Бубонная чума в Анзобе или гнев святого Джанда Пуша

Десятого октября 1898 года канцелярия главы Туркестанского края получила телеграмму от военного губернатора Самаркандской области С.М. Духовского следующего содержания: «В начале сентября сего года в кишлаке Анзоб Искандеровской волости Пенджикентского участка появилась повальная болезнь с чрезвычайным процентом смертности. Командированный врач донес, что из 357 заболевших к 3 октября осталось в живых 138. На бывшем 8 октября в Самарканде заседании врачи, по описанным симптомам болезни, признают ее чумой. Посланы врачи, местность оцеплена, проходы закрыты. Губернатору предложено принять меры согласно правил Высочайше утвержденной комиссии для борьбы с чумой. Путь в кишлак трудный, вьючный, до 300 верст. Генерал-лейтенант Духовской». 13 октября того же месяца в Петербург, в адрес Главного Штаба была послана телеграмма из Самарканда, в которой сообщалось, что «…по первоначальным сведениям, собранным на месте уездным врачом, заболевание болезнью чумного характера произошло следующим образом: в селении Мардин Искандеровской волости Самаркандского уезда заболела туземка и вскоре скончалась. Хоронить ее явилась из Анзоба туземка Ашур-биби, которая и обмывала покойницу, и получила от родственников подарки. Возвратясь в Анзоб, она немедленно заболела и на третий день скончалась. Со смертью Биби началось заболевание среди родственников, ее знакомых и бывших на похоронах, а затем среди жителей Анзоба. Командированный бактериолог может не достигнуть Анзоба за засыпкой перевалов снегом. Предложено доставить со всеми предосторожностями гной больных в Самарканд. По приблизительному расчету для борьбы с эпидемией в случае признания ее чумой и неудачи ее локализирования потребуется на первое время присылка 12 врачей и 24 фельдшеров. На их проезд и содержание, а равно на содержание 24 санитаров, в шесть месяцев нужно 48 тысяч рублей, не считая устройства больниц и наблюдательных пунктов. Военный губернатор Самаркандской области генерал-майор Федоров». 1.Этим первым посланным в Анзоб медиком был выпускник Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге опытный военный врач Казимир Афрамович, служивший в то время уездным лекарем Самаркандского уезда. Мизерных средств, выделенных областными властями на эту поездку, было недостаточно. И потому Казимир Михайлович нанял на собственные средства проводника и оплатил транспортные расходы экспедиции. Этот польский дворянин сыграл важную роль в ликвидации чумы в Анзобе, а затем отличился в изучении другой азиатской болезни – ришты. Позднее Афрамович вступил в РСДРП, и, будучи меньшевиком, принимал участие в издании социал-демократической газеты «Самарканд». Эта организация позднее выдвинула Афрамовича кандидатом в члены Российской Государственной Думы от некоренного населения Самаркандской области, куда он и был избран 27 февраля 1907 года. В Думе Казимир Михайлович входил в социал-демократическую фракцию и состоял членом аграрной комиссии. Дальнейшая судьба Афрамовича неизвестна… Местная администрация, не дожидаясь помощи центра, предприняла экстренные меры: всех больных отселили в два помещения для мужчин и женщин, всю одежду и постели умерших сожгли. Для охраны дорог в Анзоб был командирован взвод казаков Уральского полка, посланы врачи и санитары. Назначенный ответственным лицом генерал-майор Шпицберг выехал в Анзоб. Туда же отправили еще полуроту 11 батальона. Его Высочество ассигновал для борьбы с болезнью 5 тысяч рублей. Через Самарканд в Анзоб решили послать доктора Левина, бывшего в то время в Индии. Подготовили к отправке еще полуроту пехоты, которая должна выехать в Анзоб с бактериологом Финкельштейном. Руководить борьбой с болезнью был назначен принц Александр Ольденбургский. Для постоянной срочной связи в Анзоб был отправлен стоверстный походный саперный телеграф. Сам принц Ольденбургский открыл новый кредит еще на 10 тысяч рублей. Поползли слухи о том, что в Анзобе существует могила ишана Джанда Пуша, почитаемого святым. Сюда на поклонение приходят местные жители и бухарцы, побывавшие в мусульманских святых местах и имевших сношения с индийскими ходжами, от которых болезнь могла быть занесена. Тем временем власти закупили 100 комплектов туземной одежды и белья. Болезнь окончательно была признана специалистами бубонной чумой. В связи с приближавшимися холодами ожидалось закрытие горных перевалов и потому самаркандская администрация в срочном порядке отправила в Анзоб ломы и кирки, железные печки и оконные переплеты для спасения от предстоящих морозов. Все жители кишлака и его окрестностей весь период эпидемии бесплатно снабжался властями пищей и одеждой. Высочайше учрежденную комиссию принца Ольденбургского император наделил чрезвычайными полномочиями. Находясь в Самарканде, он не только проводил необходимые совещания, но и вел активную деятельность для скорейшего завершения эпидемии. В это же время в самом Анзобе суеверное население объясняло все происходящее нарушением традиций шариата и наказанием божьим. Неизвестное лицо посоветовало анзобцам вырыть тело Биби, похороненное не по шариату, чему жители относили развитие болезни. Анзобцы вырыли тело и убедились в действительности факта неправильного положения трупа. Биби вновь похоронили. Вслед за этим заболевание увеличилось, болезнь ожесточилась. До прибытия врача вырывание умершей производилось три раза и каждый раз заболевание увеличивалось с одинаковыми симптомами, течением и исходом ввиду сильного понижения температуры. Затем появились слухи, что покойница Ашур-Биби стала есть свой саван (по поверьям мусульман, только у подобного рода покойников вымирают родственники). Анзобцы вновь вырыли тело умершей из могилы и обнаружили, что весь саван придернут к груди и она, якобы, уже начала его глотать. Дабы пресечь это, покойнице выбили зубы, переломали руки и ребра, а затем вновь закопали. Однако болезнь не отступала и люди продолжали умирать. И тогда анзобские старейшины убедили земляков в том, что на них разгневался святой Джанда Пуш. Они послали за его внуком ишаном Саид-Ахматом. Прибыв сюда, ишан повелел вновь вырыть тело как нежелательную земле погань и сбросить его в реку. Труп старухи выбросило на другой берег реки, где его снова зарыли. Теперь уже все окрестное население однозначно считало болезнь карой божьей и посему полагало, что бороться с ней бессмысленно. Свой же грех они видели в том, что насильно похоронив против желания святого Джанда Пуша, его родственников и почитателей у себя в Анзобе, они навлекли на себя божью немилость. Святой был чужим для этих мест и оказался в Анзобе лишь проездом из Гиссара на родину, но волею судьбы скоропостижно скончался здесь. Миссию же русских врачей жители считали совершенно бессмысленной: разве кафиры могут воспротивиться воле Аллаха? Однако предпринятые администрацией меры увенчались успехом: чума в Анзобе была побеждена и последний больной выздоровел в мае 1899 года. Всем оставшимся в живых жителям Анзоба раздали деньги, одежду и белье, обеспечили бесплатно едой и топливом на всю зиму. Принимавших участие в борьбе с эпидемией врачей и прочий медперсонал наградили и направили в соседнюю Бухару, где они были обязаны лечить бесплатно местных жителей. Р. НАЗАРЬЯН