Представителями конфессий Киргизской ССР было собрано для фронта более 1 млн рублей – историк

Кандидат исторических наук, эксперт Konrad Adenayer Stiftung Иван Фукалов – о том, как в Центральную Азию и в советскую Киргизию во время Великой Отечественной войны вернулась религиозная жизнь и как религиозные общины помогали фронту

О влиянии Второй мировой войны и Великой Отечественной войны на религиозную обстановку в советской Киргизии в 1941-1945 годах и в других странах региона ученый рассказал на международной конференции, посвященной  итогам Второй мировой войны и ее урокам, которые извлек мир через 75 лет после ее окончания, где присутствовали представители научного сообщества России, Кыргызстана и Франции. Как отметил Фукалов, Вторая мировая война и Великая Отечественная  война– широкое поле для историков в качестве исследования, независимо от направленности от макроистории до микроистории, в которой важно взаимодействовать ученым разных стран.

«СССР был атеистичен достаточно долго, со времен гражданской войны до 1941 года. Действующий Союз воинствующих атеистов Емельяна Ярославского служило власти, отделившей себя от религии, что к 30-м годам привело к тому, что в Средней Азии не было какого-то реального центра ислама. Крупные муфтии были арестованы, в середине 30-х годов над духовными лидерами Средней Азии, Татарстана, Башкортостана прошел громкий процесс, а сопротивление населения в этом вопросе выражалось в молчаливом несогласии с властью. Однако с началом Великой Отечественной стал наблюдаться отказ от тенденции атеизма. Еще Гитлер своими директивами указывал, что СССР государство многонациональное и многоконфессиональное, что следует учитывать при ведении войны. В немецком генштабе использовались знания школы востоковедов, которая  в Германии специализировалась на изучении Средней Азии еще до Первой мировой войны. В Первую мировую войну Германия засылала своих эмиссаров в Афганистан и была неплохо знакома с региональной ситуацией. А к 1941 году генерал-майор Оскар фон Нидермайер обратился к Гитлеру с предложением о создании из военнопленных среднеазиатских регионов собственных формирований, что будут служить вермахту. Кроме того, с 1940 года Гитлер проводил ряд встреч с муфтиями Иерусалима, на которых он получил пропагандистскую фишку – он стал «Эфенди Адольфом», «лучшим другом ислама в регионе». И когда разведка вермахта узнавала, что перед ними стоят части, набранные из регионов с мусульманским населением, с самолетов на них сбрасывались листовки на тюркских языках воззвание муфтия Иерусалима к солдатам СССР, исповедующим ислам, с просьбой или откровенным требованием бросить оружие и перейти на сторону вермахта», – отметил он. – «Ситуация оказалась неприятной для советского руководства, и большие потери на фронтах 1941 года привели к тому, что Иосиф Сталин подписал с духовными лидерами православия и ислама негласный договор. В 1943 году, в октябре, было подписано интересное соглашение: Эшон Бабахан ибн Абдулмажидхан, проповедник, ученый-богослов и правовед, шейх-уль-ислам (высшее должностное лицо по вопросам ислама, прим.авт), родившийся и начавший получать образование в религиозной сфере еще при Кокандском ханстве, летом 1943 года был вызван из ссылки и встретился со Сталиным. После чего была достигнута договоренность о том, что духовная жизнь мусульман в СССР будет восстановлена и будет поддерживать население исламского вероисповедания, проживающее в Средней Азии.  В Киргизии  к 1941 году были закрыты почти все мечети. Фрунзенский облисполком в то время указывал, что на его территории нет ни одного религиозного учреждения, кроме православной церкви. Не было ни одной мечети в это время в Иссык-Кульской области, аналогичная ситуация складывалась и в других регионах. Прекратилась при советской власти и практика хаджа. В октябре 1943 года в советской Киргизии было распространено несколько директив, связанных с партийной работой, в одном из документов отмечалось, что религиозная активность населения увеличивается, однако это носит временный характер и связано с военным временем и противодействовать ей не надо. Активность эта шла параллельно с работой пропагандирующих атеизм членов Союза воинствующих безбожников. Но в 1944 году по многочисленным просьбам Молотов подписал соглашение и хадж возобновился».

Партийные органы и в Москве, и на местах крайне осторожно относились к религиозным организациям. Но понимали, что религия в военное время – способ морального единения народа. Население же и советской Киргизии, и других стран региона отнеслось к открытию доступа к отправлению религиозных потребностей и ритуалов положительно. Кроме того, проповеди и беседы духовных лидеров возымели действие: они помогли собрать очень большие средства на нужды фронта и в помощь семьям фронтовиков. Благодаря только киргизским прихожанам разных конфессий было собрано с 1943 года более 1 миллиона рублей.

«Осознавалось на высшем уровне, что только единым фронтом, борясь против гитлеровской пропаганды и раздробления, можно победить в этой войне. Религиозные общины проводили патриотические беседы с населением и помогали обеспечивать нужды народа и фронта.  В частности, только мусульманская община Киргизской ССР в 1944 году собрала и сдала в фонд армии 545 тысяч 864 рубля, в 1-м полугодии 1945 года – 137 тысяч, а за 1945 год в целом было собрано 683 тысячи 584 рубля.  Это очень крупные деньги для того времени. Сообщество евангельских христиан-баптистов во втором квартале 1945 года собрало в фонд помощи семьям участников Великой Отечественной войны  223 тысячи 890 рублей. Так же в свободное время на землях колхозов мусульмане Фрунзенской области собирали с 43 га посевы зерновых и масличных культур, 20 голов ягнят и козлят и всего 12 тысяч 610 кг зерновых культур. К 1945 году религиозная жизнь стабилизировалась, люди могли заниматься отправлением своих религиозных нужд, а давление на религиозные организации прекратилось. В разгар войны, в 1943 году, умер и сам основатель Союза воинствующих безбожников Ярославский, и движение его после его смерти стало понемногу сдавать свои позиции. Религиозная жизнь, начавшаяся во время войны, не утихала и после ее окончания – вернувшиеся фронтовики нередко обращались к вере и в исламе, и в православии. И протекала спокойно до второго витка атеизма, пришедшегося на хрущевскую оттепель», –  заключил эксперт.