Руслан Пухов в 2008 году о кризисе в отношениях России и НАТО

В распоряжение РИА Новости был предоставлен полный текст доклада директора Центра анализа стратегии и технологий Руслана Пухова, с которым он должен был выступить на конференции в Лондоне по перспективам отношений России и НАТО после конфликта в Южной Осетии. Однако выступление не состоялось из-за задержки с оформлением въездных документов в Великобританию.


Военно-стратегическое измерение отношений России и НАТО

Нет нужды говорить, что отношения НАТО и России в настоящее время находятся в кризисе. Впрочем, на наш взгляд, даже сам термин «кризис» здесь выглядит достаточно условно – отношения России и НАТО за весь постсоветский период никогда не были в достаточной степени нормальности, и нынешняя ситуация есть лишь еще один этап этой «ненормальности». И, как представляется, данная «ненормальность» является совершенно естественной и определяется закономерной разностью военно-политических взглядов и интересов обеих сторон. Это становится еще яснее, если взглянуть на отношения России и НАТО в военных аспектах – так, как это видится военному обозревателю из Москвы.

НАТО сегодня - русское видение

Североатлантический пакт был создан как военная коалиция, направленная исключительно против СССР (России). НАТО – это альянс по обороне Европы от России. Сегодня НАТО, несмотря на все геополитические сдвиги в Европе и мире, остаётся антирусским военным альянсом и имеет своей главной целью военную оборону европейских стран (включая новых членов) от России – и в этом и состоит смысл существования этого блока. Заостряя, можно сказать, что если бы на свете не было бы России – не было бы НАТО. Это обстоятельство продолжает оставаться фундаментальным для российского взгляда на НАТО.

Трансформация НАТО последних полутора десятилетий, с точки зрения Москвы, не затронула суть альянса. Безусловно, НАТО пытается приспособиться к «модным» тенденциям современной военной деятельности – таким, как борьба с терроризмом, совместные миротворческие и стабилизационные операции и т.д.. Однако зададимся вопросом – для чего это делается? Не для того ли, чтобы найти новые частные формы для сохранения существования этой коалиции во имя продолжения выполнения основной функции – сдерживания России? Таким образом, у русских нет никаких оснований не видеть за частными задачами главной миссии НАТО.

В военно-политических аспектах положение НАТО как антирусской военной коалиции оказывает решающее на все основные военно-политические аспекты ее деятельности – от военного планирования до расширения на Восток. Само по себе расширение НАТО в восточном направлении имеет следующие очевидные задачи:

1. Закрепить благоприятные для Запада геополитические сдвиги в Европе

2. Создать предпосылки недопущения восстановления в какой-либо форме русского влияния в Восточной Европе

3. Отодвинуть фактические границы России и зону русского военного потенциала как можно дальше от Западной Европы

4. Использовать территории новых восточноевропейских членов НАТО как выгодные плацдармы для развертывания сил против России, способных угрожать жизненно важным центрам русской территории.

В конечном счете, глядя из Москвы, достаточно очевидно, что сформулированная в 1956 году первым Генеральным секретарем НАТО лордом Исмеем задача альянса «держать русских вне Европы» продолжает оставаться основной стратегической линией входящих в этот блок стран в отношении России. Только теперь границу «Европы» предполагается провести под Смоленском и Курском.

Наконец, не будем забывать о доминирующей роли США в НАТО. Без США НАТО в принципе не способно существовать и выполнять свою основную миссию, а в военном отношении нынешние вооруженные силы всех остальных членов НАТО являются фактически не более чем вспомогательными отрядами для военной машины США. В силу этого Москва рассматривает НАТО как инструмент американской политики и как один из «приводных ремней» Вашингтона. Поэтому любые взаимоотношения России с НАТО видятся только в общей плоскости русско-американских отношений. В отношении же США в Москве все в большей степени формируется консесусное представление о том, что для США в принципе неприемлемо любое существование России с любым политическим режимом в качестве самостоятельного центра силы. Поэтому политика США рассматривается как имманентно подрывная по отношению к России, а НАТО, соответственно, выглядит как одно из орудий этой подрывной антирусской политики.

Таким образом, современный взгляд России на НАТО носит глубоко пессимистический характер, и мотивы сотрудничества с альянсом не могут иметь глубоко обоснованных стимулов.

Восточноевропейский фактор

Важным фактором нестабильности в отношениях между Россией и НАТО стал прием в альянс бывших членов Варшавского договора, а также Прибалтийских республик. Все эти государства рассматривают Россию как своего традиционного исторического противника и видят главную ценность НАТО именно в качестве антирусской военной коалиции. При этом основным лейтмотивом внешней политики большинства восточноевропейских стран является стремление максимально ослабить Россию и ее влияние. Более того, прявящие элиты восточноевропейских стран считают гипертрофированную лояльность к Западу и свое положение в качестве «санитарного кордона» своими главными политическими ресурсами и активно их эксплуатируют. В силу этого ряд стран «Новой Европы» полагают, что постоянное поддержание напряженных отношений с Россией  поможет заручиться им более широкой поддержкой на Западе и откровенно проводят линию на обострение политики в отношении России. Объективно таким образом восточноевропейские государства заинтересованы не стабильности, а в дестабилизации ситуации в Восточной Европе, что наглядно подтверждается их политикой. Отсюда и провоцирование этими странами бесконечных кризисов в отношениях с Россией и их стремление парализовать всякое сотрудничество между Россией и Западной Европой. К примеру, совершенно ясно, что главная ценность для Польши американской системы противоракетной обороны на ее территории заключается именно в дестабилизирующей роли этой системы в отношениях с Россией, ибо такая дестабилизация, по мысли польского руководства, резко повысит ценность Польши как союзника в глазах США. Скажем откровенно – если бы американцы предложили Польше развернуть на её территории нацеленные на Россию ракеты с ядерными боеголовками, то это встретило бы в польских правящих кругах еще больший энтузиазм, чем развертывание системы ПРО.

Таким образом, расширение НАТО на Восток объективно привело к усилению в составе альянса антирусских тенденций, а постоянное давление со стороны новых востояноевропейских членов в принципе не даст Альянсу забыть о своей изначальной антирусской миссии. Это особенно хорошо видно из Москвы. Таким образом, если ведущие западные члены НАТО хотят наладить отношения в рамках партнерства НАТО с Россией, то им приходится фактически всё время выбирать – Россия или их новые восточноевропейские союзники. Это несомненно является одним из сильнейших факторов, подрывающих способность НАТО к эффективному диалогу с Москвой.

Украина и Грузия

Еще более может обострить отношения НАТО с Россией проблема втягивания в Альянс Украины и Грузии. Мы не будем подробно останавливаться на влиянии августовских событий в Южной Осетии и Грузии на отношения России с Западом. Отметим только один малообсуждаемый и малозамеченный на Западе, но весьма значимый фактор – русское общественное мнение было шокировано антирусской реакцией Запада на этот конфликт и готовностью западных стран поддерживать и оправдывать любые антирусские акции, включая прямое и откровенное нападение на миротворческие зоны и миротворческие силы и убийство русских солдат-миротворцев и российских граждан. Фактически Запад полностью отказал России в праве на какую-либо самооборону в принципе. Это обстоятельство произвело неожиданно большое впечатление в России и глубоко задело практически всю русскую общественность независимо от ее политической ориентации. Результатом стал значительный всплеск антизападных настроений в России и массовый рост враждебности к военному и политическому сотрудничеству с Западом и особенно с США. Последствия этого всплеска для внешней политики России в будущем, на наш взгляд, многими недооцениваются.

Не надо забывать, что основой сотрудничества в сфере безопасности западных стран между собой (в том числе в рамках НАТО) является именно единство интересов в этой области. Страны-союзники по НАТО готовы делегировать друг другу решение вопросов обороны в силу относительного консенсуса относительно этих вопросов. Конфликт в Грузии продемонстрировал практически полное отсутствие точек соприкосновения между Россией и странами НАТО в вопросах безопасности. Но самое главное – он продемонстрировал русскому общественному мнению, что Россия не может доверить западным странам решения ни одного, даже самого частного вопроса своей национальной безопасности. Это обстоятельство полностью парализует какие-либо серьезное сближение между Россией и Западом в оборонной области.

Также мы не станем подробно говорить о проблеме возможного вступления в НАТО Украины. Совершенно ясно, что этот вопрос – подлинный ядерный фугас для отношений России и Запада. Попытки втянуть Украину в НАТО вызовут общеевропейский военный и политический кризис грандиозных масштабов, по сравнению с которым все грузинские дела покажутся мелким эпизодом. Кроме того, несомненно, что Украину в этом случае ожидает глубочайший внутриполитический кризис в силу разности культурно-ценностных ориентаций ее населения и к тому же сильных прорусских настроений в Крыму. России также невозможно будет остаться в стороне от внутриполитического кризиса на Украине. С другой стороны, на Западе существует недооценка важности украинского вопроса для России и недопонимание Украины как колоссального дестабилизирующего фактора ближайшего времени в отношениях между Западом и Россией. Иллюзии, что Россия так или иначе будет вынуждена «проглотить» вступление Украины в НАТО могут привести к катастрофическому развитию событий. Напомню, что точно также многие на Западе до августа не ожидали, что Россия посмеет осуществить военное вмешательство в Грузии.

Точки соприкосновения между НАТО и Россией

Безусловно, между НАТО и Россией существуют точки соприкосновения в военных контактах. Таковых можно выделить три главных:

1. Сотрудничество в борьбе с международным терроризмом и пиратством

2. Сотрудничество в вопросах стабилизации в Афганистане

3. Меры по взаимному доверию, в том числе в рамках номинально все еще существующего Договора об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ).

Однако значимость их не стоит переоценивать. Террористическая угроза носит до со сих пор достаточно формальный характер на уровне реального сотрудничества между Россией и НАТО. К тому же для России основную угрозу в этой плоскости несут действия исламских экстремистов на Северном Кавказе, а США и другие западные страны, откровенно говоря, не слишком заинтересованы в полной победе России в борьбе с этими элементами. Запад разочарован неожиданной для него русской победой в Чечне и объективно желал бы продолжения дестабилизации Северного Кавказа с целью увеличения проблем для Кремля.

В стабилизации в Афганистане США и НАТО заинтересованы намного больше, чем Россия, для России же эта страна находится на периферии политических интересов. Откровенно говоря, вопрос в том, насколько в интересах России полная победа западного альянса там, также является дискуссионным.

Наконец, договор ДОВСЕ стремительно близится к своему концу, чему способствует широко распространённое в русских военно-политических кругах мнение, что страны НАТО рассматривают ДОВСЕ как чисто утилитарное одностороннее средство ослабления русской военной машины и контроля за ней, и что Запад не заинтересован в реальном балансе интересов безопасности и всеобъемлющих договоренностях в области обычных вооружений. Длительное полное игнорирование странами НАТО даже самых умеренных русских пожеланий в области модификации ДОВСЕ (по фланговым ограничениям, по учету вооружений новых членов НАТО и т.д.) подтверждает эту точку зрения. Понятно, что западные страны желают сохранить в области обычных вооружений свободу рук для себя и одновременно максимально ограничить свободу рук для России, однако совершенно ясно, что такая позиция неизбежно должна была привести к дестабилизации самого Договора и к кризису ДОВСЕ. Западные страны должны ответить самим себе, каким они принципиально видят роль ДОВСЕ в отношении России – как Версаля, или, условно говоря, как Локарно? Если Версаля, то каковы надежды НАТО сохранить для себя это выгодное положение?

Русское военное строительство в контексте отношений с Западом

Для более четкого понимания перспектив военного измерения отношений между НАТО и Россией следует вкратце остановиться на характеристике современного состояния русского военного строительства и планирования.

Русское военное строительство, несмотря на обилие принимаемых официальных разнообразных доктрин и концепций, по-прежнему носит в значительной мере противоречивый и стихийный характер. Это проистекает из той ситуации, что после распада СССР Российская Федерация продолжает переживать кризис государственного и национального самосознания. Русская нация и русская политическая элита еще не достигли достаточного уровня национального консенсуса в определении общенациональных задач и культурно-ценностной и политической ориентации новой России. Поэтому русское государственное строительство определяется комплексом старого и нового, сочетанием стремления к сохранению старых ценностей и к широкой модернизации, прозападной и антизападной ориентации. Это не дает возможность четко определить задачи Вооружённых Сил России, характер и степень угроз и круг потенциальных противников. Такое определение происходит постепенно, «на ходу», во многом стихийным путём, зачастую под влиянием сиюминутных угроз, импульсов и рефлексов, в качестве реакции на конкретные вызовы, угрозы и действия внешнего мира. Именно эта ситуация и определяет состояние российской внешней и оборонной политики и русского стратегического планирования.

В то же время в последние годы наметился определенный процесс стабилизации в этом отношении. Постепенно в России начинает стихийно складываться национальный консенсус по поводу целей и задач государственного строительства. Представляется, что сегодняшнее видение сводится к тому, что большинство русского населения и его элит желает видеть Россию великой державой, одним из мировых центров силы, не являющимся сателлитом США и не являющимся членом Европейского Союза, с самостоятельной внешней и оборонной политикой. Можно даже определить формулу формирующегося консенсуса как «восстановление России в качестве великой державы в экономическом, политическом, военном, а при возможности – и в территориальном (в границах СССР) отношении». Нет нужды говорить, что эти цели национальной политики находятся в полном противоречии с политикой США. НАТО и стран Европы, которые заинтересованы, наоборот, в максимальном ослаблении России в экономическом, политическом и военном отношениях, и уж точно менее всего желают «возрождения империи». Широкое понимание того, что видение России и её будущего русским народом и Западом является глубоко противоположным и конфликтным – и есть главная причина антизападных настроений сегодняшнего русского общества. США и Запад всё больше воспринимаются в России как главное внешнее препятствие на пути национального восстановления и модернизации. Отсюда и всё большее восприятие США и их союзников (в первую очередь по НАТО) как противника.

Хотя на Западе широко распространено мнение, что данное направление развития сознательно задаётся режимом Владимира Путина, однако глядя из России совершенно очевидно, что путинский режим скорее оппортунистически следует этим общественным настроениям, чем руководит ими.

При этом Россия не может игнорировать свои широкие связи с западными странами, а также более не находится с Западом в состоянии идеологической конфронтации. Россия также сталкивается с современными вызовами в виде терроризма и сепаратизма. Россия также возвращается к проведению своего рода «квазиимпериалистической» политики на пространстве бывшего СССР, трактуя его как свою сферу влияния, и в этом русле заинтересована в недопущении угроз своей безопасности с территории бывших советских республик. Наконец, Москва вынуждена считаться с подъемом новых сил на мировой арене – в первую очередь, Китая.

Комбинация этих факторов вынуждает Россию вести многовекторное военное строительство, готовясь к отражению широкого спектра угроз и к подготовке параллельно к самым различным возможным типам конфликтов – от противоповстанческой борьбы и интервенций в бывшие советские  республики до возможной крупномасштабной конвенциональной сухопутной войны с НАТО или Китаем и глобальной ядерной войны с Соединёнными Штатами. Бесспорно, такая многовекторность создает огромные проблемы для развития Вооружённых  Сил и для оборонного планирования, особенно в сочетании с огромными территорией России и протяжённостью её границ и в условиях сохраняющейся нехватки ресурсов.

В этих условиях нынешнее российское руководство в военном строительстве ориентируется на предотвращение военной конфронтации с Западом путем сохранения и развития мощных стратегических ядерных сил, а в отношении обычных вооружений ограничивает задачи вооруженных сил участием в локальных конфликтах по типу недавнего грузинского. Начатый недавно министром обороны России Анатолием Сердюковым новый этап военной реформы должен привести к окончательной трансформации конвенциональных вооруженных сил России в мобильные компактные силы для участия в ограниченных конфликтах, полностью уйдя от модели советской массовой мобилизационной армии. При этом конвенциональные вооруженные силы будут в очередной раз сокращены. Таким образом, русское военное строительство наглядно показывает, что у России нет стремления к военной конфронтации с НАТО и что Россия в принципе не ставит себе задачи угрожать группировками своих войск странам Европы. Такие группировки у России будут отсутствовать. Таким образом, русская военная угроза для стран-членов НАТО практически перестала существовать. Это – гораздо более объективный и четкий сигнал Западу, чем все политические вступления и декларации.

Возможности и пределы сотрудничества с НАТО

Сегодня, таким образом, мяч находится фактически не на русской, а на западной стороне поля. Россия без особой любви и дружественности относится к НАТО, но и не собирается вести конфронтацию с альянсом. У России попросту отсутствуют какие-либо негативные цели в отношении США и НАТО. Внешняя и оборонная политика России до сих пор носит не активный, а в основном сугубо реактивный характер, с реагированием на внешние раздражители – будь то агрессивное поведение Грузии, ПРО или расширение НАТО. Если сформулировать предельно лаконично – Россия хочет, чтобы ее «оставили в покое», не угрожали ее безопасности и уважали её сферу влияния.

С другой стороны, США и НАТО по прежнему продолжают в подходе к России колебаться между тремя подходами:

1. Сдерживанием России

2. Активным давлением на Россию и экспансией на постсоветское пространство

3. Стремлением к сотрудничеству

Разные группы стран в НАТО отдают разные предпочтения в приоритетности каждого из этих подходов. Ясно, что в целом, НАТО, и в первую очередь США, опасаются, что отказ от сдерживания и давления на Россию может привести к чрезмерному усилению России, консолидации ею сферы влияния и к превращению Москвы в реальный мировой центр силы. С другой стороны, НАТО надеется, что развитие сотрудничества с Москвой позволит втянуть ее в западные институты и ослабить стремление России к проведению самостоятельной внешней и оборонной политики. Четкий выбор одной из этих стратегий для Запада невозможен в силу множества очевидных приичин.

В результате обе стороны – и Россия, и НАТО – продолжают руководствоваться в отношении друг друга внутренне противоречивой в отношении целей политикой, делающей эти отношения крайне зависимыми от субъективных и коньюнктурных факторов. Поэтому продолжение уже привычных «русских горок» в двухсторонних отношениях Росси и НАТО неизбежно. Какие-либо объективные факторы для более эффективного, а не ритуально-словесного сближения России и НАТО в политическом отношении на ближайшую перспективу отсутствуют. А отсутствие перспектив для политического сближения делают  малореальными и перспективы действительно широких военных связей.