"Врагу такого не пожелаю". Лишилась руки и ноги в "Морском порту"
Петербурженка Наталья Гудкова потеряла руку и ногу на работе в "Морском порту Санкт-Петербурга". Уже полтора года она пытается доказать, что лишилась их не по своей вине и работодатель должен выплатить ей 10 млн рублей в качестве компенсации за инвалидность. "Морской порт" считает запрошенную сумму слишком большой. Корреспондент Север.Реалии выяснил, зачем пострадавшей нужны такие деньги.
23 мая 2019 года рабочий день 58-летней Натальи Гудковой начинался как обычно: в 8 утра она приехала в порт и расписалась в журналах. В ту смену она подсчитывала количество стальных слябов (плиты. – СР), что загружались в трюмы теплохода "Исадора" в порту на Гутуевском острове в Петербурге.
Примерно в 17:30, когда погрузка была завершена, она пошла в уборную, чтобы помыть руки. 33-тонный погрузчик выскочил из-за угла за спиной Гудковой и наехал на неё, Наталья не разглядела ни машину, ни водителя, увидела только свою оторванную руку и начала звать на помощь. На крики "Помогите!" сбежались рабочие, вызвали портового лекаря.
"Вы только, лежите. Не вставайте!" – запомнила слова фельдшера Наталья. Вставать Гудкова тогда и не пыталась, на тот момент она еще не видела свою ногу, перемолотую и порванную до самого основания.
До приезда скорой Гудкова была в сознании. Последнее воспоминание – врачи, рвущие на ней одежду, чтобы поставить катетер. Олег, муж Натальи, говорит, что ей повезло, потому что на скорой в тот день дежурил бывший хирург, который сумел остановить сильное кровотечение. Дальнейшим спасением занималась специально собранная бригада врачей: она выжила, но осталась инвалидом 1-й группы, на 100% утратившей работоспособность.
Впервые в порту на Межевом канале Гудкова оказалась еще студенткой на практике, когда проходила еще в 1980-е обучение в Академии водного транспорта. После этого она 37 лет проработала в порту Балтийского завода, а на работу в АО "Порт Санкт-Петербурга" перешла в начале 2019 года из-за сокращений на предприятии. Наталья Гудкова вспоминает тот случай 23 мая каждый день последние полтора года. По ее словам, нарушения техники безопасности с ее стороны не было, она все делала правильно.
– Я не препятствовала погрузке, выгрузке, смена уже была закончена. За 37 лет работы в нашем заводском порту таких случаев не было. Может дело в том, что у всех ребят, кто работал, были корочки, дипломы, зарплаты хорошие. А сейчас – текучка кадров, а заработок зависит от количества грузов. Сколько отгонял за смену, столько и получил. При этом на территории погрузки действует ограничение скорости в 5 км/час, а скорость водителя была 16 км/ч, – рассказывает она.
В Следственном комитете также не увидели в действиях Гудковой нарушений техники безопасности. 15 ноября 2019 года Кировский районный суд приговорил водителя погрузчика, полностью признавшего свою вину, к 50 тысячам рублей штрафа, а также удовлетворил материальные требования Гудковой к АО "Морской порт Санкт-Петербурга" в размере 10 млн рублей. Представители предприятия посчитали сумму компенсации завышенной: в апелляционном заседании Санкт-Петербургский городской суд отправил на пересмотр в первую инстанцию решение о размере компенсации пострадавшей.
"По-человечески сопереживаем"
23 ноября 2020 года в Кировском суде Петербурга начался новый процесс о размере компенсации: кроме Натальи Гудковой, её адвоката Андрея Московчука и представителей "Морского порта" из-за коронавирусных ограничений в зал не пустили никого: ни мужа Натальи, ни её дочь. Из коридора было слышно, что лишенная поддержки семьи Наталья Гудкова не могла сдержать слез, отвечая на вопросы участников процесса. Примерно через 40 минут после адвокат вывез её на кресле-каталке из зала с красными глазами.
В распоряжении представителей "Морского порта" есть акт о расследовании группового несчастного случая с подписью старшего госинспектора труда. В документе приведены показаниях сотрудников порта, по словам которых в день трагедии Гудкова жаловалась на плохое самочувствие, но к фельдшеру по рекомендации коллег не обратилась. Также она якобы в нарушение техники безопасности покинула свое место до окончания погрузки, видела погрузчик и никак не отреагировала на сигнал водителя.
Наталья говорит, что все эти показания – неправда, а при проведении этого расследования ее саму даже не опрашивали. По ее словам, представитель порта приходил к ней в больницу, когда она еще была в тяжелом состоянии и не могла общаться. Расследование завершилось еще до того, как Гудкова могла рассказать о произошедшем.
По словам адвоката Гудковой, в документах и материалах расследования, которое проводила госинспекция труда, почему-то не оказалось видеозаписи с камер наружного наблюдения, хотя на кадрах видно, что Наталья идет по специально очерченной зоне.
В официальном комментарии Север.Реалии "Морской порт" сообщил о грубых нарушениях техники безопасности со стороны обоих участников инцидента.
– Пострадавшая покинула свое рабочее место и без производственной необходимости вышла в зону передвижения техники, где оказалась под колесами тяжелой машины. При этом установлено, что участники происшествия прошли все необходимые инструктажи и проверку знаний по охране труда, а компания предприняла полный комплекс мер для безопасного выполнения работ, – рассказали в пресс-службе компании.
В порту считают, что жизнь Наталии Гудковой удалось спасти благодаря оперативным действиям фельдшера порта и коллег из производственного подразделения: портовики сразу вызвали бригаду скорой помощи и полицию, а также сообщили о случившемся родственникам. Кроме этого, АО "Морской порт Санкт-Петербурга" оплатило отдельную палату для Гудковой во время ее лечения.
– Мы по-человечески сопереживаем Наталии Александровне, ведь ущерб здоровью не компенсируют никакие деньги, – добавили в компании.
Крохи за моральные страдания
В отзыве на судебный иск бывшей сотрудницы представители порта указывали, что в сложившейся практике суммы компенсаций, как правило, меньше заявленных Гудковой. Защитник компании ссылается на сумму компенсации в размере 80 тысяч рублей и приводит примеры, когда такую сумма Московский городской суд ранее присудил четырем гражданам, которые получили различной степени тяжести травмы при крушении поезда. Одному из них в результате полученных травм ампутировали конечность.
– Первоначальная сумма компенсации, на которые предлагал ориентироваться порт, нас, конечно, удивила. 80 тысяч рублей за потерю руки и ноги – это несправедливо. Требования Наталии Александровны также основаны на судебной практике, согласно которой пострадавший при исполнении обязанностей сотрудник РЖД получил компенсацию в 10 млн рублей. На последней встрече консилиум из представителей порта изменил позицию и предложил в досудебном порядке компенсацию в размере 1 млн рублей, однако, очевидно, что эта сумма не соответствует размеру причиненного ущерба, – считает адвокат Андрей Московчук.
Сама Наталья Гудкова уверена, что порт её случаем не хочет создавать прецедент. Еще будучи сотрудником Балтийского завода, она не раз слышала о производственных травмах в других портах. Далеко не каждый случай предполагает возбуждение уголовного дела, многие из пострадавших попросту не доходят до суда, побоявшись идти против порта. Через цепочку юрлиц АО "Морской порт Санкт-Петербурга" принадлежит UCL Holding российского бизнесмена Владимира Лисина. Forbes оценивает его состояние в $18 млрд.
Как рассказали Север.Реалии в государственной инспекции труда, в последние разы порт внепланово проверяли дважды в 2018 и в 2020 году, и оба раза ведомство нашло нарушения.
– В результате проверок были выявлены нарушения требований трудового законодательства, юридическое лицо и ответственные должностные лица были привлечены к административной ответственности, – сообщили в инспекции.
– Гудкова в данном случае действует в рамках Гражданского кодекса. Если она действительно не нарушила технику безопасности, то, на мой взгляд, сумма более чем адекватная. У нас существует понятная практика оценивать моральные страдания в крохи. Взыскать стоимость лечения или протезов она уже не может, так как уже встала в очередь на получение социальной услуги от государства. Кроме того, материальный вред был причинен в результате преступления, формально виновный наказан. И это, кстати, может сыграть против пострадавшей – суд понимает, что компания потом взыщет с него, а там простой докер, – рассказал адвокат Максим Лобурь, занимающийся трудовым правом.
Пандус и перчатки на протез, которого нет
По закону Наталья Гудкова может рассчитывать на помощь от государства: она уже получила перчатку и обувь на протезы, которых еще нет, две вспомогательные ручки, которые можно приделать к стенке, пандус и путевку в Анапу.
На консультации в Федеральном научном центре реабилитации инвалидов им Г. А. Альбрехта врач порекомендовал ей протезы немецкой компании "Отто Бокк", а на них в Фонде социального страхования (ФСС) длинная очередь. Когда Гудкова сможет получить подходящий – неизвестно. От протеза производства фирмы ТФК Наталья отказалась: узнала о том, что многим они не подходят. Например, 95-летний ветеран Великой Отечественной войны Василий Романов из города Вольска Саратовской области за последние 20 лет скопил коллекцию из пяти протезов, которыми он не может пользоваться – слишком тяжелые.
– По поводу протезов мне звонили из ФСС, сообщили, что я могу получить протез от казанской фирмы ТФК. Однако качество их протезов оставляет желать лучшего. В этом сотрудница ФСС со мной согласилась, – говорит Наталья Гудкова.
Наталья учится заново жить: она не может самостоятельно выйти из квартиры и даже сходить в туалет. За месяцы в инвалидном кресле она научилась медленно передвигаться по дому с помощью левых руки и ноги. Но больше всего она переживает из-за того, что не может помогать своим детям.
– У сына скоро третий ребенок родится. У дочери детей пока нет, но кто еще кроме меня ей поможет? Нужны нормальные протезы. В Анапе мы встретили паренька без ног. Благодаря протезам "Отто Бокк" он буквально бегал. И я верю, что смогу вернуться к жизни, смогу быть полезной, – говорит Гудкова. – До этого случая, который перевернул всю мою жизнь, я была очень энергичной и жизнерадостной, но сейчас хуже грудного ребенка. Ко мне приходил психолог, говорил, что нужно забыть и не думать об этом, но я и не думаю специально, это все само происходит.
По словам врачей, даже когда Наталья Гудкова дождется протезов, ей понадобятся годы тренировок, чтобы освоить управление новыми рукой и ногой. Только лечебно-восстановительный протез на руку стоит 700 тысяч рублей, а общая стоимость восстановления условной дееспособности может превысить несколько миллионов.
– Больше всего я переживаю за дочь. Она восемь часов сидела в коридоре с моей курткой и... "запчастями". Это ужас, – говорит Гудкова. – При родных я стараюсь держаться, но, когда остаюсь одна больше чем на час, все время плачу. Врагу такого не пожелаю.