Рубаха.
В эпоху вечных очередей ивсеобщего дефицита слово "достать" было синонимом слова счастье.
Моя жена, пережив вопли: "больше двух в руки не давать!" и всеобщий: "вас здесь не стояло!", принесла домой две рубашки производства далекой страны Пакистан. Одну сыну — красиво-лиловую. Вторую мне — ярко-красную. Других цветов не было.
И пошел весь из себя франт в коричневом костюмчике имени замученной планом московской швеи, с неизменной дыркой в подкладке пиджака от ПМ, галстуке "удавись, но завяжи" и новенькой рубашке. Куда? На работу, защищать мирных граждан г. Москвы от самих себя.
Полдня народ в отделении прикалывался по поводу цвета рубашки. Дежурство по конторе шло к концу. И тут понеслась. Народ начал прыгать из окон, жены дубасили мужей, мужья отвечали взаимностью, один чудак умудрился утонуть в ванне, под конец банкета завязалась битва между любителями играть в городки и владельцем гордости автопрома СССР "Запорожца". Вы видели идиотов, играющих в 23 часа ночи в городки при слабом освещении луны? Скажу вам больше, я написал протокол осмотра места происшествия, неразборчиво и кривовато, под стоны владельца покалеченной машины, которой спортсмены повышибали стеклышки. А частному собственнику дали в глаз, не хрен бросаться на честных граждан с кулаками. Ишь, буржуй недобитый выискался.
- Ну, виноват, командир.Промахнулся, темно же, чё, сам не видишь, что ли?
Дежурный по конторе Боря Рагожин сделал чай. Постовой дядя Коля принес сухариков.
- Слышь, Барбосыч, чего-то много сегодня всего было.
Я согласился. Попил чаю и пошел в кабинет, метро-то закрылось. А завтрашнюю работу никто не отменял.
****************************************************
Следующие дежурство было через двое суток, народу не хватало. Рагожин отбрехивался от посетителей, кто-то натужно в козлятнике пел песню. Боря мне кивнул, хмыкнул.
- Ты, Барбос, опять эту рубаху надел?
- Не нравится?
- У меня примета есть такая: надену новую вещь, если в ней повезет, то прям как талисман. Я вот на экзамены в Академию в одном и том же костюме хожу. Без осечек. А есть вещи, которые всякие гадости притягивают.
Я кивнул. И пошел бумажками заниматься, вон их сколько, а я один против них, как гражданин И. Муромец супротив супостатов. Тихо, чаёк, иголочка, ниточка, папочка. Следущий. Следущим был вопль дежурного. И мы поехали. И началось. На платформе "Моссельмаш", кто-то кому-то в лихом азарте ткнул ножиком под ребро, на Лихоборах какая-то дала кому-то вроде бы по согласию, а потом передумала, но было поздно. "И это не любовь", — горько кричала она, размазывая тушь и подтягивая колготки. Гости на Б. Академической метелили хозяина флэта, не хрен последнию бутылку ныкать. Между тем пара несознательных граждан повесилась, а девочка вскрыла вены папиной ржавой бритвой. Хотелось спирту и тишины. Спирт был у Скорой помощи. Фильм "Тишина" был только в кинотеатре, давным-давно.
Голос Бори был мрачен:
- Слышь, Барбосыч, у нашего Прокурора шляпу на улице сняли. Грабёж. Он сейчас дома, просил заехать.
И срываясь на фальцет:
- Я тебе говорил — не надевай эту дурацкую рубашку!
По дороге рация хрипела голосами начальника управления, зама по розыску и т.п, и т.д, даже козлиный голосок замполита влез с ценными указаниями.
Прокурор имел лицо в форме чугунка и обладал зычным голосом. Отпустил машину, решил пройти пешочком до дома. Лето, липами пахнет. Вечер. Хорошо. А тут какие-то хулиганы с гитарой орут, можно сказать, фальшивят на изысканный слух любителя передачи "Алло, мы ищем таланты". Ну, сказал, ну, его послали. Он обиделся. Его толкнули, он упал. Шляпа пропала. Гитарист с компанией тоже.
А как без шляпы? Что, до пенсии ходить в фуражке?
Шляпа нашлась в соседнем дворе. На дереве. Высоко. И не спрашивайте...
Метро закрылось. Стол, шинель, я, шинель сверху — скоро утро.
Рубаху я подарил одному интеллигентному БОМЖу. Может ему повезет.