Аршалуйс Ханжиян. Трилогия о молчаливом подвиге. Часть 1
Хутор Поднависла затерян среди гористой местности Краснодарского края южнее Горячего Ключа в полном одиночестве. Необычайно живописное урочище меж гор, в котором притаился хутор, всегда спокойно и величественно в своём молчании. Лишь неспешный плеск горной речки Чепси, чья вода даже в августовскую жару холодна, словно лёд, нарушает эту тишину. В переводе с адыгского «Чепси» и означает «холодный». Но стоило в этом месте каких-нибудь 30-40 лет назад появиться громогласной компании туристов, как словно из потустороннего тумана появлялась седая худенькая старушка и тихим голосом говорила: «Не шумите… Здесь мои солдаты спят». Поражённые болтуны быстро замолкали, а старушка, также как и появилась, исчезала. Кто это – призрак или видение, здесь, вдали от «цивилизации» без электричества и водопровода? Не то и не другое.
Имя этой женщины Аршалуйс Ханжиян, что в переводе с армянского означает «рассвет». Пока мировая общественность и её отдельные индивиды восхищались стойкостью японского «самурая» Онода, который спустя много лет после войны пакостил мирному населению Филиппин, Аршалуйс без громких слов служила до последнего вздоха хранительницей прекрасного урочища, являющегося на самом деле кладбищем…
Вид на речку Чепси в урочище Поднависла
Аршалуйс родилась в семье Киворка и Зайтар Ханжиянов 27 декабря 1913 года. Всего в семье росло аж 12 детей. Семью Ханжиян занесло в эти горы кровавым ветром геноцида армян турками, когда христианская империя протянула руку помощи, разрешив селиться на территории России и, естественно, давая гражданство. Жили небогато, но трудолюбиво. Отец с приходом советской власти пошёл работать в колхоз, выращивать табак. Все в семье были при деле. К примеру, сама Аршалуйс не только помогала матери по хозяйству, но и торговала урожаем на горячеключевском рынке и даже охотилась вместе с отцом. Киворк с юности приучил девочку к оружию. Она хорошо знала природу вокруг родного хутора, не боялась такой оторванности от крупных населённых пунктов и отчасти получала пищу в гористых лесах северо-западного Кавказа.
Воспитывалась девочка в патриотическом духе. Позже родственники вспоминали, что отец семейства Киворк Хачикович дал наказ – коль скоро мы живём на этой земле, наши дети, внуки, то должны эту землю охранять. Уже во время войны часть семьи Ханжиян уйдёт на фронт и более не вернётся.
А пока был мир, Аршалуйс отправилась на табаководческие курсы в Краснодар, вступила в комсомол и работала в табаководческой бригаде. Однажды, когда после очередной доставки выращенного табака в Горячий Ключ девушка на подводах возвращалась домой, она чуть не погибла. Горные речки после ливня за считанные минуты превращаются в сильнейший поток, смывающий всё на своём пути. К тому же этот поток легко увлекает с собой ветки, мелкие и средние камни и песчаный грунт, превращаясь в настоящую мясорубку. Как назло, подводы Ханжиян оказались в пути именно в такой момент. Поток подхватил подводу и вышиб Аршалуйс в реку. Девушке чудом удалось выбраться на берег, она схватилась за хвост запряжённого в повозку вола.
Ледяная вода подкосила здоровье Аршалуйс. Она несколько дней лежала буквально на пороге жизни и смерти — в горячке, без памяти. Родственники уже готовились прощаться с несчастной дочерью. Как потом вспоминала Аршалуйс, её просто что-то не пускало на тот свет. Какая-то сила в образе седого старца привиделась девушке и молвила: «Нет, дочка, туда тебе еще рано, ты свое предназначение еще не исполнила, ты нужна людям». Аршалуйс выздоровела, хотя хворь долго давала о себе знать.
Горящие нефтяные цистерны во время наступления нацистов в районе Краснодара
Вскоре грянула Великая Отечественная война. Чуть больше чем через год война докатилась и до Кавказских гор. Нацисты, подстегиваемые плетью грёз о «Новой Европе», рвались на юг России. Незваные полчища жаждали бакинской нефти, кубанского хлеба и выхода на границу с Турцией. Там их уже поджидали, потирая потные ладошки, турецкие дивизии, которые не против были отгрызть чего-нибудь у соседа, особенно если у него беда.
9 августа пал Краснодар, к концу месяца пал Горячий Ключ. В начале сентября 1942-го кровопролитные бои шли под стенами цементных заводов Новороссийска. Нацисты стремились отрезать защитников города, выйдя на линию Новороссийск — Туапсе и завладев побережьем. Для этого им необходимо было прорваться через горы и хребты, в долинах которых ютились небольшие селения.
Нацисты на фоне пылающего Краснодара
Бои быстро приближались к тихому хутору Поднависла. В один из тревожных и выматывающих дней ожидания в дом Аршалуйс принесли нескольких раненых, потом ещё и ещё. И все они оставались на попечении худенькой девушки. Вскоре в доме семьи Ханжиян и на всей прилегающей территории разместился медицинский пункт 26 стрелкового полка внутренних войск НКВД (хотя многие источники продолжают неверно указывать именно госпиталь). На тот момент весь медицинский персонал пункта можно было пересчитать по пальцам. Людей критически не хватало, как и мест для размещения бойцов. Раненых привозили и приносили сюда со всей округи. Места в доме или хотя бы под навесом были отведены для тяжелораненых, но их было так много, что вскоре всех под ряд просто укладывали под деревьями.
Бои на Кубани у предгорий Кавказа
К тому моменту все оставшиеся на гражданке (хотя какая в той ситуации могла быть «гражданка», вопрос спорный) члены семьи Ханжиян ушли дальше в горы от всё приближающейся канонады. На хуторе осталась только Аршалуйс, которая, по сути, заняла место санитарки, но делала не в пример больше, чем было положено. Военврач 3-го ранга Вера Дубровская не могла нарадоваться на добровольную помощницу. А раненые всё прибывали и прибывали, не только из 26-го стрелкового полка – были и пехотинцы, и моряки из всех соседних полков и бригад. Будучи почти ровесницами, молодые девушки быстро подружились. Доктор Вера, как её называли бойцы, в 1943 году станет кавалером Ордена Красной Звезды, пройдёт всю войну, но на всю жизнь запомнит именно этот трагичный, однако всё же небольшой момент военной жизни.
Казалось, единственное, чего не делала Аршалуйс, так это не оперировала. Она готовила еду и носила с реки воду, стирала бельё и перевязывала раненых, кормила бойцов и, зная всю местную флору, старалась как-то разнообразить их рацион. Иногда она приносила свежевыпеченный кукурузный хлеб (семья Ханжиян давно культивировали кукурузу), яблоки и, конечно, картофель со своего огорода. В страшные минуты одиночества, отчаяния и боли, Аршалуйс, как могла, пыталась утешить раненых. Она пела им песни, читала книги и газеты.
Аршалуйс Киворковна после войны
Но самое тяжёлое, что приходилось делать худенькой молодой девушке Аршалуйс, так это хоронить тех, кого она буквально несколько минут назад кормила с ложки и кому читала книги. Порой это приходилось делать в одиночку, т.к. из-за наплыва раненых времени на это практически не было.
Всего в 7 километрах от хутора располагалось село Фанагорийское, которое занимали то немецкие, то наши войска. А это означало, что в любой момент мог произойти прорыв обороны, что грозило гибелью всему своеобразному госпиталю, всем раненым и персоналу. Эвакуировать «тяжёлых» было просто невозможно. Ближайший полноценный госпиталь находился в районе Туапсе за горными хребтами и перевалами, речками и водопадами. Даже сейчас добраться из хутора до побережья можно разве что на знатном внедорожнике, да и то в сухую погоду и при большой удаче.
Ситуация складывалась трагическая. Некогда прекрасное урочище Поднависла превратилось стараниями войны в чрезвычайно мрачное место. Уже не было слышно мерного плеска Чепси. Звук канонады разрывали разве что охрипшие крики раненых бойцов, заполонивших небольшую поляну, ныне именуемую Поклонной.
Памятник Аршалуйс в Поднависле, поставленный относительно недавно
Наконец, стало известно, что 26-й стрелковый полк меняет дислокацию и с позиций в селе Фанагорийское переходит в село Садовое Туапсинского района, что 14-ю километрами севернее. Через некоторое время 26-й встанет насмерть на Шаумянском перевале, преграждая путь врагу на Туапсе. По некоторым сведениям, кто-то из раненых остался на хуторе вместе с Аршалуйс, по другим, благодаря полковому транспорту (состоящему в основном из подвод) удалось забрать всех. Так или иначе, но именно тогда Аршалуйс дала клятву никогда не бросать солдат – ни в этой жизни, ни в следующей. Ей никто не приказывал, да и не мог, т. к., несмотря на свой тяжкий труд, она не числилась санитаркой, её даже не приходилось просить…
После того как ушли бойцы, Аршалуйс осталась в гордом одиночестве. Она, её могилы и величие этого затерянного в горах места. В октябре — ноябре 1942 года началось второе героическое служение Аршалуйс, которое продлится до самой её смерти…
Продолжение следует…
- Автор:
- Восточный ветер