Лонгрид, извините. Про сцарский образ в народной поэзии...
Президента называют царем почти уже не в шутку, а в России царю нужен свой поэт.
Президент в рамках борьбы за будущее по-прежнему озабочен вопросами семьи, материнства и детства. У всех на слуху знаменитый спор с сенатором Еленой Мизулиной в ходе заседания Совета по национальной стратегии. Возражая на слишком уж консервативные заявления сенатора, президент с присущим ему остроумием заметил: «Энгельс писал, что если строгая моногамия является верхом добродетели, то пальму первенства следует отдать ленточной глисте, которая всю жизнь только тем и занимается, что совокупляется сама с собой». Но еще до полемики с сенатором о свойствах червей президент успел побеседовать с победителями конкурса «Семья года», пообещать им денег и прочих благ, а заодно выслушать сочиненное многодетным отцом с Сахалина Вячеславом Потехиным стихотворение о себе.
«Продолжайте писать стихи», – сказал Путин Потехину. Возможно, в этом – его доброта и его мудрость, потому что похвалить сочинение сахалинца решился бы не всякий. Собственно, вот оно:
Я вам, господин президент, не завидую,
У вас за спиною нелегкая ноша – страна.
И кто-то на вас затаился со злобой и обидою,
А кто-то за вас поднимает бокалы вина.
Дай бог вам прожить жизнь достойно, легко и интересно,
И сделать ее таковой для российских людей.
Я вам, господин президент, не завидую,
Принадлежать вы не можете даже себе самому.
А мне бы увидеть счастливую, дождями омытую
И в золоте мира с детским смехом страну.
Царь без поэта
Но вдруг не только сострадание двигало президентом, когда он хвалил стихи сахалинца? В конце концов, гражданином, как всякий русский от русского поэта знает, быть важнее, чем поэтом, а Пушкин, поэт изрядный, многодетным отцом оказался довольно бестолковым. Конечно, все дело в Пушкине.
Путина царем называют почти уже не в шутку, но в России царю нужен свой поэт. С тех пор как мы возомнили себя Европой, рядом с царями возникли стихоплеты. Императрица Анна Иоанновна, женщина тяжелая и воспитанная немцами, своего придворного сочинителя Василия Тредиаковского, поговаривают, даже поколачивала. Кстати, ее можно понять.
О императрице велика!
Падающего века Атлас!
Священны вознесшися крилы
Над всем светом простираешься.
Тебе поют гусли, кимвалы,
Тебе славят трубы громъгласны.
Воспой самодержицу, воспой, муза, Анну.
Ломоносов славил Елизавету Петровну, Державин – великую Екатерину, «царицу киргиз-кайсацкия орды»:
Подай, Фелица! наставленье:
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть?
Пушкин умел не только язвить царей (а он, как известно, знал аж трех), но и тонко льстить венценосцам. Есть у него стихотворение «Герой», где Поэт и Друг рассуждают об участи Наполеона. Поэт сокрушается:
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…
Оставь герою сердце! Что же
Он будет без него? Тиран…
На что Друг отвечает поэту:
– Утешься.
Дальше – дата: «29 сентября 1830, Москва». Но это не дата создания стихотворения – Пушкин в сентябре 1830-го торчал в Болдино из-за холерных карантинов. Это дата посещения императором Николаем холерных больных в старой столице. Современники умели считывать такие комплименты, царь тем более.
Сталину льстил не только Джамбул и прочие ему подобные, хотя казахский акын, конечно, по-своему бесподобен (жирши, упомянутые в тексте, – это исполнители стихов под домбру либо под гармошку, вроде акынов):
Сталин! Ты крепость врагов сокрушил!
Любимый! Ты житель моей души!
Сравнений тебе не найдут жирши,
И у акынов, степных мастеров,
Таких не найдется жемчужин-слов.
Льстил Сталину и Мандельштам, правда, никакой пользы великому поэту это не принесло:
И я хочу благодарить холмы,
Что эту кость и эту кисть развили:
Он родился в горах и горечь знал тюрьмы.
Хочу назвать его – не Сталин, – Джугашвили!
Даже Брежневу досталось место в вечности от Сергея Михалкова. Ну, не Пушкин, конечно, зато трех гимнов сочинитель:
Он депутат, слуга страны народной,
Ведущей Землю в солнечную даль.
Спасибо Вам за Ваш великий подвиг,
Товарищ Генеральный секретарь!
Ельцин перехватил пусть строчку, зато от Бродского. Поэт молодую Россию сравнил в «Подражании Горацию» с корабликом и, почти уже в гроб сходя, благословил президента:
Но ты, кораблик, чей кормщик Боря,
не отличай горизонт от горя.
Лети по волнам стать частью моря,
лети, лети.
Путину тяжело. О Путине поэты если и пишут, то пасквили. Сергея Михалкова больше нет. У трона нет стихотворца. Но есть зато потоки искренней любви. В том числе и заключенной в пределы ритмичных строк, которым рифмы – как оперение стрелам. Царь чувствует русскую душу, чувствует, что его поэты – не на страницах (немодных, никому не нужных, валяющихся в пыли по магазинам) альманахов для профи. Они в самой толще народной. Имя им – легион.
Оттого и хвалит неискусного, зато честного сочинителя Потехина.
Поэты для царя
На сайте «Стихи.ру», где самовыражаются поэты, может и непрофессиональные, зато чистые помыслами, гражданской лирики – в изобилии. Автор этих строк, ни времени, ни собственной психики не щадя, изучил несколько сотен опусов, посвященных президенту РФ. Все, что ниже – совсем не репрезентативная выборка, потому что стихов о Путине там тысячи. Но и тех, с которыми рискну ознакомить читателя, хватит, чтобы понять, за что люди нашей страны любят своего вождя и кого в нем видят. Стихи, говорят, это такое специальное искусство красиво и доходчиво проговаривать вещи банальные.
Ну, в нашем случае о красоте можно и поспорить, зато с доходчивостью порядок. Да, кстати, орфография и пунктуация везде авторские, разумеется.
Справедливости ради стоит отметить, что злопыхателей у президента и на «Стихах.ру» тоже хватает. Некто Ричард Соло, например, сочинил целую поэму, которая так и называется – «Владимир Владимирович Путин». Начинается как панегирик:
В те времена далекие, когда страна страдала
Под игом коммунизма. И не росли цветы!
В роддоме Ленинграда женщина рожала,
И вот в стране Советов вдруг появился ты!
Но постепенно выясняется, что перед нами лишь попытка пародировать высокий стиль, автор же переходит к горькой иронии:
Вам России, гады, мы не отдадим!
У нас Вова Путин – президент один!
Кто же не согласен, мы применим кары!
Дубинкой по очкам! И давай на нары!
Нас, впрочем, ненависть не интересует, нас интересует любовь, потому что настоящие стихи – всегда о любви, даже если речь в них про президента России.
Народ-Гомер
Художник, помоги тому, кто весь с тобой,
Кто мыслит, чувствует и строит.
Не я и не другой – ему народ родной –
Народ-Гомер хвалу утроит, –
писал Осип Мандельштам в помянутой выше «Оде Сталину». Жив ли Сталин – вопрос дискуссионный, ну или по крайней мере регулярно обсуждаемый. А вот народ-Гомер точно никуда не делся. Многие авторы «Стихов.ру» понимают, что возвышенный предмет требует возвышенной речи, и если с гекзаметром у народа-Гомера не ладится, в дело идут просто очень длинные строки:
Армию и флот вооружил современно и своевременно, Россия лидер на всей планете.
Действует грамотно, тактично, не навязчиво, желает людям добра, много знача.
Искренний, надёжный, трудоголик, способный на подвиг он за Россию в ответе.
Миротворец, главное его кредо Мир! У президента В.В. Путина огромная самоотдача.
Упрятанные в размер инициалы «Вэ-Вэ» – смелый модернистский шаг, кстати. К тому же это акростих: первые буквы бесконечных строк некороткого стихотворения Валентины Пениной складываются в очевидное утверждение: «Владимир Владимирович Путин наш президент».
Высокий стиль – шанс вписать себя в большую историю, которого настоящий поэт, конечно, не упустит:
Я воспитана социализмом
Был мечтою коммунизм
А сегодня с оптимизмом
Я вперёд смотрю, не вниз
И у такого взгляда, разумеется, есть основания.
Я не знаю, как другие
Верю я на сто процентов
Дела власти все благие
Повезло нам с президентом! –
радуется Светлана Сафронова, автор стихотворения, которое упомянуть стоило хотя бы ради названия: «И уверена, что Путин катастрофы не допустит!»
Другой пример: жанр – ода, образец если не Гомер, то Джамбул (хотя укажем и на другой образец, но позже):
РОССИЙСКОЙ нации герой!
Великий человек!
Любовь народная с тобой!
Веди нас в новый век!
Ты затмеваешь солнца лик
Делами наших дней!
Твой подвиг для страны велик!
Ты думаешь о ней?
Тут, возможно, начитанность сыграла с автором «Оды Владимиру Путину», Германом Плющом, злую шутку. Вовсе не Горациевы ритмы всплыли в памяти интеллигентного человека старой закалки, когда засел он за гражданскую лирику. Трудно не углядеть за чеканными строками Плюща первоисточник – «Незаменимое пособие для сочинения юбилейных статей, табельных фельетонов, а также парадных стихотворений, од и тропарей», которое Остап Бендер продал в свое время за двадцать пять рублей товарищу Ухудшанскому.
Цветет урюк под грохот дней,
Дрожит зарей кишлак.
А средь арыков и аллей
Идет гулять ишак.
Но в отличие от товарища Бендера товарищ Плющ смертельно серьезен, как и положено патриотически настроенному гражданину:
«Владимир Путин! Сила в нём!» –
Скажу так внукам я,
Когда однажды светлым днём
Бог позовет меня.
Я за тебя, наш президент,
И жизнь отдать готов,
Когда наступит тот момент…
Без слёз, без лишних слов!
Без улыбки
Звериная серьезность – важная черта гражданской лирики новейшего извода. Державин, прежде прочих сознательно взявшийся выстраивать модель взаимоотношений поэта с царем, писал в своем «Памятнике»:
… первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.
По части забавности русского слога наши современники Державину не уступят, истину царям говорить тоже рвутся, но им, конечно, не до улыбки. Их стихия – надрыв, боль и горечь:
Путин, неужели ты не в теме? –
Пятая колонна, взяв эфир,
Клоунадой забивает время,
Впаривая нам бесплатный сыр.
Хочется блевать уже народу,
От экспертов двинутых умом.
Путин, ты кому даёшь свободу
На ТВ устраивать дурдом?
(В скобках заметим, что даже у людей прямодушных и вполне лояльных пропаганда вызывает, похоже, позывы вполне однозначные.) А без скобок отметим, что автор стихотворения «Подрывают к Путину доверье» Михаил Гуськов готов не только говорить, но и действовать:
Путин, говорю метафорично:
Цирк пора менять на драмтеатр!
Инагентов я заснял публично,
И тебе шлю этот фотокадр…
Клеветникам России вообще достается часто:
Зачем мне пишете, что Путин вам не дал?
Как-будто мне им было лишнего отдато…
Он Родину из краха воскрешал,
Напрасно не губив солдата.
И если был своим среди чужих,
Чужим среди своих он точно не был,
А среди вечных дел и дел мирских
Он простотою есть великолепен.
Зачем мне пишете, что Путин не дал вам?
Вы сами в нём не видели примера,
Когда не сдал он Родину врагам,
И делал это по-мужицки смело!
«Он простотою есть великолепен», – стоит запомнить эту строку из стихотворения Романа Шаталова. Она нам еще пригодится.
Новейшая искренность
Товарищ Путин Вы большой политик
Я Вам за это Нобиля бы дал
И я прошу Вас Вы нам расскажите
На какие земли Ваш взгляд упал
Ждешь, держа в уме первоисточник, пародии, ерничества, издевки. Зря, конечно.
Товарищ Путин Вы большой политик
Стоите над Российскою страной
И Ради Бога Вы меня простите
Теперь Вы наш незыблемый герой
Вы много раз в борьбу с врагом вступали
Американцам Вы утёрли нос
И выбирая этот путь Вы твёрдо знали
Европу точно проберёт понос
Плюс припев, в оригинале, у Алешковского, просто немыслимый, но наш-то автор знает, что у песни должен быть припев!
Путин ты уважать себя заставил
Путин ты мир почти перевернул
Путин врагам ты шансов не оставил
Путин ты Крым у янков умыкнул
Уважать себя заставил и лучше выдумать не мог, что тут еще скажешь? Разве вот что: большая литература сегодня – грустное место. Все, что ты собираешься написать, уже написали. К тому же не один раз. И лучше, чем ты. Большая литература – это пространство памяти, и выжить в ней можно только за счет отстраненности, иронии и смирения.
И в этом она похожа на большую политику.
Но можно еще просто наплевать на все, что было до, и зарифмовать «перевернул» с «умыкнул». Поэзию перепутать с караоке. Это еще называют – чаще из сострадания – новой искренностью. Это, конечно, маленькая литература, живущая в чистом поле и верящая, будто до нее ничего не было. Ну или неспособная увидеть разницы между собой и тем, что было до.
Она похожа на современную российскую политику. Да, на американскую теперь, возможно, тоже, но что нам та Америка?
Волкохищна Америка
Людми в нравах, в царствах дика.
Тысящми лет бысть незнанна,
Морем зело отлиянна.
Веры разны в болвохвалстве,
Наги люди там в недоялстве.
Царства имут без разума,
Незнав Бога, худа дума, –
давно, тогда еще, когда русская литература не успела превратиться в пространство памяти, написал ученый монах Карион Истомин. Кстати, как положено русскому поэту, Истомин посвящал стихи и Петру Великому, и царевне Софье.
Но вернемся к нашим современникам. Бесхитростные поэты ищут больших чувств, смирение им чуждо, ирония – тем паче. Мир их полутонов не терпит, прошлое зависит от настоящего и возникает прямо сейчас. Ну, то есть про Путина, например, можно всерьез написать:
В девяностые лихие
С ним бандитов победили.
Простому миру нужен понятный герой. Простой, как мычание, как шансон. Свой, во всех отношениях – свой. Который катастрофы не допустит, а при случае еще и пошутит про спорт и спирт. Про которого можно сказать прямо: «Он простотою есть великолепен». Дальше можно любую жвачку из телевизора – про традиционные ценности и т.п., но зачем, разве стихи не разъяснили все доходчивее, чем любое стадо политологов? Достаточно, кажется, новейшей искренности, великолепной простоты, которая хуже воровства, и восторгов, которые страшнее самой изощренной издевки. Как оно там было у поэта Плюща?
Сей океан людской любви
Прими в моих стихах!
Ты вечностью в сердцах живи
И будь воспет в веках!!!
Взято тут