«Раздали паспорта — это правильно»: Стариков о взаимодействии с Донбассом, последствиях «майдана» и величии России

Российские паспорта нужны не только жителям Донбасса, но и всем остальным гражданам Украины. Такое мнение в интервью Антону Красовскому на YouTube-канале «Антонимы» высказал член Центрального совета партии «Справедливая Россия — За правду» писатель Николай Стариков. Также он назвал Украину «нацистской диктатурой» и заявил об отсутствии суверенитета Европы.

http://www.youtube.com/watch?v=GieyuDw-_Lg

— Это программа «Антонимы». У нас в гостях писатель Николай Стариков. Здравствуйте, Николай.

— Здравствуйте.

— Вы как вообще относитесь к ситуации с Алексеем Анатольевичем и к его посадке?

— С пониманием.

— С пониманием к кому?

— С пониманием того, что, когда он прилетел, он должен был 100% сесть.

— Почему?

— Ну человек бросил вызов государству, и, в конце концов, сколько же ему это может сходить с рук? Поэтому всё, что мы наблюдаем сегодня, — это сценарии, которые были обсуждены с его кураторами. Совершенно очевидно.

— А какие кураторы у него? Вот объясните.

— Ну как минимум Мария Певчих.

— Кто это такая?

— Ну это девочка-припевочка такая, как бы ни о чём. На самом деле я полагаю, что она связующее звено.

— Между кем и кем?

— Между британской разведкой и пациентом берлинской клиники.

— Подождите, то есть вы правда считаете, что Навальный британской разведкой, что ли, каким-то образом к нам подослан?

— Я убеждён, что ту информацию, которую Мария Певчих привозит ему на флешке, никакая девочка просто так с бантиками в интернете не найдёт.

— А какую? Это вы имеете в виду дворец в Геленджике, что ли?

— Все его расследования так называемые — это плод серьёзного сбора информации, который происходит где-то там, дальше ему привозят, это она сама сказала, втыкают — и он читает. Обратите внимание сейчас…

— То есть он не пишет?

— Нет, конечно. Обратите внимание. Он сейчас им даже не нужен. Он им не нужен. Навальный не нужен. Они обходятся без него. Волков с деньгами. Мария Певчих прекрасно ведёт социальные сети. Вот вы сейчас сказали, в Instagram он выступил. Он же не из тюрьмы, не из места заключения в Instagram выходит.

— Я, кстати, не удивился бы, если бы у него прямо там был новый iPhone.

— Нет. Он не нужен. Теперь они от его имени будут снимать фильмы. Говорят: «Он нам через адвоката передал сценарий». Но этот сценарий… ну как это в реальности? Ему кто-то передал сначала информацию, чтобы он её обработал и написал. У него там времени нет. Он занят, он должен быть занят. Так что перед нами розыгрыш сценария, который обсуждался ещё в Берлине, потому что искренне считать…

— Вот кем? Подождите. Я тоже не понимаю, кем он там обсуждался в Берлине? Вот как вы себе видите эту картинку? Вот Навальный. Там у него какие-то кураторы. Я, честно говоря, всегда считал, что кураторы Навального находятся в наших спецслужбах, а совсем даже не в британских.

— Слушайте, главный вопрос — кто его крышевал.

— Вот кто его крышевал?

— Не знаю. Ну вот вы говорите: «Как вы себе это представляете?» Я представляю себе так.

— Ну да, вы писатель.

— Сидит Навальный, сидит Мария Певчих. И вот они обсуждают, и ещё кто-то сидит. Я вам добавлю ещё немножко перчика в эту картину. Помните, самолёт, на котором Навальный летел в бессознательном состоянии? Там жена и Мария Певчих тоже прилетели. Так вот правительство ФРГ сначала на запрос депутатов своих же, немецких, ответило, что оно ничего не знает о визите. То есть как бы самолёт прилетел, его встретили спецслужбы, а девушка не прилетела. Потом через неделю они поменяли (я имею в виду немецкое правительство) показания, сказали, что вроде прилетела. То есть вы представляете себе? То ли в Германии такой бардак, что никто не может посчитать пациентов самолёта, где человек десять, либо эта девушка настолько таинственная, настолько важная, что германское правительство отворачивается, когда она то ли прилетает, то ли не прилетает в Германию.

— То есть вы считаете, это такая полковничиха MI6, да, Мария Певчих?

— Давайте будем считать, девочка-припевочка такая симпатичная.

— Я вообще никак не считаю. Я, честно говоря, только от людей, от гостей вот этой программы узнал о существовании Марии Певчих. Я не очень слежу, откровенно говоря, за всей этой хренью. 

— Как говорится, и бог с ней.

— Вы являетесь членом…

— Центрального совета.

— Центрального совета партии «Справедливая России — За правду». На самом деле вы являетесь членом справедливой… в смысле центрального совета партии «За правду».

— Вы сейчас всех запутаете, Антон.

— Расскажите. Распутайте.

— Распутаю, да. Я являюсь членом центрального совета объединённой социалистической партии «Справедливая Россия — За правду».

— Вот что это такое? Что это за левиафан такой адский?

— Это социалистическая партия, а не левиафан, которая объединилась, которая создалась в результате слияния трёх политических сил: «Справедливая Россия», партия «За правду» и партия «Патриоты России». Произошло это в феврале. Юридически это уже зафиксировано, и теперь идёт процесс с колёс — работы, сращивания.

— Вам самим не западло было с Мироновым объединяться?

— Вы знаете, в политике основой любого объединения или размежевания… помните, как там Владимир Ильич говорил: «Чтобы объединиться, надо сначала разъединиться».

— Я не знаком с Владимиром Ильичом.

— Я напомню. Вот Ленин говорил: «Чтобы объединиться, надо сначала разъединиться». Большевики, меньшевики, вся эта история. Так вот основа объединения или разъединения — это идеология, это взгляды. Когда мы стали изучать программу «Справедливая Россия», до этого я с коллегами по общественному движению «Патриоты Великого Отечества» объединился за правду, мы тоже изучали программу. И вы не поверите: 99,9% — полное совпадение идеологии. Полное.

— Буквально как в программе КПСС и Новом Завете у вас совпадения.

— Вот программу КПСС я знаю чуть хуже, поэтому не могу здесь ни поддержать, ни опровергнуть. Идеология одна и та же. А если идеология одна и та же, зачем будем…

— Какая у Миронова идеология? Это же абсолютно…

— Речь идёт не о фамилии, а речь идёт о партии. И зачем мы будем конкурировать друг с другом в одном бюллетене на радость «Единой России», на радость «ЛДПР», на радость коллегам-коммунистам и на радость всем остальным? Ну зачем? Нам надо объединиться. Вот просто одно объединение дало уже больше процентов…

— Николай, давайте всё-таки будем говорить начистоту.

— А мы только так и говорим.

— Мы разговаривали, обсуждали это с Захаром (Прилепиным. — RT), который сказал, что мы пришли в администрацию президента и нам сказали. Давайте так. Кому пришла идея подмять под себя Миронова? Ну очевидно, что Миронов уже никому не нужен. Миронов — человек непроходной. Сам бы он не прошёл в Государственную думу. Может, он и с вами не пройдёт в Государственную думу.

— Антон, вот вы надеялись, что я не смотрел интервью Захара.

— Ничего не надеялся.

— А я смотрел. Захар такого не говорил.

— Нет, он говорил про администрацию президента. Всё остальное я сказал.

— Он говорил о том, что в любой нормальной стране (я с ним согласен) политические процессы всегда определённым образом контролируются, направляются, то есть они не хаотичны и не могут происходить в вакууме.

— Да нет, ничего подобного. Он говорил, мы с ним обсуждали прямо админку.

— Мы это пересмотрим с вами. Пересмотрим.

— Прямо АП.

— Поэтому смотрите. «Справедливая Россия» имела рейтинг накануне нашего объединения, без нас, 4,5% примерно — 5%. Партия «За правду» — в районе 2%. Патриоты — 0,5%. Как только мы объединились, рейтинг уже 8—9%, и это мы ещё не начали избирательную кампанию.

— Так нет. Я понимаю, что вы добавили какого-то количества голосов.

— Подождите. Не только медийные, хорошие, известные люди с принципиальной позицией укрепили собой одну из парламентский партий. Вот так надо бы сказать. Но и появилось слово «социализм» в заголовке названии партии. Партия теперь социалистическая.

— То есть из вас админка делает конкурентов КПРФ?

— Вы знаете, мне кажется, кто-то сейчас делает конкурентов нам, потому что партия под названием КПСС…

— КПРФ.

— Партия под названием КПСС, которая была спойлером КПРФ, переименована на днях. Она теперь РПСС. Российская партия социальной справедливости.

— А вы как называетесь?

— А мы называемся «Справедливая Россия — За правду».

— То есть СРЗП?

— Слушайте, ну четыре буквы мы потом с вами выучим.

— Главное, чтобы вы выучили. Мне уж зачем? Знаю «Единую Россию» — и слава богу.

— РСДРП(б) было букв больше. Это никак не помешало.

— Да я не про буквы. Я про спойлеры, про то, что люди как бы должны путать. Я пытаюсь понять, что они должны там путать, я всё же про вас спрашиваю. Если вас пытаются поставить в качестве такого фланга на якобы социалистическую повестку. Вот есть у общества какой-то там запрос на социализм условный. Вы, кстати, понимаете, большой или маленький?

— Откуда взялось слово «якобы», Антон?

— Потому что вы мне говорите: «Вот у нас сейчас рейтинг — 8». Я думаю, откуда вы это взяли? Я не знаю, откуда это, я не видел эти социологические опросы.

— Хорошо.

— Вот так же и здесь, я говорю «якобы», потому что не знаю этого запроса. У меня такого запроса нет, и у моих каких-то друзей этого запроса нет. Это не значит, что его нет, но я его не вижу.

— Антон, вы слово «якобы» сказали не «якобы запрос», а «якобы на социалистическом фланге», тем самым поставив под сомнение социалистичность свежеобразовавшейся структуры, а это неправильно.

— Нет-нет-нет. Нет, значит, вы неправильно поняли. Я как раз говорил…

— Это вы неправильно сказали.

— Значит, я неправильно сказал. Я имел в виду исключительно то, что вы работаете на социалистическом фланге, на который якобы есть запрос. И я вас спросил действительно, большой он или маленький.

— Большой.

— Ну вот вы просчитывали это?

— Большой. Я не самый главный счетовод и не самый главный политтехнолог. Я, как вы сказали, писатель, поэтому я могу представить что-то. Процентов 25 наших граждан не ходят голосовать. Почему? Потому что они не находят в бюллетене партию, которая соответствует их взглядам. И я убеждён, что значительная часть…

— Ну как 25? Больше у нас не ходят голосовать.

— …хочет голосовать за социализм.

— Да?

— Да.

— То есть это просто такое умозрительное заключение?

— Я так вижу.

— Вы как Кашпировский в этом смысле.

— Нет. Я как писатель.

— Вы думаете, что люди хотят проголосовать не за Алексея Анатольевича Навального, например, а за вас? Вот эти, которые не ходят.

— Вы знаете, я не боюсь Алексея Анатольевича Навального. Пусть бы за него голосовали, но проблема Алексея Анатольевича в том, что он всегда регистрировал партию так, чтобы ее не зарегистрировать.

— Почему? Вот расскажите, как так?

— А это очень просто.

— То есть вы зарегистрировали так, как надо. А он так, как не надо. В чем разница?

— Ой, у меня персональный опыт регистрации партии и её закрытия Верховным судом в 2020 году очень большой, но это тема для отдельной программы.

— Ну.

— Что касается Навального, при тех деньгах, которые он получает из неизвестных источников (а мы с вами взрослые дяди, мы не верим, что школьники, пионеры, студенты на кофе не допили, не доели — отправили Навальному)… Там по материалам уголовного дела, которое ещё не доведено до конца, видно, что люди жертвовали по 20, 30, 60 млн. Это всё сотрудники его штаба или ещё кто-то. Ну бог с ними, с деньгами, то есть денег как у дурака фантиков.

— У вас тоже, наверное, в вашей «Справедливой России»-то немало денег, тоже небось чёрный нал.

— «Справедливая Россия» получает, как парламентская партия, финансирование от государства.

— Сейчас да. Но вы-то не получали в своей этой партии «За правду».

— А я вообще не занимался в партии «За правду» какими-то…

— Сразу пошла эта тема «я вообще ни при чём».

— Подождите. Дайте я отвечу.

— Вы же обвиняете Навального в том, что он деньги ворует.

— Дайте я отвечу. Навальный мог просто купить партию. Ему не дают зарегистрировать. Придираются. Пошёл бы и купил. Он этого не делал, потому что, если он её зарегистрирует, пойдёт на выборы и получит свои 0 или 1%, это конец его политической карьеры.

— Но вы правда считаете, что Навальный — настолько ничтожный и непопулярный политик?

— А вы посмотрите, сколько человек посмотрело якобы этот ролик. Это максимальная медийная подсветка международная.

— 150 млн, вот мы видим, посмотрело.

— Да. Сколько из них живых людей?..

— Не знаю.

— И я не знаю. А сколько людей вышло? 10, 20, 30 тыс. То есть процент нулевой. Здесь нужно создавать проблему, чтобы кричать, что не пустили…

— Подождите. Люди, может, не хотят выходить на митинги, но хотят выйти к избирательным урнам. И, может быть, если у него была партия… Была же там партия «ПАРНАС», вполне себе была попытка её зарегистрировать.

— Партия «ПАРНАС» существует.

— Ну.

— Вы знаете, история Навального следующая. Вот почему-то в кадрах, слава тебе господи, противников международных всё время выбирают не того. Воровать не надо, потому что условный срок, который вообще-то удивителен в двух экземплярах, перекрыл этому господину путь в политику. Не надо было воровать.

— Подождите. Вы тоже так это всё говорите, как будто он один ворует, а вы там не воруете, вы такие белые и пушистые.

— Я не ворую.

— Сейчас… Он тоже так говорит: «Я не ворую». Вот сегодня написал…

— У него был суд.

— Ну вот. Другое дело. Вас пока ещё не осудили.

— У меня было несколько судов по защите чести и достоинства, когда некоторые люди попытались распространять информацию, которая, суд выяснил, полностью не соответствует действительности. Так что я могу это утверждать, у меня судебное решение.

— Вас выбрали для того, чтобы вы поддержали своим авторитетом и, скажем так, популярностью в активной пассионарной патриотической среде абсолютно бесполезного Миронова, или вас всех выбирают для того, чтобы вы стали каким-то противовесом КПРФ? С моей точки зрения, это тоже бесполезно.

— Нас выбирать будут 19 сентября.

— Ладно. Вас выбирали в администрации президента. А выбирать вас действительно — народ будет голосовать за вас или за кого-то, скорее всего, за «Единую Россию»?

— Антон, вы тоже, наверное, книги пишете.

— Нет.

— У вас большое воображение.

— У меня какое-то воображение есть, я фантазирую.

— Я надеюсь, всё-таки в каких-то рамках политических.

— В рамках, в рамках. Не завышайте свою самооценку.

— Нет-нет-нет, я никоим образом. Так что в администрации президента я не знаю, кто кого куда выбирал. Я туда не ходил и никаких разговоров…

— Не было у вас никогда?

— О той конструкции, о которой мы с вами говорим, — нет, не было.

— Хорошо. Давайте так. Вас никто не вызывал в администрацию президента предположим, но сами-то вы как думаете? Вот вы, выстраивая какие-то там партийные свои перспективы, рассчитываете, что вы сильное звено в слабой бесполезной партии Миронова? Или вы, наоборот, такое слабое или второстепенное звено в таком большом, скажем так, коммунистическо-социалистическом движении?

— То есть вы уже КПРФ туда присоединили?

— Так нет, я же ровно про это с вами говорю последние 20 минут, а вы делаете вид, что этого не замечаете. Я вас спрашиваю: вы спойлер КПРФ или нет?

— Нет, конечно.

— Ну как нет?

— Конечно, нет.

— Почему? Вы отнимаете голоса? Вы говорите: «Мы теперь социалистическая партия». Зюганов тоже всё время…

— Теперь официально социалистическая. В программе давно так писали.

— Зюганов тоже все время говорит: «Мы — за социализм». Вот как я должен, простой избиратель, женщина из какого-нибудь Нижневартовска, разобраться, какой социализм правильный — ваш или зюгановский? Вы оба за Сталина, все ходите, возлагаете небось к Сталину цветы. Вы возлагаете к Сталину цветы?

— Бывает такое.

— Ну вот. Часто?

— Очень часто туда ходить было бы странно. Я пишу книги про Сталина, читаю его труды. Считаю это делом более важным, чем возлагать цветы часто. Но как женщине из Нижневартовска я скажу: «Уважаемая женщина из Нижневартовска…»

— Я жду, да.

— «Если вы хотите голосовать за коммунистическую партию, то посмотрите, собирается ли она строить коммунизм, ведь из её названия следует, что она коммунизм строит. Если вы хотите, чтобы был социализм XXI века, вам стоит проголосовать за объединённую социалистическую партию «Справедливая Россия — За правду».

— Что такое социализм XXI века?

— Я ещё не закончил свой ответ. И теперь самое главное. Посмотрите на политическую практику. Например, КПРФ. Нехорошо, как говорится, о конкурентах что-то, но пожалуйста. Кого она выдвигала на президентских выборах?

— Геннадия Андреевича Зюганова.

— Офшорного олигарха. У него немножко другое имя.

— Это вы имеете в виду прошлого кандидата? То есть вы имеете в виду кандидата Грудинина?

— Нам сложно говорить о будущем.

— Нет, я имею в виду кандидата, там же была ещё история президентских выборов с 1996 года.

— Да. Офшорный олигарх. Вот теперь сложите это. Партия, которая должна строить коммунизм, и офшорный олигарх как кандидат.

— У вас Миронов вообще, непонятный какой-то чиновник, которого назначили какую-то партию возглавлять, чтобы был, для отвода голосов созданную. Вся страна знает и над ним потешается. Какие-то там интеллигенты в 2011 году зачем-то за него проголосовали просто от ненависти к «Единой России», устроили из-за него, из-за этого Миронова, все эти митинги свои 2011—2012 годов. И вы рассказываете о том, что Грудинин — это офшорный кандидат. Ну ладно, он председатель успешного совхоза, выращивает клубнику.

— Нет.

— Что?

— Председатель ООО «Совхоз имени Ленина».

— Хорошо. Неважно. Сельскохозяйственного предприятия. То есть человек на земле работает, в отличие от всех от вас.

— Да. Только деньги почему-то… ЦИК об этом говорил, были основания считать, что они находятся вне пределов юрисдикции Российской Федерации.

— Он допущен был к выборам?

— Да.

— Значит, ЦИК не нашёл нарушения законодательства.

— Мы же с вами писатели. Мы полагаем. Мы видим.

— Я ничего не полагаю. Это вы полагаете. Но при этом то, как вы начали расписывать кандидата от КПРФ, и то, как вы говорите: «Нехорошо ругать конкурентов»… Значит, вы считаете своими конкурентами КПРФ. Правильно я понимаю?

— Мы считаем конкурентами все парламентские партии.

— Любого, кто пойдёт на выборы.

— Все парламентские партии.

— «Единая Россия» вам конкурент?

— Безусловно, конкурент.

— Почему? Вы же на разных полях играете.

— Дело в том, что за «Единую Россию» голосуют очень разные люди, потому что идеологии у «Единой России» как таковой нет. Часть людей голосуют за стабильность. Часть людей, уважающих Путина, тоже голосуют за «Единую Россию». Часть людей, которые не знают, за кого голосовать, тоже голосуют за «Единую Россию». И поэтому, когда мы дадим альтернативу — новая социалистическая объединённая партия, — я считаю, что мы можем рассчитывать и на часть голосов, которые отданы в адрес этой партии.

— То есть вы у «Едра» собираетесь отжать, да?

— Мы собираемся увеличить свой результат. А если мы увеличиваем свой результат, это значит, что кто-то свой результат ухудшит.

— Почему? Вы же начали с того, что вы собираетесь голоса получать в той самой аудитории, которая вообще на выборы не ходит.

— Совершенно верно.

— То есть это как бы ничья аудитория, говорите вы сразу же, сначала. «Эта аудитория ничья, мы ни у кого не откусим». А сейчас вы говорите: «Нет, мы собираемся откусывать у «Единой России». Знают об этом в администрации президента — что вы собираетесь отжимать у «Едра»?

— Смотрите. Это же с двух сторон. С одной стороны, вы увеличиваете явку, то есть мы увеличиваем явку, потому что человек не ходил, не ходил, а вот в этот раз пойду.

— Там же Стариков идёт на выборы.

— Потому что уважаю Захара, потому что Сергей Михеев там, потому что Владимир Меньшов, потому что умница Кира Сазонова, потому что ребята из Донбасса, иду и голосую. Вот. Увеличилась явка.

— А какие ребята из Донбасса, простите, у вас?

— Там много ребят из Донбасса.

— Они же не граждане Российской Федерации.

— Нет. Эти ребята — граждане Российской Федерации.

— Граждане уже Российской Федерации? Ребята из Донбасса.

— Да. Не «уже», а давно граждане. А некоторые уже граждане.

— И они идут в Государственную думу? То есть вчера они ещё были гражданами Украины.

— Слушайте, списки в Государственную думу ещё, как говорится, не сформированы до конца, поэтому что нам с вами забегать вперёд, хоть мы и писатели.

— Вы сформировали список партии-то свой?

— Я не занимаюсь формированием.

— А кто занимается? Администрация президента?

— Этим занимаются мои товарищи.

— Какие? Какие товарищи?

— Хорошие. Хорошие товарищи.

— Ну какие товарищи? Ну что за глупости. Сказали бы, Захар Прилепин, — я бы это проглотил, а теперь я уже не могу это просто так.

— Я немножко интриги хочу.

— Какой интриги? Кто у вас там занимается партсписками? Владимир Меньшов, что ли, прости господи?

— Партсписками занимается руководство партии. Партия состоит из трёх человек сегодня, руководство. Это Сергей Миронов, Захар Прилепин и Геннадий Семигин. Вот такой ответ будет вам.

— Понятно.

— Наверное, ещё кто-то.

— Кто-то в администрации президента, наверное, формирует ваши списки. Так я себе этот ответ слышу.

— Как-то у нас, видимо, эхо какое-то. Я говорю одно, а слышите вы другое.

— Возможно, да.

— Антон, что такое?

— Вы просто потому что не говорите и говорите: «Я оставлю интриги». И для меня это значит, что вы интригу где-то там в управлении Харичева какого-нибудь оставляете.

— Антон, я тоже должен слышать что-то другое?

— Да это не знаю. Это как вам угодно. Вы же писатель тоже.

— Хорошо.

— В чем идеология вашего неосоциализма?

— В уровне жизни. В новом подходе к формированию высокого уровня жизни. Главная проблема, которая сегодня есть в нашей стране, — это отсутствие социальной справедливости. Деньги, скажем, масло на бутерброде есть, просто размазано это всё очень-очень несправедливо. И государство наше уважаемое — к нему много вопросов есть — всё время старается сбросить с себя социальную функцию.

— Вот какие у вас вопросы есть к государству?

— А зачем была проведена пенсионная реформа? Я бы назвал её «антипенсионная реформа». Это главный вопрос, помимо того, кто крышевал Навального, о котором мы с вами уже говорили. Зачем это было сделано? Я не понимаю.

— То есть вы задаете вопрос президенту Путину, да?

— Я задаю вопросу государству.

— Как это — государству? Президент Путин объявил об этой пенсионной реформе. И президент Путин своим именем эту пенсионную реформу… я не буду говорить глагол «крышевал», но, так сказать, прикрывал.

— Вот это и есть мой вопрос.

— То есть вы задаёте вопрос. «Владимир Владимирович», — говорите вы.

— «Владимир Владимирович, кто персонально предложил вам своим авторитетом прикрыть антипенсионную реформу, которая поссорила власть и российский народ?»

— А вы считаете, она поссорила?

— Безусловно.

— Насколько потерял, условно говоря, рейтинг Путина после того, как была проведена пенсионная реформа?

— Рейтинг Путина и рейтинг государства в целом — это не всегда одно и то же.

— Вы считаете?

— Я не видел ни одного человека, довольного пенсионной реформой.

— Но вы же не пенсионер и я не пенсионер. Тут есть пенсионеры кто-нибудь в студии? Ни одного пенсионера я не вижу. Соответственно…

— Дело не в том, кто пенсионер. Люди наши обиделись не потому, что кто-то пенсионер, хотя и поэтому тоже.

— Я лично не обиделся.

— Давайте я попробую вот так сформулировать, почему люди обиделись. Потому что вдруг страна заговорила со своими гражданами на каком-то странном языке. Некоторые люди начали объяснять, что 1 тыс. рублей, которая будет доплатой, — и счастливые пенсионеры смогут путешествовать. Такое впечатление, что вы разговариваете с людьми, которые не знают жизни. А пенсионеры-то уж её точно знают. И второе. Почему вы не говорите самое главное? Весь смысл пенсионной реформы. Мы можем с вами откровенно говорить. Вот весь смысл пенсионной реформы один — сэкономить деньги.

— Конечно.

— Этого никто не сказал.

— Почему? Это все всегда говорили.

— Нет.

— Что больше наша экономика не справляется.

— Нет. Это в целом не справляется.

— Пенсионеров дико много.

— Пенсионерам говорили: «Вы будете молодые и весёлые». «Если вы больше работаете, — также говорили, — значит, вы молоды».

— Это же правда.

— Надо было выйти к нашим пенсионерам и сказать правду. Ко всему народу: «Дорогие друзья. У нас проблема в Донбассе с Украиной. Мы готовимся увеличивать влияние русского мира в других областях». Например, раздать паспорта в Донбассе. А я выступаю, я говорю, я с моими коллегами — мы выступаем за то, чтобы паспорта раздать и гражданам Украины.

— То есть партия ваша?

— В данном случае я говорю об общественном движении «За правду», потому что от партии не уполномочен такие заявления делать.

— То есть всё-таки отчасти вашей партии.

— Так вот. Если мы раздадим российские паспорта ещё 40 млн граждан, у нас возникнет вопрос, откуда платить пенсию. Так вот, дорогие друзья, мы увеличиваем пенсионный возраст, чтобы избежать войны с Украиной, к которой нас неизбежно толкают американцы. Вот тогда бы народ согласился.

— Вы думаете?

— Да.

— То есть если бы вы вышли, пенсионерке нашей (вот мне, я пенсионерка из Нижневартовска, как вы помните) вы, такой, говорите: «Я хочу раздать русские паспорта. Значит, дорогая Галина Николаевна, я хочу подарить русский паспорт такой же вот Галинке Миколаевне в Ужгороде».

— Да.

— И она, такая: «Да, я согласна пожертвовать своей пенсией ради Галинки Миколаевны». Вы правда так думаете?

— Я даже считаю, что Владимир Владимирович мог идти на президентские выборы состоявшиеся, сказав этот тезис.

— Зачем? Он и так пошёл и выиграл триумфально.

— Он бы получил поддержку народа, и пенсионная реформа…

— Да он и так получил поддержку народа.

— Если она по каким-то причинам была остро необходима, хотя я не знаю таких причин, народ бы проголосовал.

— Вы же сами сказали: надо деньги сэкономить было.

— Так нам вот сейчас, во время, так сказать, не к ночи помянутой пандемии, показали, что всё можно было решить иначе. Два-три договора об офшорных юрисдикциях разорванных, нам Минфин отчитался. Путин сказал, Минфин провёл переговоры с Люксембургом, с Голландией и ещё с кем-то. Экономия… Я просто цифры посмотрел.

— Вы сейчас о чём?

— Такие же. Антон, экономику надо подтягивать.

— Так.

— Вам.

— Да, я догадался, что вы меня имеете в виду.

— Попробую объяснить ещё раз.

— Я просто не понял про Люксембург, не в повестке.

— Вы сейчас играете пенсионерку из Нижнего Тагила. «Уважаемая пенсионерка из Нижнего Тагила».

— Да, Галина Николаевна.

— Галина Николаевна. У меня тётю так звали, поэтому…

— Видите. Не можете без слёз.

— Нет. Могу без слёз. Могу просто объяснить. Та сумма экономии, которую, наверное, объяснили Владимиру Владимировичу и этим обусловили необходимость проведения пенсионной реформы… Наше государство могло сэкономить, если бы переписало три-четыре договора с офшорными юрисдикциями.

— А в этих юрисдикциях кто находится-то?

— Смысл какой? Наши бизнесмены держат деньги там.

— Вот. Так и скажите. Наши бизнесмены-подонки, жулики.

— Это вы сказали. Держат деньги там и для того, чтобы они платили налоги здесь, ставка должна быть одинаковая. Смысл изменения закона. Там сейчас меньше, у нас — больше. Они платят там. Мы говорим: «Либо вы делаете такую ставку, как у нас, одинаковую…»

— Либо что?

— «…либо мы разрываем договор». И тогда нашим бизнесменам придётся платить налоги и там, и здесь, что невозможно, они будут платить только у нас. Понимаете? Вот. И это было сделано, Минфин отрапортовал, весной и летом прошедшего года. Зачем тогда пенсионная реформа?

— Может, всё равно не хватало денежек. Вот вы говорите: «Мы сейчас за то, чтобы раздать паспорта в Донбассе». Раздали ведь паспорта в Донбассе?

— Мало.

— Сколько?

— Мало. Раздали 500 тыс. И сейчас главная проблема…

— А надо сколько? Может, просто остальные не хотели брать эти паспорта?

— Нет. Очереди.

— Да?

— Товар ходовой, Антон. Сверхходовой.

— Все хотят быть нашими гражданами, да?

— Все хотят быть нашими гражданами.

— Доставать из широких штанин.

— Может быть, из юбок, если пенсионерка откуда-то из другого места.

— Из Краматорска.

— Из Краматорска. Проблема сейчас немножко другая. Раздали паспорта — это правильно. Это было нужно сделать даже раньше, потому что эти люди кровью в буквальном смысле слова это право выстрадали. Теперь возникает вопрос, как они будут голосовать на выборах в Государственную думу.

— Как?

— А пока ЦИК нам делает очень странные заявления. По-моему, вчера-позавчера сделал заявление такое, что граждане Российской Федерации, проживающие в Донбассе, могут приехать в Российскую Федерацию и там проголосовать. То есть давайте вот, мы же писатели, помыслим. На голосовании по поправкам, которое было летом, примерно 30 тыс. людей из ДНР, ЛНР, граждане России, поехали в Ростовскую область и там проголосовали. Это была, что называется, войсковая операция. Это граница настоящая. То есть людей автобусами надо отвезти, провести, пойти таможенный… Это много часов, это не просто так. А теперь представьте. 500 тыс. человек за три дня должны уйти, то есть дивизии прямо с фронта снимаются, Донецк пустеет, и все едут одновременно, полмиллиона человек, в Российскую Федерацию. Это невозможно физически. Предлагать такое — это значит просто уходить от решения проблемы.

— А какое решение у вас?

— Они должны открыть там избирательные участки, там, в Донбассе.

— К чему это приведёт в итоге в наших международных отношениях с партнёрами по Минскому соглашению?

— Антон, а вы считаете, что наши отношения с партнёром по Минским соглашениям могут быть хуже, чем сейчас?

— Я думаю, да.

— А я думаю, нет.

— Нет? Думаете, уже невозможно?

— А что можно сделать в этой ситуации? Возмущаться? Кричать? Мы это слышим и так. Обвинять? Нас и так обвиняют. Зато будет свободное волеизъявление граждан Донбасса и необычайное воодушевление не только в Донбассе, но и здесь, в России. Вот что будет.

— Думаете? Вы думаете, гражданам России есть до этого дело?

— Все ждут, когда великая Россия в очередной раз проявит своё величие. Она продемонстрировала его в Крыму. Какой был взрыв патриотизма. Его хватило на несколько лет и на эту не к ночи помянутую пенсионную реформу. Вот этого ждут люди, вот этого. Я уж не говорю о том, что это справедливо, что это — за правду.

— А зачем это людям? Вот расскажите. Зачем это мне, пенсионерке из Нижневартовска Галине Николаевне? Зачем мне, чтобы жители Донбасса ходили и голосовали за «Единую Россию» или за вашу партию «Справедливая Россия — За правду»?

— Галина Николаевна, это вам объяснить очень просто можно.

— Ну.

— Потому что думаю, что где-нибудь на территории Украины живут какие-нибудь ваши родственники. Вы можете о них не знать.

— Да не живут они там.

— Живут.

— Да и бог с ними. Нехай живуть.

— Уважаемая пенсионерка, я закончу мысль. Так вот, если ничего не делать с русофобским, фашистским государством, которое быстро строится и готовится к войне с Россией и другого предназначения его хозяева ему не дадут, ваш внук, уважаемая Галина Николаевна, будет воевать с внуком Галины Николаевны из Ужгорода.

— А зачем? Они и так воюют уже.

— Нет.

— Вы и так всё сделали так, чтобы русские мальчики…

— Нет. Это закончится войной.

— Так это и так уже закончилось. Это и так война уже идёт и шла в Донбассе. Там нет войны, что ли? Вполне себе были русские ополченцы.

— Там перемирие.

— Сейчас перемирие. Три года назад была вполне себе острая фаза.

— Антон, вы понимаете разницу между полномасштабной войной между двумя государствами и вялотекущим, безобразным, конечно же, военным конфликтом?

— То есть войны не было. Это просто так, перестрелка была?

— Война была. Но грозит война совершенно иного масштаба. Если не предпринимать меры в политической сфере, проблема, которую нам нарисовали на месте Украины наши американские партнёры, сама собой не рассосётся.

— Вы сказали, что надо раздать 40 млн паспортов на Украине русских. Вы не считаете, что это приведёт как раз к войне настоящей, полномасштабной?

— А каким образом это приведёт к войне?

— Вы вмешиваетесь во внутренние дела суверенного государства.

— Ни в коем случае. Не вмешиваюсь. Абсолютно нет. Вот смотрите. Вы — государство, я — человек. Неважно, какое государство, Российская Федерация или Франция. Вы принимаете решение дать кому-то гражданство на основании взаимоотношения «одно государство — один человек», другие государства здесь не участвуют.

— Вы серьёзно полагаете, что, если сейчас, например, Соединённые Штаты скажут: «Мы выдаём 100 млн российских паспортов гражданам России», Россия ничего не будет делать, что ли?

— Во-первых, они этого не сделают.

— А это другой вопрос. Во-первых, мы не выдадим 40 млн паспортов Украине.

— Мы можем и должны выдать российское гражданство всем гражданам Украины, за исключением нацистов, преступников, убийц, Саакашвили, Зеленского, Порошенко и всех депутатов Рады.

— Вы правда считаете, на полном серьёзе, что 40 млн граждан с удовольствием ваш паспорт возьмут?

— Если их возьмут 30 млн граждан, я считаю, что это приведёт к невозможности войны. Вот вы представьте себе ситуацию. Большинство военнослужащих ВСУ, их тёща, мама, дочка — все граждане России.

— То есть вы правда, на полном серьёзе считаете, что они хотят быть гражданами России, что ли?

— Это нам нужно.

— Я ещё раз говорю. Вы правда считаете, что они хотят быть гражданами России? Мало ли что вам нужно.

—