Аналитика-Политика: Россия: триумфальное возвращение на Ближний Восток

Долгое время (практически с того времени, как Россия ушла из Афганистана) наша политика на Ближнем Востоке носила спорадический характер и почти не развивалась. Россия с одной стороны стремилась на Запад, с другой – была озабочена необходимостью заново выстраивать отношения с бывшими среднеазиатскими республиками и переживаниями «афганского синдрома». 

Но вот всего за несколько месяцев (по историческим рамкам – просто мгновение) на нашем восточном направлении начинает стремительно складываться нечто, еще невиданное. Турция, Индия, Иран, Пакистан… То, что происходит в отношениях между нашими странами, уже можно (хотя еще конечно и очень осторожно) назвать новой геополитической реальностью. 

Разумеется, активизация российской восточной политики – результат украинских событий и последующих санкций. Нас выдавливают из Европы, волей-неволей приходится искать опору на Востоке. То есть, переориентация эта во многом вынуждена. Но все настоящее и важное случается, так или иначе, «вынужденно». А политика, как известно – искусство возможного. 

А сама тенденция кажется настолько важной и, даже можно сказать, судьбоносной, что имеет смысл уже сегодня хотя бы в общих чертах осмыслить ее. 


Осевая стратегия англосаксонской политики 

Для тех, кто знаком с принципами американской геополитики (хотя бы по книгам З. Бжезинского), украинские события едва ли стали неожиданностью. Еще в 1997г в своей центральной книге «Великая шахматная доска» (The Grand Chessboard) Бжезинский писал о необходимости отрыва Украины от России как главной цели восточно-европейской политики Соединенных Штатов: 

«Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Без Украины Россия все еще может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством и скорее всего была бы втянута в изнуряющие конфликты с поднимающей голову Средней Азией, которая, произойди такое, была бы обижена в связи с утратой недавней независимости и получила бы поддержку со стороны дружественных ей исламских государств Юга. Однако если Москва вернет себе контроль над Украиной с ее 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Черному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии...» 

По сути, перед нами ясная и целостная программа обезвреживания России как субъекта мировой политики. Важнейшие пункты этой программы: отсечение России от Европы (путем расширения НАТО на Восток и отрыва Украины), удушение ее в «изнуряющих конфликтах Средней Азии» и, наконец, расчленение. («России – как мило замечает в той же книге Бжезинский - в непрочно закрепленных конфедеративных структурах, состоящей из европейской части, Сибирской республики и Дальневосточной республики, было бы куда легче развивать экономические отношения с Европой и с вновь возникшими государствами Средней Азии и Востока»). 

При этом надо понимать, что перед нами не фантазии кабинетного ученого. Бжезинский - один из главных архитекторов внешней политики США последних десятилетий. (Сам он с гордостью называет себя творцом «афганской ловушки для СССР»). В 2008-м он вошел в штаб Обамы и сегодня продолжает оставаться внешнеполитическим советником американского президента. 

Бжезинский считает себя последователем родоначальника англо-саксонской геополитики Х. Макиндера, которому принадлежит знаменитый афоризм: «Кто контролирует Восточную Европу, тот контролирует мир». 

В своих геополитических работах Макиндер настойчиво развивал мысль об абсолютной недопустимости с точки зрения британских интересов союза России и Германии. 

В самом деле, такой союз создавал бы на пространстве Евразии совершенно неприступную в военном плане крепость с одновременно бесконечной возможностью ее экономической экспансии. Иными словами, стратегический союз России-Германии означал бы неизбежную утрату Британией ее господствующего положения в мире. 

Первый труд Макиндера, в котором остро ставилась эта проблема, вышел в 1904г. А через 10 лет в Европе разразилась крупнейшая в ее истории война, в которой Российская и Германская империи, оказавшись по разные стороны фронта, были до основания разрушены. 

Своеобразным ремейком первой стала вторая мировая война, за окончанием которой последовала война холодная. 

В своей центральной книге Бжезинский оценивает результаты второй мировой войны как «глобальный проигрыш Европы» (которую поделили между собой две неевропейские сверхдержавы). А результат холодной войны – как поражение последнего серьезного соперника США в Евразии. 

Но эта победа оказывается полной лишь с установлением решающего контроля над Восточной Европой. Таким образом, главной стратегической целью неминуемо становится Украина, со «взрывом» которой Россия, во-первых, надежно отрывается от Европы (Германии); а во-вторых предотвращается ее новое восстановление в виде Евро-Азийской империи. 

Речь, таким образом, фактически идет об окончательном решении проблемы, которой были посвящены две горячие и одна холодная война ХХ века. Разработке и выполнению этой программы и были посвящены основные труды Бжезинского. 

Все это достаточно очевидные вещи. И сегодня уже можно убедиться, как тщательно готовился этот удар последние 20 лет. Удивительно лишь то, что Россия все эти реалии «большой игры» полностью проигнорировала. 

При том, что успехи Евразийского союза и ШОС, превращающие ее в крупного регионального игрока, реальная угроза вхождения Украины в Таможенный Союз, наконец, попытки создания региональной валюты (грех непростительный с точки зрения современной финансовой системы) – все это вместе сделало проведение украинского сценария в жизнь не просто неизбежным, но и беспромедлительным. 

Сегодня Бжезинский мог бы повторить слова Черчилля, сказанные в 1936 году относительно Германии: Россия снова становится слишком сильной, и она снова должна быть уничтожена… 

И Россия действительно была бы полностью уничтожена, если бы в последний момент (когда окончательный разгром уже казался неминуемым) не зацепилась за Крым. 

Можно назвать это чудом Господним. Можно – рефлексивной реакцией борца на татами. Так или иначе, это был поистине судьбоносный момент. 

В самом деле. С потерей Крыма Россия фактически теряла и Черное море. А в обозримом будущем Севастополь, обращенный в военно-морскую базу НАТО, надежно запирал бы ее в сухопутно-азиатских границах. 

Фактически, Россию загоняли в бутылку и затыкали горлышко пробкой. В этом безвоздушном пространстве (с включенной блокадой и зажженными «среднеазиатскими Балканами») нам оставалось от силы 10-20 лет медленного умирания. 

Крым перевернул ситуацию, вернув нам контроль над Черным морем. А значит, и возможность дальнейшего развития геополитической партии. Только теперь, безнадежно сдав все позиции на Западе, России оставалось одно - перенести свою игру на восточный фланг. 

Могли ли американцы всерьез полагать, что Россия безропотно отступит из Крыма? Ясно, что ни один русский правитель в здравом уме пойти бы на это не мог. Очевидно, ответные ходы просчитывались. Как и последующие санкции, и удушение российской экономики падающими ценами на нефть (как это уже было перед «перестройкой» конца 80-х). Но вот то, что случилось 1 декабря 2014-го года, стало, кажется, сюрпризом для всех. 


Поворот на Константинополь 

Речь идет, конечно, об озвученной Путиным и Эрдоганом договоренности о переориентации «Южного потока». Сейчас трудно даже представить себе, к каким судьбоносным изменениям может привести этот на первый взгляд чисто экономический торговый альянс. Но если этот договор (как нам хочется верить) действительно станет первым шагом к стратегическому союзу России и Турции, это может означать совершено новое развитие «большой игры» на «евразийской шахматной доске»: от Крыма – к Константинополю; от контроля над Черным морем – к принципиальному для России присутствию в Средиземном. 

Константинополь - не просто наш «сакральный рубеж». Это, возможно, исполнение нашего предназначения. Не случайно всю свою историю Россия рвалась к Царьграду. 

И здесь уместно вспомнить еще один ведущий тезис британской геополитики (быть может, еще более важный, чем первые два). Звучит он примерно так: ни в коем случае не допустить русского присутствия в Константинополе и Проливах. 

Контроль над Проливами, открывающий России морские ворота в Средиземное море, Северную Африку и на Ближний Восток, означал бы не только совершенно неприемлемое с точки зрения англосаксов ее усиление, но - возможность России контролировать самое сердце Британской империи. 

Так обстояло дело в 18-20 вв. Но еще более серьезным дело может оказаться сегодня. И тезис Макиндера, высказанный им в 1918г. сегодня вполне мог бы звучать так: кто контролирует Ближний Восток - тот контролирует весь мир. 

Средиземное море – колыбель нашей цивилизации. Здесь она начиналась, сюда возвращается на своем излете. Здесь, скорее всего, будет твориться политика ХХI века. В этом смысле реальное присутствие флота в Средиземном море для великой державы принципиально. 

С 1992 года русского флота здесь практически не было. Средиземноморье сегодня – это фактически внутреннее море американцев (не евразийской державы в принципе). 

Можно ли продолжать с этим мирится ведущим государствам Евразии? Можно ли это изменить? 

Учитывая, что от Черноморского флота России, насчитывавшего до перестройки более 800 боевых единиц, осталась на сегодняшний день едва ли четверть, изменить сегодня это вопиющее положение дел можно только одним образом: через стратегический союз с Турцией. 

Такой союз означал бы резкое усиление присутствия традиционных морских держав Евразии в Средиземноморье. Способен был бы мгновенно изменить стратегический баланс сил в ключевом регионе мира и стать началом конца англосаксонской гегемонии в Евразии. 


Новый чудный мир или…? 

Конечно, все это может показаться слишком утопичным. Перед нами сразу встанет вся история русско-турецких войн, крушения Византии, натиска Порты на Европу… А также - две мировые войны, в которых мы снова отнюдь не были союзниками. В конце концов, Турция и сегодня остается важнейшим членом НАТО, с крупнейшей в регионе армией и миссией «азиатского щита Европы». 

Да, еще вчера это было именно так. Но уже сегодня все меняется с поистине головокружительной скоростью. Чего стоит только прозвучавшие недавно слова Эрдогана о том, что Турция больше не хочет в Европу! Мыслимо ли было услышать это еще год назад? 

Поэтому оставим бессмысленные гадания и обратимся лучше к главным вопросам. Например, такому: какое будущее готовит Турции (Ирану, Европе, Евразии) американская геостратегия? И может ли их устроить такое будущее? 

Ответить на него нам снова поможет Збигнев Бжезинский. 

Каким видит американский геостратег будущее России мы уже знаем: это несколько полуазиатских образований (точнее – колоний), подконтрольных сверхгосударству США. 

Посмотрим, какую роль уготовила американская геополитика Турции и Европе. 

Прежде всего, Бжезинский указывает Анкаре на богатые энергоресурсами бывшие советские республики Средней Азии как объект ее экспансии: в союзе с Баку и Тбилиси Анкара должна вырвать тюркоязычные государства из сферы влияния Москвы, разрушив ее энергетическую монополию и открыв Европе непосредственный доступ к их нефти и газу через Каспийское море. 

В «Великой шахматной доске» Бжезинский настойчиво разворачивает перед Турцией этот замечательный план (ведь однажды похожая программа уже блестяще сработала в Афганистане), обещая ей благодарность Америки, готовой всячески поддержать ее цивилизаторскую миссию по продвижению политически неразвитых Среднеазиатских государств в сторону «модернизации, секуляризации и демократизации». 

Говоря прямо, без эвфемизмов, именно Турции предлагается стать тем политическим актором, который зажжет «изнуряющие конфликты» «среднеазиатских Балкан», в которых должна увязнуть вытолкнутая из Европы Россия. После чего Турция займет свое законное место «щита, прикрывающего Европу от угроз Ближнего Востока», в награду за что Европа должна принять ее в свое экономическое и культурное пространство. 

Иными словами, Турции предлагается стать главным объектом для ударов со стороны зажженного ею же азиатского хаоса, а Европе, под угрозой тех же «ближневосточных проблем» – принять в себя этот центр силы исламского мира, грозящий окончательным размыванием европейской идентичности. 

Одновременно Бжезинский пронизывает всю свою программу виртуозным шантажом: он пугает Европу, что в случае отказа принять Турцию Анкара превратится в основного поставщика ближневосточных проблем в Европу через Балканы; предупреждает Израиль, что экспансия Турции на Ближний Восток способна опасно изменить баланс сил между ним и Палестиной; наконец, намекает Турции, что конфликт Вашингтона с Ираном может завершиться курдским восстанием и новой дестабилизацией Багдада. 

Перед нами, по сути, классический план англосаксонской политики последних пяти веков с его центральной идей «баланса сил». Суть ее в том, чтобы всегда поддерживать тлеющие конфликты, выбирая среди двух соперников сторону более слабого, таким образом предотвращая чрезмерное усиление кого-то из них. Так, с помощью виртуозных интриг, сталкивая лбами сильных соперников, Британия могла продолжать доминировать в ослабленном конфликтами мире. После второй мировой войны эстафету британской политики приняла Америка. 

Не трудно представить себе «светлое будущее» мира, который готовит ему эта политика «всеобщей конфронтации и ослабления»: Россию ждет расчленение и судьба колоний; Европу - смешение с исламской Турцией и исчезновение в азиатском море; Балканские государства и Среднюю Азию - варваризация в пожарах бесконечных конфликтов; а Турцию – агонизирование под непрерывными ударами «среднеазиатских Балкан» и Ближнего Востока… 

И над этим «прекрасным новым миром» будет возвышаться трансатлантический гроссмейстер, подводящий идеальный «баланс сил» над умирающим миром и разрабатывающий на своей «великой шахматной доске» стратегию генеральной «китайской партии»… 

Остается спросить – а нужно ли все это Турции? России? Ирану? Индии? Китаю? Европе? Да и всему человечеству в целом?