Вызываю огонь на себя: как советские десантники Новороссийск освобождали

Только три снаряда попали в здание клуба, а остальные с неимоверной точностью ложились вокруг, образуя сплошное огневое кольцо. Огонь наших батарей разметал цепи немецкой пехоты, поджег три танка

10 сентября 1943 г. началась Новороссийская операция, в ходе которой в Новороссийский порт был высажен советский десант. Ожесточенные сражения происходили буквально за каждое строение. Об одном из таких эпизодов рассказывает контр-адмирал Г.Н. Холостяков.

«Около полудня 10 сентября капитан-лейтенант  В.А. Ботылев донес по радио, что здание клуба, где находится его штаб, атакуют вместе с фашистской пехотой тринадцать танков. К этому времени непосредственно клуб обороняли сорок морских пехотинцев, а в подвале находились девяносто тяжелораненых.

Донесения поступали лаконичные, сдержанные — это было в характере Ботылева. Да и до подробностей ли, когда комбат и его замполит Старшинов, указав место каждому бойцу, сами — все это мы узнали уже потом — залегли у оконной амбразуры с единственным в штабной группе противотанковым ружьем.

Отражая атаку за атакой, десантники, засевшие в клубе, подбили и подожгли несколько танков. Но удерживать здание становилось все труднее. Капитан Старшинов рассказывал после, как, обходя этажи, он прочел на почерневшей от дыма стене нацарапанные ножом или штыком слова: «Здесь сражались куниковцы до 10 сентября». Кто-то, решив, что уже настает последний час, написал это для товарищей, которые придут потом... 

Замполит хотел было соскоблить надпись, пока не увидели все, но, подумав, ограничился тем, что переделал ее так: "Здесь сражаются куниковцы за освобождение города". Говорить о себе в прошедшем времени было еще рано.

Батальон Ботылева, как и другие части десанта, непрерывно поддерживали наши береговые батареи. Лейтенант Михаил Бурунов, корректировщик, отличавшийся еще на Малой земле, устроился на крыше штурмуемого гитлеровцами клуба и держал связь напрямую с командным пунктом Малахова.

Когда уже смеркалось, мне позвонили и доложили:

— Ботылев требует огонь на себя...

Кого-нибудь другого я, наверное, спросил бы, уверен ли он, что правильно понял комбата. Но доложил это обстоятельнейший Малахов, и сомнений в том, что все точно, быть не могло. А раз Ботылев требует, значит, иначе нельзя, и нельзя медлить. Я не знал, что гитлеровцы, прорвавшиеся к клубу, уже лезли в окна первого этажа, но представить нечто подобное было нетрудно.

— Кто будет стрелять? Солуянов?

— Да, Солуянов. Прикажу ему, чтобы поаккуратнее...

Сейчас это "поаккуратнее" означало: вплотную, рядом, но, по возможности, все-таки не по клубу. А уж Михаил Семенович знал, на что способны его ученики.

Прошло несколько томительных минут. На восточном берегу бухты гремели орудийные залпы... А затем живой Бурунов от имени живого Ботылева поблагодарил за точную стрельбу.

Николай Васильевич Старшинов свидетельствует:

"Только три снаряда попали в здание клуба, а остальные с неимоверной точностью ложились вокруг, образуя сплошное огневое кольцо. Огонь наших батарей разметал цепи немецкой пехоты, поджег три танка. Враг вынужден был отойти к зданию управления порта, уцелевшие танки ушли в укрытие... ".

В это время десантные суда принимали на борт подразделения второго эшелона».

16 сентября Новороссийск был освобожден.

Источник: Холостяков Г.Н. Вечный огонь. — М.: Воениздат, 1976