Командир авиационной группы «Стрижи» на РСН рассказал об особенностях полётов
И. КОРОТЧЕНКО: Здравствуйте, друзья. Это программа «Генштаб», в студии Игорь Коротченко. С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя. Здесь рядом со мной командир авиационной группы высшего пилотажа «Стрижи» гвардии подполковник Сергей Иванович Осяйкин. Сергей Иванович, здравствуйте.
С. ОСЯЙКИН: Здравствуйте.
И. КОРОТЧЕНКО: Прежде всего хочу поздравить Вас и личный состав пилотажной группы «Стрижи» со знаменательной датой – 25 лет назад была создана группа. Давайте начнём с этой исторической даты. Как всё начиналось?
С. ОСЯЙКИН: Вы знаете, группа, прежде всего, предназначена для демонстрационных полётов, для показа авиационной техники в воздухе и, соответственно, для показа мастерства пилотов. Группа берет своё начало с 6 мая 1991 года. В этот день лётчики пилотажной группы впервые выполнили показ, уже имея своё название, на самолетах, имеющих свою оригинальную раскраску. Пилотаж не начался с 1991 года, потому что «Стрижи», входящие в состав 207-го центра показа авиационной техники, являются правопреемником 234-го истребительного авиационного полка. Это знаменитый полк, его еще называли «показным» полком. Задачей этого полка являлась не только защита воздушных рубежей Москвы, нашей Родины, но и выполнение демонстрационных полётов, то есть реклама нашей авиационной техники и демонстрация её мощи. Вехой в истории 234-го истребительного гвардейского, тогда Проскуровского полка, явился июль 1983 года, когда в Кубинку поступили новые самолеты МиГ-29. До этого лётчики полка выполняли полёты на самолётах МиГ-15, МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21, МиГ-23. Кубинка всегда являлась как бы Меккой высшего пилотажа, в Кубинку попадали и отбирались лётчики только самой высшей квалификации. С 1983 года, когда на вооружение поступил самолет МиГ-29, в Кубинке несколько изменился подход к выполнению пилотажа. МиГ-29 значительно отличался по своим маневренным характеристикам, по дальности, продолжительности полёта от всех предыдущих самолётов. Это самолёт четвёртого поколения, который позволял лётчикам делать значительно больше, чем они до этого делали. Соответственно, встала задача о переучивании лётного состава на новый тип самолёта. Здесь я хотел бы назвать фамилии ветеранов, тех пилотов, которые первыми осваивали на тот момент новый самолёт МиГ-29 и стояли у истоков образования пилотажной группы. Прежде всего, это Безлюднов Сергей Иванович, Соловьёв Виктор Алексеевич, Коровец Владимир Александрович, Аристов Анатолий Михайлович, Леонид Спица. Это именно те люди, которые первыми научились сами и начали переучивать весь лётный состав истребительного полка. Это лётчики, которые летали в группе на самолётах МиГ-21, МиГ-23 и первыми в строю приступили к полётам на МиГ-29. Тогда это называли не «пилотажная группа», а «ромб на двадцать девятых». Далее переучились и летали в составе этого «ромба» Безлюднов Сергей Иванович, Яшкин Василий Николаевич встал в строй, Бокач Александр Борисович огромное участие принимал на тот момент в создании пилотажной группы. Я хочу сказать, что немногие, наверно, знают, что первый показ на самолётах МиГ-29 состоялся в 1986 году в Финляндии, куда была приглашена группа с дружеским визитом. Это был закрытый показ. Тогда впервые «ромб на двадцать девятых» выполнял демонстрационные полёты. Но эта дата не является началом пилотажной группы «Стрижи». Началом мы всё-таки считаем 6 мая 1991 года, когда группа выступила, уже имея своё название «Стрижи» и свои самолёты в оригинальной раскраске. 6 мая «Стрижи» выступали на аэродроме в Кубинке, это были показательные полёты. На этих полётах присутствовал маршал авиации Иван Никитович Кожедуб – наш великий трижды Герой Советского Союза. Этот день и считается днём образования группы. И уже через несколько дней в мае «Стрижи» полетели с первым визитом в Реймс, Франция, в гости к «Нормандия-Неман» – прославленному авиационному полку. Отсюда пилотажная группа берёт своё начало, и начинается ее история как пилотажной группы «Стрижи».
И. КОРОТЧЕНКО: Какие задачи вы решаете в настоящее время?
С. ОСЯЙКИН: Основная задача – это, конечно, боевая подготовка. «Стрижи» как подразделение в составе воинской части, базирующейся в Кубинке, прежде всего, решают задачу боевой подготовки. «Стрижи» сегодня – это не только те пилоты, которые находятся в воздухе, это 15 человек лётного состава, это инженерно-технический состав. Мы занимаемся подготовкой молодёжи согласно «Курса боевой подготовки».
И. КОРОТЧЕНКО: Молодых лётчиков?
С. ОСЯЙКИН: Молодых лётчиков, конечно. Мы сами поддерживаем свои навыки при полётах на воздушные бои, перехваты, по наземным целям, соответственно, идёт подготовка и молодых пилотов. Вторая не менее важная наша задача – это выполнение демонстрационных полётов как у нас в стране, так и за рубежом, демонстрация возможностей нашей авиационной техники, а также мастерства и профессионализма пилотов.
И. КОРОТЧЕНКО: При выполнении фигур высшего пилотажа давайте ещё раз напомним нашим радиослушателям, какое количество машин их выполняет, одновременно находясь в воздухе?
С. ОСЯЙКИН: Наша программа сейчас состоит из нескольких элементов. Первый элемент: группа выполняет пилотаж составом из шести самолётов в пилотажном порядке «Пирамида». Далее после комплекса фигур мы заходим на роспуск, отпускаем пятого и шестого, далее группа пилотируется в составе «Ромба» – это четыре самолёта. После выполнения пилотажа ромбом, остаётся пара для выполнения полётов, чтобы показать синхронный и встречный пилотаж. Далее после роспуска «Пары» остаётся «одиночка» – ведущий для выполнения высшего пилотажа. Мы эту программу меняем. Сейчас у нас идёт развитие, чтобы усложнить программу выполнения именно в составе «шестёрки». Я надеюсь, что в этом году мы придём к тому уровню, когда всю «ромбовую» программу наиболее сложную группа будет выполнять составом из шести самолётов.
И. КОРОТЧЕНКО: Пилотажная группа «Стрижи» - это в определённой степени визитная карточка Воздушно-космических сил России. Бывая на выполнении пилотажа за рубежом, вы ведь показываете мощь, которая стоит за нашей страной. Есть ли понимание этой ответственной и важной миссии?
С. ОСЯЙКИН: Конечно, при выполнении показательных демонстрационных показов за границей мы чувствуем большую ответственность, потому что мы представляем великую авиационную державу и должны показать все возможности авиационной техники, которая стоит сейчас у нас на вооружении. В тоже время мы прекрасно осознаём и чувствуем, что за нашей спиной стоит великая Россия, это придаёт определённые силы и уверенность.
И. КОРОТЧЕНКО: Каковы принципы подбора лётчиков в пилотажную группу «Стрижи»? Что лежит в основе? Лётное мастерство, психологическая совместимость, возможность локоть к локтю выполнять фигуры высшего пилотажа в очень опасной близости друг от друга? Расскажите об этом.
С. ОСЯЙКИН: Мы очень тщательно подходим к отбору лётчиков в пилотажную группу. Всегда это проходило следующим образом: лётчик прежде всего сам должен стремиться, то есть у него должно быть желание летать и заниматься именно высшим пилотажем. Как правило, к нам приходили и приходят лётчики-истребители из строевых частей. Мы имеем возможность ездить по разным частям с демонстрационными полётами либо по какой-нибудь другой причине: для выполнения показов, чтобы поделиться опытом, дать допуски. Всегда идёт диалог между нами и лётчиками, которые нас там встречают. Мы сами заинтересованы в том, чтобы к нам приходили высококлассные специалисты. Если лётчик изъявил желание к нам прийти, это должен быть уже подготовленный пилот, имеющий определённый налёт, квалификационный разряд лётчика не ниже 2 класса, подготовленный по курсу боевой подготовки практически в полном объёме. Кроме того, здесь учитываются, и это немаловажно, личные качества человека, потому что пилотажная группа «Стрижи» – это небольшая семья, в которой каждый человек выполняет свою роль. Мы должны быть абсолютно уверены в каждом из тех, кто летает в группе. После того как мы определились с кандидатом, мы вызываем его к себе в Кубинку, принимаем у него теоретические экзамены, определяем его теоретический уровень подготовки. Затем выполняются полёты. Мы в воздухе смотрим, на что он способен, исходя из его профессиональных способностей, сможем ли мы дальше с ним работать. Подготовка любого пилота стоит больших затрат.
И. КОРОТЧЕНКО: Сергей Иванович, расскажите про ощущения. Какие фигуры высшего пилотажа выполняются? Как эти перегрузки, фигуры ощущает на себе машина и, разумеется, пилот?
С. ОСЯЙКИН: Здесь я бы выделил отдельно групповой пилотаж и одиночный, потому что перегрузки, которые испытывает лётчик, выполняя одиночный пилотаж, несоизмеримо больше тех, которые лётчики испытывают в группе. Самолёт МиГ-29 – превосходнейший самолёт, и сейчас на данный момент остаётся одним из лучших в мире самолётов-истребителей. Он позволяет выполнять фигуры с перегрузками до девяти единиц. Это большие физические нагрузки на лётчика. Естественно, чтобы показать в полном объёме, на что способен самолёт, это очень сконцентрированный, очень сжатый, динамичный комплекс. Лётчик практически на протяжении всего комплекса испытывает предельные перегрузки, когда один маневр переходит в другой, паузы между маневрами минимальные, поэтому лётчик находится постоянно под большим прессингом давления. Это физически достаточно сложно. Каждый «одиночка» - лётчик, который выполняет одиночные полёты – должен быть хорошо физически подготовлен и выдерживать значительные нагрузки. При выполнении пилотажа в группе нагрузки несколько меньше, они доходят до шести единиц. Но здесь накладывают свою особенность психологические нагрузки, когда лётчики стоят друг от друга на интервале один метр – крыло от крыла. Вы не представляете, насколько это психологически сложно осознать человеку и быть к этому готовым. Я могу привести в пример свой первый полёт. Когда я пришёл в Кубинку, я летал в составе экипажа в задней кабине на спарке. Мне посчастливилось летать с тем первым ромбом, который в 1991 году. Первые ощущения, которые у меня были: «Неужели это возможно?», «У меня так никогда не получится». Это защитная реакция организма, инстинкт самосохранения всё-таки превалирует в данной ситуации. Далее, когда лётчик начинает летать, он это всё преодолевает, понимает, что нет ничего невозможного, его учат. Двигаясь от простого к сложному, начинает летать всё ближе и ближе, усложняется программа. Всё идёт с целью подготовки пилота и подготовки более сложной программы. Естественно, это сложно пилотам, потому что лётчики, выходя из самолёта, выжимают свои подшлемники и футболки. За 10-15 минут можно отработать настолько, как будто ты пробежал 10-15 километров. Физически это сложно, но на то мы и тренируемся, на то мы и готовимся к этим показательным полётам, чтобы преодолевать нагрузки и демонстрировать самолёт, все его возможности.
И. КОРОТЧЕНКО: На воздушной части Парада 9 мая нынешнего года вы пройдете над Красной площадью. Это будет совместный пролёт с другой пилотажной группой – с «Русскими витязями».
С. ОСЯЙКИН: Да. В центре показа у нас базируются две пилотажные группы: «Стрижи» и «Русские витязи», которые недавно тоже отметили свой юбилей – двадцатипятилетие. Уже на протяжении нескольких лет мы летаем смешанным строем. Так называемый строй «Кубинский бриллиант», в котором 5 самолётов Су-27 и 4 самолёта МиГ-29. В истории это первый случай, который занесён в Книгу рекордов Гиннеса, когда таким строем на разнотипных боевых самолётах группа выполняет весь комплекс фигур сложного и высшего пилотажа. 9 мая показательные полёты над Москвой запрещены. Это будет парадный строй, состоящий из 17 авиационных групп, разных самолётов и вертолётов. «Стрижи» и «Витязи» пройдут в 17-й группе общим строем, единым порядком. Это будет именно проход.
И. КОРОТЧЕНКО: Завершающая часть?
С. ОСЯЙКИН: Нет. Завершающая часть – это Су-25 – восемнадцатая группа. Они раскрасят небо в цвета российского флага. Почему я сказал «17 групп», а есть 18-я? Потому что по традиции 13-й группы у нас нет. Всего будет участвовать 17 групп, а замыкать – №18.
И. КОРОТЧЕНКО: Как вы проходите над Москвой, Красной площадью, ведь это десятки секунд? Вам удаётся что-то разглядеть или вы только сосредотачиваетесь непосредственно на пилотаже? Что вы чувствуете? Расскажите эти вещи, которые считанное количество людей могут почувствовать, находясь в кабинах боевых самолётах и пролетая единственный день в году на 9 мая над Москвой, над Красной площадью.
С. ОСЯЙКИН: Казалось бы, что такое горизонтальный проход для пилотажной группы? Эта задача, я считаю, самая ответственная в году, которую мы когда-либо выполняли. Не каждому доверят участвовать в параде на Красной площади. Мы прекрасно понимаем всю ответственность, которую на нас возлагают. Всегда, когда ты участвуешь в параде, хочется слетать как можно лучше. Для нас 9 мая – необычный день. Для нас, «Стрижей» и «Русских витязей», очень почётно участвовать в параде над Красной площадью. Конечно же, за те три секунды, в которые группа пролетает над Красной площадью, разглядеть ничего невозможно. Лётчики смотрят на самолёт ведущего с целью как можно чётче выдержать свой строй, потому что это делается для людей, которые стоят на земле и наблюдают за парадом, за проходящими группами. Хочется стоять как можно чётче, лучше, потому что это всё-таки Красная площадь. В тоже время при полёте к Красной площади мы имеем возможность наблюдать Москву, посмотреть, над чем мы пролетаем. В прошлом году на меня произвел огромнейшее впечатление «Бессмертный полк», который на момент нашего пролёта уже был построен. Мы выходили через Ленинградский проспект, Тверскую улицу. Мы имели возможность наблюдать за той большой людской рекой, которая находилась на земле. Честно говоря, испытываешь волнительные чувства, наблюдая эту картину, людей, которые вышли поучаствовать в этом Параде, чувство гордости, что у нас есть такой народ, есть, чем гордиться. Мы помним подвиг наших дедов.
И. КОРОТЧЕНКО: Как часто Вам приходится бывать за рубежом, в командировках, где вы показываете демонстрационные работы?
С. ОСЯЙКИН: Не так часто, особенно в последнее время. Крайний наш визит был в Сербию два года назад. Мы летали в Белграде на семидесятилетии освобождения Белграда от фашистских захватчиков. Это был знаковый визит. Нас очень тепло принимали. Мы участвовали в параде в день освобождения Белграда от фашистских захватчиков с сербскими лётчиками. Они выполняли полёты на МиГ-21, МиГ-29. Завершали всю эту колонну мы – пилотажная группа «Стрижи» с выполнением полного комплекса высшего пилотажа. После этого группа за границей не была, мы выполняли полёты на два года на территории Российской Федерации.
И. КОРОТЧЕНКО: Ещё хотел Вас спросить по поводу машин, на которых вы летаете. Это специально подготовленные МиГ-29 или это обычная серийная машина?
С. ОСЯЙКИН: Часто задают такой вопрос, особенно когда бываешь в разных городах нашей Родины. Почему-то бытует такое мнение, пилотажные группы летают на облегченных самолётах, специально подготовленных для выполнения таких полётов. Наверно, это от того, что за границей пилотажные группы большей частью летают на подготовленных самолётах, облегчённых. Мы же, что «Стрижи», что «Русские витязи», выполняем полёты на серийных боевых машинах. Отличает их только раскраска. Наш самолёт имеет оригинальную раскраску: в верхней и нижней части изображён силуэт летящего стрижа. Других отличий нет. На этих же самолётах мы выполняем боевое применение. Мы бросаем бомбы, пускаем ракеты, неуправляемые ракеты, выполняем полёты на полигон. Это обыкновенные боевые машины, на которые в течение нескольких минут можно подвесить вооружение и взлететь для выполнения боевой задачи.
И. КОРОТЧЕНКО: Фирма РСК «МиГ» поддерживает контакты с группой? У вас есть какие-то взаимные проекты, контакты? Как они реализуются?
С. ОСЯЙКИН: Мы на протяжении многих лет сотрудничаем с РСК «МиГ». Я очень благодарен за ту помощь, которую они нам оказывают. Перед визитом в Китай в начале 2000-х нам были доработаны 6 машин под навигацию международную для выполнения заходов на аэродромы международного класса. Там было установлено оборудование для того, чтобы облегчить лётчику момент захода на посадку на зарубежные аэродромы.
И. КОРОТЧЕНКО: Я хотел бы попросить продолжить рассказ о том, как вы взаимодействуете с РСК «МиГ», в том числе по подготовке и выполнению демонстрационных полётов за рубежом.
С. ОСЯЙКИН: Да. Я бы хотел ещё раз остановиться на том, что перед тем показом, полётом в Китай, это ответственная была задача, она подразумевала 8 промежуточных посадок: мы взлетали в Кубинке, дальше посадка была в Екатеринбурге, далее Новосибирск, Белая, далее уходили за границу, в Монголию и 2 посадки промежуточных в Китае. Это был достаточно сложный и трудный перелёт, поэтому мы обратились тогда в РСК «МиГ» с целью установки дополнительного оборудования, которое бы позволило выполнять посадку на любом международном аэродроме. Это оборудование безвозмездно было установлено, дополнительно были установлены радиостанции, позволяющие лётчику в полёте набирать любую частоту, которую ему даёт диспетчер. Боевые же самолёты такой возможности не имеют. Были выполнены дополнительные доработки самолёта МиГ-29УБ, который изначально имел только один подвесной бак. Нам доработали его до трёх баков, чтобы можно было выполнять длительные полёты в спарках на МиГ-29УБ. Помимо этого, сотрудничество у нас постоянно идёт. Вопросы продления авиационной техники, осмотра, подготовки её к демонстрационным полётам – все они решаются совместно, за что я бы хотел сказать слова благодарности руководству РСК «МиГ». Мы надеемся на дальнейшее сотрудничество, на дружбу между корпорацией и пилотажной группой «Стрижи».
И. КОРОТЧЕНКО: У вас есть какие-то внешние отличительные признаки на форме, комбинезонах? Всегда для лётчиков важна символика. Это касается как наших, так и зарубежных лётчиков.
С. ОСЯЙКИН: Вы знаете, всё, что касается символики, раскраски пилотажной группы, было инициативой самих лётчиков. Тогда ещё не было таких сплошных комбинезонов, которые были уже на тот момент за границей. Лётчики проектировали сами с конструкторами по одежде, чтобы комбинезон был удобен, комфортен, чтобы в нём было не так жарко летом и не так холодно зимой, чтобы он был функционально удобен лётчику при пилотировании, находясь в кабине самолёта. Естественно, тогда появилась и эмблема «Стрижи», появилось название. Уже 25 лет «Стрижи» придерживаются той своей эмблемы: на красном фоне изображение птички стриж с надписью «Стрижи». Мы гордимся своим именем, формой. Надеюсь, так будет и дальше.
И. КОРОТЧЕНКО: Всё-таки хочу, чтобы Вы поподробнее рассказали, в чём отличие Вашей пилотажной группы от зарубежных пилотажных групп. Наверняка вы следите за тем, как ваши коллеги по ту сторону границы демонстрируют примерно такие же возможности по показу западной авиационной техники. Появились пилотажные группы, например, ВВС НОАК в Китае. В чём схожесть, а в чём отличие как по машинам, так и по технике пилотажа, по тем фигурам высшего пилотажа, которые выполняете вы и ваши зарубежные коллеги?
С. ОСЯЙКИН: Есть и общее что-то, есть и различие. Общее в том, что существует примерно одинаковый комплекс фигур. Есть набор фигур, из которых лётчики пилотажной группы создают комплекс, порядок выполнения, наполняют свою программу. Очень большое влияние на этот показательный комплекс влияет то, на каком самолёте группа летает. Если мы возьмём французов или итальянцев, выполняющих полёты на учебно-тренировочных самолётах с меньшей тягой и вооружённостью, с несколько другими характеристиками управляемости, устойчивости, это свой комплекс. Чем характерен пилотаж именно этих пилотажных групп? Это большое количество самолётов – порядка 9-12, которые выполняют проходы в различных строях. Они прошли, показали строй, ушли, зритель их не видит. В это время паузу заполняет «одиночка» - одиночный самолёт, выполняющий 2-3 фигуры. Пока он выполняет эти 2-3 фигуры, группа перестраивается, и мы её наблюдаем уже в другом пилотажном строю. Весь пилотаж строится именно таким образом. Мы же стараемся выполнять, во-первых, силовой пилотаж, потому что машины боевые, и позволяют выполнять пилотаж с большими перегрузками, то есть на глазах у зрителей, не уходя из поля зрения тех людей, кто находится на земле. В то же время именно МиГ-29 с его прекрасными разгонными и тормозными характеристиками позволяет в процессе всего этого маневрирования менять ещё и строй, то есть положение самолётов друг относительно друга. Мы не выносим эту часть, элемент смены строя куда-то за зрителей. Мы стараемся показать его, чтобы люди имели возможность наблюдать смену одного строя, допустим, «Ромб» в «Конверт», «Звезду». Всё это происходит на глазах у зрителей, происходит в динамике. Я считаю, что отличие пилотажной группы «Стрижи» именно в этом. Мы пытаемся выполнять полёты и летаем различными строями, выполняем различные фигуры, перестроения происходят при минимальном удалении от зрителей, стоящих на земле.
И. КОРОТЧЕНКО: Как осуществляется управление пилотажной группой непосредственно в воздухе? Вы слушаете команды диспетчера с земли либо лётчики осуществляют радиообмен в воздухе? Как это технически выглядит? Или, извините, вся программа настолько обкатана, что это делается автоматически уже?
С. ОСЯЙКИН: Конечно, вся программа абсолютно обкатана, она имеет начало, конец. Лётчики, поднимаясь в воздух, прекрасно понимают, что они будут выполнять, в какой последовательности. Всё это досконально отрабатывается на земле. Есть такой элемент «Пеший по-лётному», когда лётчики, перед тем как сесть в самолет, ещё раз на земле становятся, хотя это может быть и в сотый раз, и в тысячный раз. Всегда нужно настроить себя на полёт. Из опыта: какой-то элемент всё равно выпадает. Там нет возможности что-либо изменить, там нужно действовать и очень быстро. Изначально всё разбирается досконально на земле. Изменение погоды, наличие облачности. Не всегда ясная погода и над головой чистое небо. Периодически бывает так, что часть неба закрыта облаками, часть – свободна. Здесь ведущему надо несколько менять программу, где-то протянуть дальше, где-то именно подтянуть, чтобы ускорить процесс разворота группы с той целью, чтобы поместиться в это свободное.
И. КОРОТЧЕНКО: Не уйти в облачность?
С. ОСЯЙКИН: Не уйти в облачность, конечно. Здесь есть некоторые изменения, поэтому лётчики к этому готовы. Всегда с момента запуска, до момента посадки, роспуска группы ведущий управляет группой. Он подаёт команды, которые лётчики воспринимают, отвечают ему и выполняют эти действия. При расстоянии между самолётами 1 метр увеличение оборотов даже на 1-2% значительно. Ведущий должен своих ведомых предупредить о том, то он делает. «Увеличиваем обороты» – он плавно увеличивает. Настолько «влётаны», что он знает, с каким темпом они это будут делать. Может быть, он и не скажет, а только начнёт действовать, они уже понимают, с какой интенсивностью пройдёт увеличение скорости. Всё выполняется под управлением ведущего. Это входит в его обязанности – управлять группой, а ведомые обязаны чётко выполнять указания ведущего.
И. КОРОТЧЕНКО: Расскажите для обычных радиослушателей, перегрузки как ощущаются?
С. ОСЯЙКИН: Это часто задаваемый вопрос.
И. КОРОТЧЕНКО: На который трудно ответить?
С. ОСЯЙКИН: Нет. На него не трудно ответить. Я думаю, что каждый из нас когда-то в своей жизни катался на карусели в парке аттракционов, когда тебя прижимает к спинке, и не обязательно пристёгиваться ремнями. Эта центробежная сила прижимает человека, и он не упадёт, пока карусель не остановится. Что-то подобное испытывает лётчик. В данном случае у человека, которого крутят на карусели, испытывает перегрузку грудь, спина. Она переносится легко. Может, она там больше единицы. Не больше двух. У лётчика же нагрузка распределяется иначе: голова–таз. При маневрировании, выполнении различных поворотов, виражей, петли Нестерова и так далее. Лётчик, как я уже сказал, испытывает перегрузку. Она доходит до 9 единиц. Чтобы так можно было понять: при перегрузке 3 лежащую на колене руку оторвать практически невозможно, то есть усилий мышц не хватает, чтобы поднять вес своей руки. Вес руки увеличивается в три раза. При перегрузке в 9 – в 9 раз.
И. КОРОТЧЕНКО: Как же тогда выполняется пилотаж?
С. ОСЯЙКИН: Лётчик же не поднимает руку, он держит ручку управления, он должен сконцентрироваться, основная задача – не потерять работоспособность. Для этого лётчики летают в противоперегрузочных костюмах, которые обжимают тело лётчика и предотвращают отток крови из верхней части тела вниз.
И. КОРОТЧЕНКО: Какие высоты минимальны для выполнения тех или иных фигур высшего пилотажа? Как осуществляется контроль пилотами, ведущим этих высот, ниже которых опускаться нельзя?
С. ОСЯЙКИН: Мы ограничены по минимальной высоте мерами безопасности. Они и установлены с целью обеспечения безопасности тех людей, которые находятся на земле, и, соответственно, лётчиков, выполняющих полёт в группе. Минимальная высота – 200 метров на всех демонстрационных полётах: что на Московском авиакосмическом салоне, что за границей. Разрешается выполнять проходы, не маневрирование, а проходы до высот 100 метров.
И. КОРОТЧЕНКО: Над землей?
С. ОСЯЙКИН: Над землей, конечно же. Ещё вносится ограничение по удалённости оси первого этажа от зрителей.
И. КОРОТЧЕНКО: Для безопасности?
С. ОСЯЙКИН: Для безопасности, конечно. Верхний предел высоты для пилотирования группы, как правило, - 1600 метров для «Ромба», для четырех самолетов, 1800 для «шестёрки», для «Пирамиды». При выполнении тренировочных полётов, при отработке каких-то элементов, мы отрабатываем на средних высотах – 1000 метров и выше, чтобы исключить возможность просадки самолёта. Когда элемент уже отработан, и мы можем его показать, мы высоту понижаем до 500 метров, затем уже летаем с высоты в 200.
И. КОРОТЧЕНКО: Вы сказали, что отбираете лётчиков. Есть определённые критерии, чтобы попасть в группу. Как всё-таки попасть в Вашу пилотажную группу? Это допуск, счастливый билет для узко избранной группы?
С. ОСЯЙКИН: Нет. Как раз-таки у нас это невозможно. Прежде всего, должно быть желание у пилота.
И. КОРОТЧЕНКО: Он должен летать на МиГ-29?
С. ОСЯЙКИН: Необязательно. У нас сейчас в строю лётчик, который начинал на Ту-134. Заканчивал «Балашов», затем был инструктором в Мичуринске долго. Далее пришёл к нам. Человек хотел этим делом заниматься, он был переучен на МиГ-29. Сейчас летает в нашем строю внешним правым ведомым. У нас есть лётчики, которые пришли к нам из учебных полков самолёта Ил-39, затем были переучены на МиГ-29. Сейчас они проходят подготовку. Основной критерий – человек должен хотеть этого добиться, нужно огромное желание человека. Далее уже его способности. Думаю, нет ничего невозможного. Каждый, кто хочет прийти к нам и летать, милости просим!
И. КОРОТЧЕНКО: Вы поддерживаете отношения вне службы семьями с совместным проведением досуга и так далее?
С. ОСЯЙКИН: Да, конечно. Иначе просто быть не может. Мы очень много времени проводим вместе. Пилотажная группа «Стрижи» - это же не только 6 самолётов, 6 человек, это 15 человек лётного состава и порядка 50 человек инженерно-технического. Роль техников, может, не настолько заметна, как роль лётчиков, но без труда, ежедневной кропотливой работой ни один бы самолёт, «Стриж» в воздух не поднялся. Естественно, мы дружим не только своим узким лётным коллективом, мы дружим большим коллективом и стараемся встречаться, когда нам позволяет время, стараемся больше временем проводить с семьями, с детьми на природе. Группой играем в хоккей, футбол. Как-то так складывается, что всегда вместе.
И. КОРОТЧЕНКО: Какосуществлялся Ваш путь в командиры пилотной группы высшего пилотажа «Стрижи»? Расскажите о нём поподробнее.
С. ОСЯЙКИН: Я поступил в Качинское высшее военное авиационное училище лётчиков имени Мясникова – это прославленное, наверно, самое старейшее училище на тот момент, оно было образовано в 1910 году. Сколько себя помню, хотел поступить почему-то именно туда. По окончании школы поступил в Качинское училище, закончил его через 5 лет. После этого поступил в академию Жуковского, отучился в ней 3 года. Далее были полки истребительные – Шайковка, Смоленская область, далее Жердевка. После этого был отобран вместе с 21 таким же молодым пилотом в Кубинку для того, чтобы пройти отбор, выполнять полёты. После 3-4 лет начал выполнять полёты по программе пилотажной подготовки. Сначала это был одиночный пилотаж, затем начали меня готовить в составе группы. Сначала это был внешний ведомый шестой, затем внутренний, затем хвостовой. Первый свой демонстрационный полёт я выполнил в 2005 году в городе Воронеж. Три года назад я начал летать в качестве ведущего пилотажной группы «Стрижи». До сих пор летаю ведущим.
И. КОРОТЧЕНКО: Налёт сейчас у пилотов реально очень хороший, в частности, и по истребительной авиации, и в целом по Воздушно–космическим силам.
С. ОСЯЙКИН: Последние годы главнокомандующим Воздушно–космическими силами уделяется огромное внимание именно подготовке молодых пилотов. В крайние годы у нас налёт старшего лейтенанта – порядка 100-120 часов, не меньше 100 часов. Лётчики второго года после выпуска из училища, старшие лейтенанты, у нас сейчас летают на маневренные и парные воздушные бои. Я, честно говоря, за всю свою жизнь в авиации такого не помню. Сейчас реально уровень подготовки пилотов вырос в разы. У нас у лётчиков в прошлом году налёт составил порядка 150-170 часов. Молодые пилоты, которые пока не летают в группе, но готовятся, выполняют пока программу полётов по боевой подготовке. Налёт не менее 70-100 часов. Огромнейшее внимание сейчас уделяется подготовке лётных кадров. Это действительно так, и это очень правильно. Растёт профессионализм, и внимание уделяется именно подготовке молодых лётчиков, выпускников лётных училищ.
И. КОРОТЧЕНКО: Ещё хотелось бы акцентировать внимание на том, что Вы сказали в самом начале нашего эфира о том, что пилотажная группа «Стрижи» летает на штатных строевых истребителях МиГ-29 и готова к выполнению непосредственно боевых задач. Боевые задачи, я так понимаю, – это и выполнение воздушного перехвата, и поражение наземных целей, то есть того комплекса, чем должен заниматься лётчик-истребитель?
С. ОСЯЙКИН: Да, мы в полном объёме занимаемся подготовкой боевых пилотов именно по курсу боевой подготовки. Мы также как пилоты строевых частей выполняем полёты на полигоны. У нас есть свои полигоны, на которых мы отрабатываем применение вооружения по наземным целям. Хотел бы привести пример. В прошлом году пилотажной группой мы летали на лётно-тактические учения с молодыми лейтенантами. Жители Кубинки перелетели в Ахтюбинск. Там выполняли реальные пуски управляемых ракет на полигоне Ашулук. После того, как мы выполнили ЛТУ, провели разбор, буквально чрез день пилотажной группой уже участвовали в демонстрационных полётах в честь юбилея Государственного лётно-исследовательского центра. Эти задачи пересекаются и идут параллельно: и боевая подготовка, и демонстрационные полёты.
И. КОРОТЧЕНКО: Ведёте ли Вы какую-то подшефную работу, может быть, с молодежью, учитывая, что сейчас профессия военных вновь востребована? А одна из престижных профессий – это военный пилот.
С. ОСЯЙКИН: Мы очень большое внимание уделяем вопросам взаимодействия, общения со школьниками, с выпускниками. Как правило, это идет профориентация, прежде всего. Далее при выполнении визитов, допустим, у нас в прошлом году были визиты в Чебоксары, Барнаул, мы очень тесно взаимодействовали с администрациями этих городов.
И. КОРОТЧЕНКО: Сергей Иванович, к сожалению, время эфира неумолимо идёт к завершению. Я всё-таки хотел попросить Вас сказать по поводу юбилея пилотажной группы «Стрижи» и по поводу нашего великого праздника Дня Победы 9 мая.
С. ОСЯЙКИН: Пользуясь случаем, хотел поздравить всех с наступающим великим Днём Победы 9 мая. Хочу пожелать всем крепкого здоровья, мира, благополучия, уверенности в завтрашнем дне, а лётчикам-пилотажникам, нашим ветеранам, в честь 25-летия хочу пожелать лётного долголетия, а тем, кто сегодня летает в большой или малой авиации, чтобы они летали столько, сколько им позволит здоровье, сколько хочется. Всех с праздником!
И. КОРОТЧЕНКО: Спасибо. Я со своей стороны от имени «Русской службы новостей», программы «Генштаб», наших радиослушателей также хочу поздравить Вас с 25-летием пилотажной группы «Стрижи», а всех наших радиослушателей с 9 Мая. Это праздник бессмертного духа нашего народа, нашей страны. Мы никогда не забудем этот день и тех, кто погиб во имя Победы.