К 300-летию Астраханской губернии
Упоминания об Астрахани: восторженные и не очень… Часть 2
Мы продолжаем делиться с нашими читателями воспоминаниями об Астрахани русского этнографа и антрополога Алексея Николаевича Харузина, побывавшего в нашем городе в 1888 году.Читать часть 1
Справка
Алексей Николаевич Харузин (29 февраля (12 марта) 1864 — 8 мая 1932) — русский этнограф и антрополог, государственный деятель. Бессарабский губернатор, сенатор. Подвергся репрессиям начиная с 1927 года, а после повторного заключения умер от сердечного приступа.
Происходил из богатого купеческого рода. В 1873—1883 годах учился в Ревельской гимназии. Окончил физико-математический факультет Московского университета (1889). Получил степень кандидата зоологии от Юрьевского университета.
По поручению Императорского общества любителей естествознания предпринял ряд поездок: в 1885 году — в Закавказье; в 1886 году — в Крым и на Эгейское море; в 1887 и 1888 годах — в киргизскую Букеевскую степь, в том числе посетил и наш город.
Жизнь в Астрахани вполне провинциальна. Народ большею частью торговый — днем при деле: на бирже, на пристани, на судах; вечером в саду «Аркадия». Там музыка, гулянье, оперетка и т. п. Это любимое местопребывание астраханцев, и сад этот никогда не бывает пуст. Далее собирается публика в садах: губернаторском и полицейском (они малы, почти без тени) и на бульварах. Наконец, помимо садов, собирается публика вечером на мостах. Как это ни покажется странным, но это действительно так. На мостах стоят скамейки, а на скамейках помещается публика, беседует о происшествиях минувшего дня, о текущих вопросах и т. д.
Полицейский мост
Нравы в Астрахани несколько странны для нас — мы привыкли называть такие нравы дикими. Типы «Кит Китычей», которых описывают у нас в юмористических журналах, не выродились там нисколько. Купец играет первую роль в Астрахани: если он богат, то он сила — он царь. В Астрахани все помешались на быстрых оборотах, им способствует материал торговли, как то: нефть, соль и т. д.; многие скоро богатеют, но и быстро теряют свое состояние, благодаря какой-нибудь оплошности. Чтобы поставить дело на солидную ногу, чтобы стать конкурентом таких иностранных фирм, как Нобель — об этом думают очень немногие. Средний купец астраханский производит очень неприятное впечатление: он груб, он рутинен, не образован — он не культурен. Все эти качества выражаются во всей своей непривлекательной наготе, когда «Кит Китыч» разгуляется; хотя нередко свою грубость он выказывает и в совершенно трезвом состоянии. Так, один купец, обладающий паровой шхуной с паровой помпой большой силы, пробуя ее достоинство и разъезжая по Болде, утешал себя тем, что обрызгивал водой вышедших на палубу других судов полюбопытствовать на зрелище и проезжавших тут же на лодках. Всего лучше — то, что он этим не вызывал ни малейшего негодования со стороны пострадавших — настолько привыкли все в Астрахани к купеческой «забаве».
Нравы в Астрахани несколько странны для нас — мы привыкли называть такие нравы дикими. Типы «Кит Китычей», которых описывают у нас в юмористических журналах, не выродились там нисколько. Купец играет первую роль в Астрахани: если он богат, то он сила — он царь. В Астрахани все помешались на быстрых оборотах, им способствует материал торговли, как то: нефть, соль и т. д.; многие скоро богатеют, но и быстро теряют свое состояние, благодаря какой-нибудь оплошности. Чтобы поставить дело на солидную ногу, чтобы стать конкурентом таких иностранных фирм, как Нобель — об этом думают очень немногие. Средний купец астраханский производит очень неприятное впечатление: он груб, он рутинен, не образован — он не культурен. Все эти качества выражаются во всей своей непривлекательной наготе, когда «Кит Китыч» разгуляется; хотя нередко свою грубость он выказывает и в совершенно трезвом состоянии. Так, один купец, обладающий паровой шхуной с паровой помпой большой силы, пробуя ее достоинство и разъезжая по Болде, утешал себя тем, что обрызгивал водой вышедших на палубу других судов полюбопытствовать на зрелище и проезжавших тут же на лодках. Всего лучше — то, что он этим не вызывал ни малейшего негодования со стороны пострадавших — настолько привыкли все в Астрахани к купеческой «забаве».
Другой купец отличился на моих же глазах еще лучше. Он за свое богатство пользовался общим «уважением». К нему на даче, Бог весть за какие заслуги, приставлены двое стражников, т. е. верховых полицейских. Как-то раз, выезжая со своей дачи кутить, он только крикнул у ворот стражнику:
— Стражник, поезжай вперед, оберегай своего господина, потому что я буду сегодня кутить, буду пьянствовать, — он уже был выпивши.
Въехавши в город, велел он стражнику скакать вперед, чтобы, дескать, знали, кто едет.
— Да по мостам-то свищи!
Стражник поехал вперед и, въезжая на мост, каждый раз свистел, чтобы все сидящие на мосту знали, что едет, дескать, вот кто. Но этим дело не кончилось: встретив по дороге случайно проезжавшего верхового полицейского, он и ему, бросив денег, велел впереди скакать и свистеть. Так и ехал астраханский купец-богач по улицам родного города со «свистом на мостах».
Прибыли в сад «Аркадию»; тут хотел богач себя показать во всем своем блеске, во всей своей силе. Шла опера; во время увертюры сидевший в директорской ложе «Ките Китыч» закричал на оркестр: «Стой!», выбросил им пачку денег и крикнул: «Камаринского валяй»! — и, о удивление! при полном театре, в присутствии местной полиции, оркестр, прервав увертюру, начинает играть «камаринского». Ни одного звука негодования, ни малейшего протеста не было заявлено со стороны присутствовавших в театре.
— Зови ко мне артиста Ш.! — крикнул лакею богач, успевший в своей ложе, из которой вел ход за кулисы, устроиться с вином. Является артист, загримированный, в костюме.
— Пей! — велит ему «Кит».
— Помилуйте, мне надо сейчас выходить.
— Кто тебе велел?
— Да режиссер.
— А я тебе велю — пей! — и артист должен был повиноваться.
Сначала может все это показаться смешным и забавным; но если взглянуть на это дело серьезно, то нельзя не погоревать о той рутине, которая еще в такой силе царит у нас, и в таком именно месте, где при уме и культурности можно было бы держать знамя русского имени высоко. Ведь Астрахань у ворот Азии!
Гостиный двор купца Аджи Усейнова (Персидское торговое подворье)
Многое из нравов Астрахани поражает нас странностью своей. Вот при открытых дверях сидит упитанный армянин — он нотариус.
— Что, душа мой, хочешь? — обращается нотариус. Пришедший купец объясняет свое желание.
— А сколько тебе следует за это? — спрашивает он.
— Пять рублей без лишнего с печатью и подписью — все, душа мой, будет, — отвечает нотариус.
Бумага написана и печать приложена.
— Ну, с тебя и трешницы довольно, — замечает купец, выбрасывая бумажку на стол.
Восточные люди, с своей стороны, способствуют немало оригинальности города: торгующие фруктами персияне, а также персияне-носильщики, туркмены в своих халатах, киргизы на арбах, калмыки в синих зипунах — все это дает городу свою физиономию.
Между приезжим, который редко ускользает от глаза местного жителя, и армянином торговцем завязывается такой разговор.
— Откуда будэшь?
— Из Москвы.
— О!.. А куда едэшь?
— В Персию.
— О!.. дорогу строить станэшь?
Армянский собор Петра и Павла.
В персидской лавочке персианин с восточной любезностью предлагал нам купить мундштук из черного янтаря. Видя, что мы не склоняемся купить его, он решительно и с серьезным выражением лица сказал:
— Купишь — счастлив будэшь; нэ купышь — умрешь.
И когда мы согласились, уступая его просьбам, взять мундштук, он добавил с мягкой улыбкой и наклонив голову набок: «Курыть будэшь — счастлив будэшь».
Астрахань не имеет красивых и привлекательных окрестностей — кругом или степь, или песок. Единственным развлечением среди природы представляются для астраханцев поездки на острова, лежание на дельте Волги. Эти острова покрыты привлекательной растительностию: деревья, душистые луга позволяют забыть на время близко лежащий город.
Но астраханские окрестности имеют для приезжего другой интерес. Так сказать, в двух шагах от Астрахани, кочуют калмыки, кундровские и юртовые татары, и недалеко находятся Тинакские лечебные грязи, которые также могут представлять известный интерес.
Насколько богаты окрестности Астрахани и вся Астраханская губерния местами, интересными в геологическом, зоологическом, антропологическом, археологическом и этнографическом отношениях, настолько же сама Астрахань бедна просвещением. Для астраханцев не существует иного интереса, кроме денежного, хоть тут все погибай — и то маленькое ученое общество, которое делает попытки противостоять общему движению, лишено для своих целей всяких средств, не находя никакой поддержки со стороны «влиятельных» лиц города. Но среди рутинных типов обитателей Астрахани находятся и светлые головы; они не «из ученых», но, обладая трезвым русским умом, они занимают видное место среди иностранных фирм. Настойчивой энергиею, систематичным действием ими сделано много, и русское сердце радостно бьется при их имени. К ним принадлежит изобретатель системы наливных судов для перевозки нефти Н. Артемьев; он же и составитель разумных и трезвых проектов по устроению портов; он же и в думе вовремя скажет свое разумное слово.
Деревянная баржа для перевозки нефти братьев Артемьевых на Волге
А. Н. Харузин. Степные очерки (Киргизская Букеевская орда). Странички из записной книги. — М., 1888
Источник: http://rus-turk.livejournal.com