Что ждет россиян в 2022 году? Прогноз политолога
Трудно припомнить год с настолько неопределенными перспективами — кризис наслаивается на кризис, укрепляя самые мрачные ожидания. Оптимистический взгляд на вещи, впрочем, говорит о том, что напряжение, достигнув предельной точки, должно начать спадать
Пытаясь делать прогнозы на 2022 год, трудно быть оптимистом. Закончившийся год приложил к этому все усилия — месяц за месяцем ситуация как будто только утяжелялась по всем направлениям: цены росли так же, как и напряжение на границах, политические отношения с другими странами запутывались, государство продолжало давление на независимый сектор, пандемия не отступала, и меры, которые принимали власти, провоцировали раздражение. Любой алармизм не выглядит сейчас чрезмерным. Может ли все быть еще хуже, или все-таки самый темный час действительно перед рассветом?
Пандемия коронавируса по-прежнему главный фактор неопределенности. В 2020 году, по подсчетам Всемирного банка, мировая экономика сократилась на 4,3% — и это если отсчитывать с того места, где пандемия началась, а не с того, где была бы экономика, если бы вируса не было.
Останутся ли у людей силы и средства на развитие или им придется еще год тратить их на борьбу, которая пока выглядит все более бесполезной, зависит от успеха глобальной кампании вакцинации. Международная исследовательская компания IPSOS, проведя масштабные опросы в разных странах, свидетельствует, что большая часть людей (56%) ждет того, что более 80% населения Земли получит в 2022 году вакцину, но европейцы вдвое пессимистичны, чем жители, например, Южной Америки (видимо, потому, что лучше видят, сколько на самом деле препаратов требуется для постоянной ревакцинации).
Почти половина (47%) ждет появления нового, более убийственного штамма коронавируса. Вероятно, это слишком ужасные ожидания. Последующие штаммы как правило, наоборот, менее смертельны, ведь задача вируса — не убивать носителя, а выживать в нем. Победить коронавирус в 2022 году не удастся, хотя Билл Гейтс думает иначе. Зато с вирусом можно будет заключить мир на более-менее приемлемых условиях — очевидно, что всем нам придется пересмотреть бытовые санитарные привычки, и режим ограничений станет новой нормальностью также и в России, с компенсацией в виде, как всегда, не слишком жесткого контролирования их выполнения.
Если 2021 год был годом сопротивления новым правилам, то 2022 год, видимо, станет годом их принятия — очевидно, что вирус прорывается из невакцинированных стран, и нет способов полностью остановить этот процесс. Большой вопрос, в каком лагере при этом окажется Россия в глазах Запада: стран — потенциальных источников инфекции или защищающихся стран. Поспешный откат от жесткой версии режима QR-кодов в декабре показывает, что власти, похоже, увидели предел давления на общество, осознавая, что в вопросе контроля над ним уступают и Китаю, и Германии. Но также может оказаться, что они просто предпочитают рубить хвост по частям.
Ученым, возможно, удастся создать по-настоящему мощную вакцину с длительным сроком действия и защитой от разновидностей COVID-19, однако пройдет немало времени, пока она получит распространение. Вероятнее всего, в наступившем году ставку начнут делать уже не на вакцинацию, а на терапию. Зарубежные фармацевтические компании, такие как Pfizer или Merck, уже представили противовирусные таблетки, снижающие опасность болезни.
В России тоже ведутся разработки новых препаратов, таких как «Мир-19», но эксперты полагают, что доминировать на мировом рынке будет Pfizer; у российских конкурентов, кажется, немного шансов добиться международного признания, учитывая те сложности, которые встретила регистрация вакцины «Спутник». Есть вероятность, что «Спутник» все же признают за рубежом, но она невелика — сейчас вопрос заключается в том, как именно проверять действительность QR-кодов, а российские власти отказываются предоставлять иностранцам доступ к данным россиян на «Госуслугах». Россия уже согласна на взаимное признание ковид-сертификатов, но вряд ли кто-то ожидал, что запрет на передачу персональных данных, когда-то задуманный для борьбы с зарубежными соцсетями, обернется препятствием в этом вопросе.
Другими словами, Россия, вероятно, все же проиграет в гонке вакцин, и ее медицинская изоляция имеет все шансы усилиться в наступившем году, если Кремль не пойдет на уступки — а он это сделает только в ответ на взаимные послабления; должна случиться катастрофа, чтобы подход изменился. К сожалению, чем дальше, тем больше похоже, что борьба с коронавирусом и правда неотделима от политики.
А в этой сфере все пока что не очень дает повод для надежд на перемены. В конце минувшего года МИД РФ выставил для Запада фактически ультиматум, представив проект договорамежду Россией и США. Этот крайне странный и по методу презентации (через сайт МИДа), и по содержанию документ хочет заставить США фактически отказаться от любых попыток вести политику в странах ближнего зарубежья России и угрожать ей даже гипотетически; Россия же при этом не берет на себя никаких обязательств и ничего не предлагает взамен.
Проект договора выглядит точкой, которую Кремль хочет поставить в отношениях. Москва публично называет свои условия, которые выглядят заведомо невыполнимыми, ведь именно эти претензии Владимир Путин уже обсудил с Джо Байденом, и Байден вполне четко дал понять, что никаких гарантий невступления Украины в НАТО он дать не может (с другой стороны, явно не стоит ждать и ее вступления — даже до плана действий по членству в НАТО Киеву еще далеко).
Если американские прогнозисты размышляют о том, вторгнется ли Россия в Украину (а Китай — на Тайвань) или нет, то в России вариативности нет. США в любом случае останется с точки зрения пропаганды врагом номер один, продолжающим строить козни и провокации. Война здесь, в общем, сама по себе ничего не изменит, это событие уже переведено в разряд ожидаемых. Для Кремля, по большому счету, наступает как раз удовлетворительная определенность в этом смысле. Вторжения, скорее всего, не будет, хотя вполне вероятно, что в какой-то момент дело дойдет до наведения орудий друг на друга.
Мировая политика вообще станет в этом году большим испытанием для лидеров. На Западе опасаются усиления Китая, которое может привести к открытой конфронтации. Си Цзиньпин, вероятно, останется на третий срок полномочий, и хотя агрессия против Тайваня все еще маловероятна в 2022 году, товарищ Си все равно, как ожидается, продолжит продвигать интересы страны в регионе, провоцируя Запад на ответные меры. Уйгурский вопрос, обострившийся благодаря Олимпиаде в Пекине, тоже заставит Запад продолжать давление — администрация Байдена готовит новые санкции. Неизвестно, чем закончится пересмотр ядерной сделки с Ираном — провал будет означать перекройку архитектуры на Ближнем Востоке, и, возможно, превентивные действия Израиля, что снова приведет к шторму в регионе и панической миграции.
В целом 2022 год рискует стать серьезным тестом в противостоянии авторитарных и демократических систем. Оно станет поводом для усиления антиамериканской риторики и действий в России. Стоит ждать продолжения борьбы с иностранными агентами — даже при условии того, что правила для них могут быть слегка смягчены, принципиально Владимир Путин не собирается отступать. Еще больше оппозиционеров и журналистов будут вынуждены бежать за границу. Приближение к президентским выборам 2024 года не оставляет иного выхода — никто не удивится, если уже в 2022 году мы увидим блокировку соцсетей и YouTube на территории страны. Более того, и демократические страны, возможно, начнут приходить к выводу, что в соцсетях больше вреда, чем пользы.
Одновременно поведение России будет подталкивать Запад к введению все новых санкций. Они неизбежно будут оказывать на российскую экономику дополнительное давление вдобавок к влиянию глобальных процессов. В 2021 году оптимистичные взгляды на инфляцию уже оказались грубо перечеркнуты — власти сохраняют оптимизм на 2022 год, уверяя, что загонят инфляцию в рамки 4%, однако получится у них или нет, неясно. Пока что со всех сторон несутся только предупреждения о повышении цен — Россия оказалась не настолько способной поддерживать автономное существование, чтобы игнорировать мировой кризис в логистике и рост цен на сырье.
Авторитарным режимам остается надеяться, что внутренние проблемы в США и Европе заставят их отвлечься от борьбы. По мере выхода из пандемии должен начаться экономический подъем, но он будет неравномерным; развитые страны сосредоточатся на себе, начнут сокращать расходы на стимулирование экономик и требовать жесткой экономии от тех, кто к этому не готов, — а значит, не исключены банковские и долговые кризисы. С другой стороны, с вызовами сталкивается и Китай — политика «нулевой терпимости» к ковиду явно становится все более дорогостоящей. Объективная неспособность правительств выпутаться разом из всех кризисных положений приведет к росту непарламентского активизма, который начнет играть еще большую роль в политике. Не вполне ясно, насколько удачно продолжит политику Ангелы Меркель новый канцлер ФРГ Олаф Шольц. Стоит также следить за выборами президента Франции в апреле — Франция в этом году председательствует в Евросоюзе, а Эммануэль Макрон пообещал укреплять политическую самостоятельностьЕС.
Климатические вызовы способны усилиться в 2022 году — конференции 2021 года, по сути, провалились, но обязательства государств, данные гражданам вслух, не исчезли. Под давлением общественности правительства должны переходить к решительным действиям — а когда окажется, что на это требуется слишком много ресурсов, сократить зависимость от углеводородов так быстро не получается и планы по развитию «зеленой экономики» нужно притормозить, возникнет разочарование. Впрочем, в России вопросы климата и связанного с этим активизма стоят далеко не на первом плане, тем более что здесь востребованность нефти и газа скорее будет оценена позитивно.
Трудно вспомнить год с настолько неопределенными перспективами — пожалуй, единственное, что в 2022 году можно предсказать с точностью, так это золотую медаль для России в женском одиночном фигурном катании на Олимпиаде и, пожалуй, новые российские кредиты для Белоруссии.
Предполагая, что события станут и дальше развиваться в том же направлении, ничего не остается, как впасть в мрачное настроение, ожидая, что развязка не принесет ничего хорошего. Оптимистическая трактовка может состоять в том, что напряжение, достигнув предельной точки, затем должно начать спадать — или хотя бы зафиксироваться. Совсем не обязательно все должно разрешиться именно в этом году — может быть, угрозы прямого конфликта заставят лидеров идти на стратегические переговоры и сделки, хотя в некоторых случаях это и трудно себе представить. В конце концов, под грузом проблем государства могут просто начать выдыхаться без ресурсов на схватки. Но так же возможно, что это приведет только к более жесткой поляризации.
Автор: Михаил Шевчук