заняла несколько лет, но хорошо подготовила его к будущему. В Российском еврейском конгрессе, возникшем во многом по его инициативе, он занял место министра иностранных дел.
На протяжении ряда лет он был правой рукой Гусинского в его отношениях с Всемирным еврейским конгрессом и израильским истеблишментом, яростно соперничая с исполнительным вице-президентом РЕК Александром Осовцовым за близость к «телу» лидера. Его способность часами ожидать в приемной аудиенции, чтобы на протяжении нескольких минут согласовать вопросы, один перечень которых в последующем пересказе мог занять часы, вызывала у аппарата Конгресса изрядную головную боль. Расхождения рава во взглядах с председателем совета директоров РЕК, которым тогда был автор, имели более принципиальную подоплёку: тот столь же яростно отстаивал приоритетность светских программ, сколь ортодоксальные раввины программ религиозных.
Парадоксально, но факт, в противостоянии университетских профессоров и раввинов, расколовшем Комиссию по высшему образованию РЕК в 1996 году, который окончился прямым столкновением автора и Льва Леваева, будущие враги, Гольшмидт и Лазар, были союзниками… Но всё это — дело прошлое.
Зато конфликт Владимира Гусинского с российской властью времён начала правления второго президента страны, дорого обошёлся раву Пинхасу. Какое-то время само его пребывание в России, зависящее от того, будет ли продлена его виза, висело на волоске. Отстояли олигархи, придерживавшиеся нейтралитета в этой схватке титанов — повезло раввину с высокопоставленными патронами...
Следует отдать ему должное, он не «сдал» своего главного покровителя и вступил в открытое соперничество на внешнеполитической арене с его главным врагом, Львом Леваевым. Это далось ему тем легче, что Леваев враждовал с его старым патроном Зингером и рядом других ведущих еврейских функционеров США, а раскол в ХАБАДе упростил атаку на эту структуру в кулуарах еврейского Запада, преимущественно реформистских и ортодоксальных. Как бы то ни было, для того, чтобы бросить вызов Леваеву, по всеобщему убеждению, которое он сам всячески прокламировал, поддерживаемому президентской администрацией, нужна была немалая смелость.
Роман Гольшмидта со вторым президентом РЕК Леонидом Невзлиным был кратковременным. На протяжении года Невзлин был главным инвестором и КЕРООР и РЕК, после чего ушёл в «большую политику», минимизировав свои еврейские программы. Программ рава Пинхаса среди его приоритетов и вовсе не было… Сложности возникли и в сотрудничестве рава с автором, третьим президентом РЕК, несмотря на то, что их личные отношения были нормальны. В лице автора во главе Конгресса встал не привычный Гольшмидту олигарх, служить которому было легко и выгодно, а профессионал с двадцатилетним на тот момент собственным опытом общения с Израилем и еврейской диаспорой.
Автор нуждался не в посредниках, а в команде и был готов включить в неё рава Пинхаса, способности которого оценивал высоко. Проблема возникла в том, что бывшие козырными картами рава способность провести интригу, разыграть комбинацию и организовать секретные переговоры не могли быть востребованы для расширения базы Конгресса и превращения его из «театра одного актера» в национальную общину. Испытанием для него стала и позиция Конгресса по отношению к российским властям, сориентированная не столько на Запад, сколько на текущую российскую ситуацию. В плоть и кровь рава, не имевшего собственного опыта работы в СССР доперестроечных времен, въелась традиция нещадной критики «Кремля» по любому поводу, ставшая основой еврейской политической школы конца ХХ века.
Копирование традиций этой школы стало причиной политического краха Гусинского, «подставив» РЕК и доказав свою несостоятельность. Так что позиция Конгресса в новых условиях стала значительно более многогранной. В основу её легла бескомпромиссность по отношению к антисемитизму и его покровителям. Предельная жёсткость к международному терроризму, включая поддерживаемые Западом действия исламистов в Чечне и Палестине. Критика «мирного процесса любой ценой». Сдержанность и объективность в конфликтах российской власти и олигархов. Скептицизм по отношению к американским инициативам проведения кампаний «давления на Москву»...
Сочетать американские еврейские политические традиции и российские реалии рав Пинхас не умел — и в этом была не его вина. Впрочем, частичная потеря влияния в Российском еврейском конгрессе была восполнена им в конгрессе Евро-Азиатском. Изголодавшийся по высокой политике, не отягощённой оглядкой на реакцию местных властей, он стал одним из наиболее деятельных фигур возглавляемого «гражданином мира», казахским олигархом Александром Машкевичем ЕАЕК, соперничая в этом с тогдашним руководителем его аппарата Михаилом Членовым, и пока Машкевич не отошёл от руководства Евро-Азиатским еврейским конгрессом, продвигал его интересы, не забывая и о Вячеславе Канторе, успешно сочетавшем руководство РЕК и Европейским еврейским конгрессом, во главе которого он стоит до сих пор.
Он по-прежнему самый светский и обаятельный тусовщик в еврейском мире России. На Украине он дружит и с киевлянином Блайхом, и с влиятельным главой днепропетровского ХАБАДа Каменецким. В его «коллекции олигархов» Фридман и Машкевич, Блаватник и Гайдамак, Бронфман и Лаудер.
И это только из «старых». Новое поколение, выросшее при Путине, он тоже неплохо знает, хотя многие из них ориентируются исключительно на Лазара. Его принимают в Вашингтоне и Иерусалиме, Париже и Лондоне. Он вхож к послам и сенаторам, конгрессменам и кардиналам. Его преданность дорого стоит, а работа стоит ещё дороже, но в целом он неплохой парень. Просто, он человек Запада, а там все имеет свою цену. Включая время, затрачиваемое на дружбу.