Много-много танков?
Была не так давно у Олега Егорова статья «О массовом применении танков». Есть у меня к ней один большой вопрос: "А оно точно массовое?" Постановка вопроса может казаться странной, все ведь привыкли обсуждать, насколько танковые дивизии вермахта превосходили огромные танковые корпуса РККА по организации. К вермахту у меня вопросов нет, а вот что касается бронетанковых войск РККА, то уровень организации там был такой, каким он должен быть в тогдашних исторических реалиях. Предельно конкретно он сформулирован Еленой Прудниковой: "При обеспеченности запчастями на уровне 2% можно констатировать, что танковых войск у нас нет". Прудникову в антисоветизме никак не обвинишь, она просто констатирует факты, отраженные в документах. Как сложилась такая отвратительная ситуация? А почему она должна была сложиться как-то иначе? Царь-батюшка нам всеобщего образования не оставил, его пришлось создавать с нуля. А чтобы техника в войсках функционировала, нужно:
1. Ее произвести. Если не произвели, то к следующим пунктам не переходим. Для этого нужны специалисты.
2. Организовать производство запчастей и логистику. Для этого тоже нужны специалисты.
3. Ремонт. И для этого тоже нужны специалисты. Причем та же Прудникова верно подмечает, что тракторист в колхозах чинить технику не умел, это МТС делали. И это для с/х правильно, как Хрущев МТС уничтожил, так и машиностроение в СССР достигло невиданных высот с точки зрения штук тракторов при не слишком впечатляющих объемах производства зерна. Потому что снабжать колхозников техникой можно бесконечно. Что характерно, ситуация с запчастями в СССР продолжала оставаться отвратительной и спустя годы после ВОВ. Качество было таким, что, даже если деталь в наличии есть, она не обязательно подойдет. А доработать своими силами или тем более изготовить деталь самостоятельно могли только крупные рембазы с мощным станочным парком. Что, кстати, опять демонстрирует, насколько важны были МТС и что их ликвидация по уровню идиотизма сравнима разве что с китайским "большим скачком". Для армии это означает, что даже трактористов, уже имеющих навыки работы с гусеничной техникой, нужно еще и ремонту обучать.
Организовать производство можно, при этом завод — это место концентрации специалистов. На остальное специалистов уже не хватает (станки, так и быть, возможно, купим в США, которые из-за Великой депрессии готовы были продавать что угодно и кому угодно). Да и на само производство не хватает. План по производству Т-34 в 1940-м году завалили полностью, вместо 1000 машин изготовили только 150. Т. е. танки получаются одноразовыми. Их неизбежно нужно выпускать много, т. к. на местах их исправность поддерживаться будет с большим трудом. И создание огромных мехкорпусов в таких условиях вполне оправдано, т. к. позволяет организовать и крупные рембазы, которые опять же являются местами подготовки специалистов. При этом не забываем о слабой отработанности отдельных агрегатов, в этом плане возможности и подходы к проектированию в 1930-е и 1970-е принципиально различны. В послевоенные годы танк проектировался из отработанных компонентов с расчетом, что его не придется разбирать до капремонта, да и уровень подготовки л/с был выше. В 1930-х танк проектировался так, чтобы его чинить было удобно. Т. е. в конкретных советских условиях 1930-х годов массовое производство было безальтернативно. Спецов на заводе с трудом, но сконцентрируем, на батальоны их уже не хватит, ремонт в таких условиях я представляю себе только так, что вместо вышедшего из строя танка берется запасной, а сломанный придется тащить на ремонт, т. к. мехвод сам зачастую не способен исправить даже несложные поломки. Разумеется, когда пришлось воевать, много танков было брошено из-за пустяковых неисправностей.
Удивляет тут уровень мышления армейского командования, которое умудрилось затребовать такие агрегаты, как Т-35 и Т-28, видимо, плохо представляя себе связанные с их эксплуатаций проблемы. Конечно, Т-28 по меркам Второй мировой за рамки разумного веса еще не выходит, но теоретически РККА могла бы вместо него получить нормальный средний танк с 76-мм орудием и весом порядка 20 тонн. И был бы он не только дешевле Т-28, но и надежнее. Вес — это не только тонны в таблице ТТХ и расход стали, это головная боль для конструкторов: как сделать так, чтобы ничего не ломалось, и как выжать из мотора дополнительные лошадиные силы, чтобы этот вес двигать. Конечно, такими многобашенными глупостями страдали не только у нас, а мы в 21-м веке с нашим послезнанием "очень умные" и точно знаем, что многобашенность — это плохо, но мировое увлечение многобашенностью лишь показывает, что в 1930-е мир в целом был, по большей части, деревней, что уж говорить об СССР, имевшем к моменту возникновения 85-90% сельского населения. Образованные немцы вон "Маус" построили, хотя дискуссия о его разработке должна была закончиться уже после вопроса, как именно это чудовище должно доставляться до передовой.
Но даже если предположить, что ремонт налажен, то насколько бронетанковые войска были бы боеспособны? Когда речь заходит о танках, то воображение сразу рисует что-то вроде Т-72 или Т-34-85 в Берлине, но Егоров верно указывает, что у немцев во французской кампании были в основном едва ли не танкетки. Всего 280 Pz-IVD с 75-мм пушкой. Я хочу взглянуть на эту ситуацию не с той стороны, что у французов танки были лучше, а насколько большую роль немецкие танки вообще могли сыграть. На 280 танков с 75-мм обрубками у немцев были тысячи орудий такого же и большего калибров. Т. е. способность имевшихся у немцев танков наносить противнику урон ничтожна на фоне возможности наносить урон одной только артиллерией. Более того, немцы в 1918-м прекрасно брали любые ряды траншей без всяких танков, артиллерия и штурмовые группы свою работу делали на «отлично». Вряд ли наличие или отсутствие у немцев бронемашин с 37-мм пушками могло сколь-нибудь серьезно повлиять на ход операции.
А вот противотанковые средства не стояли на месте. Может, легкий танк с малокалиберной пушкой и не король поля боя, но если его пули винтовочные не пробивают, то для пехоты это очень неприятно. В Первую мировую артиллерия в основном была рассредоточена по тылам, в 30-е начали массово появляться противотанковые ружья и малокалиберные противотанковые пушки. Первый звоночек прозвенел еще в Испании. А потом были бои на Халхин-Голе. На 20 августа 1939-го года противостоящие японцам на Халхин-Голе советские войска имели 498 танков, причем имелась продуманная система эвакуации и восстановления подбитых машин. Наземная фаза сражения завершилась 8-го сентября, т. е. продолжалась менее 3 недель, практически же все было кончено к концу августа, т. е. активная фаза продлилась дней 10. Победа в небольшой войне стоила РККА 253 танков. Половина танков за 10 дней против противника, собственных танков почти не имевшего ни с точки зрения количества, ни с точки зрения качества. 3/4 потерь — от 37-мм противотанковых пушек. В двухнедельной Берлинской операции, с прорывом серьезных укреплений, городскими боями и прочими прелестями вроде немецких тяжелых танков и 88-мм зениток до 40% потеряли только Т-34 и СУ-76; тяжелые танки и самоходки, находящиеся во вторых эшелонах боевых порядков, страдали намного меньше.
Оценки численности японской армии при Халхин-Голе разнятся от 20-30 тыс. до 75 тыс. Если принять верхнюю оценку, то получается, что нам потребовалось 500 танков с противопульной броней, чтобы разгромить технически сравнительно слабо оснащенную группировку в 75 тыс. чел, понеся потери в 50% матчасти. Если увеличить масштаб в 10 раз, то получим 5000 танков на 750 тыс. А для ведения сражения против 1,5-миллионной группировки нам надо 10000 танков! Немецкая армия вторжения насчитывала 4 млн. против 2,8 млн. РККА в западных округах. Утверждение, что у РККА было огромное количество танков, начинает выглядеть сомнительно. Просто потому, что если мы собираемся воевать в масштабах миллионных армий, то именно десятки тысяч танков нам и понадобятся. Да и 10 тыс. танков на армию в 1 млн. — это 1 танк на 100 чел. В общем-то, даже в 1945-м армии на 80% состояли из пехотных дивизий. Можно с другой стороны посмотреть, допустим, 1 танк вроде Т-26 или БТ мы размениваем на 20 солдат вермахта, что представляется сильно оптимистичным. Тогда преимущество в 20 тыс. танков позволит нам выбить 400 тыс. чел. Даже близко не парирует численный перевес немцев над западными округами.
После этого не должно вызывать вопросов, как же наша конструкторская мысль так резво скакнула с 10-15 тонн поздних Т-26 и БТ-7 до 26 тонн первых Т-34. Советские легкие танки 30-х годов устарели не относительно легких танков вермахта, они устарели относительно противотанковых средств пехоты. И их применение даже против технически слабого противника приводило к неоправданно высоким потерям. И тут можно хоть как грамотно спланировать и провести контрудары, когда любой пехотный батальон имеет большое количество действенных противотанковых средств, потери в танках неизбежно будут очень высоки. Танк как оружие в 30-е годы столкнулся с кризисом живучести. Появление Т-34 и его аналогов сделало батальонные противотанковые средства практически бесполезными (да и более поздние легкие танки, вроде Т-70 с 35-50 мм лобовой броней, из ПТР не возьмешь). И будь в 41-м 10 тыс. Т-34 при доведенности конструкции хотя бы до уровня 1943-го года, то очень многие боевые эпизоды закончились бы для танкистов РККА намного благоприятнее, а немцы продвигались бы медленнее, кто знает, может, и остановили бы их если не по Днепру, то километров на 200 дальше от Москвы, чем это произошло в реальности. Более же мощные противотанковые средства вроде PAK-40 не только малочисленнее (Т-34 тоже не настроишь в количествах Т-26), но и намного менее мобильны. На обошедших с фланга БТ немцы просто прокричат немецкий аналог: "Навались, ребята!" и развернут на танки 37-мм колотушку. С 50-мм орудием сделать это будет сложнее. Обойденная Т-34 батарея PAK-40 обречена, развернуть полуторатонное орудие силами расчета невозможно, а если оно уже стреляло, то станины зароются в землю так, что без тягача его будет не сдвинуть. А ничего подобного современным противотанковым пушкам с круговым обстрелом и часто с механизмами самодвижения, и тем более ПТРК, тогда не существовало. (Когда они появятся, с танками случится новый кризис живучести, выходом из которого станет композитная броня.) Сами же танки получили вооружение не батальонного (37-45-мм пушки), а вполне себе полкового уровня. 6-кг 76-мм снаряд — это намного более серьезный аргумент, чем 45-мм граната весом менее полутора килограммов.
Вывод же можно сделать такой: танковый парк РККА на 1941-й год — не такой уж и огромный с точки зрения потребностей большой войны. Поддерживаться он в хорошем состоянии не мог в силу объективной нехватки квалифицированных кадров. При этом танки, разработанные до 1939-го года, кроме сравнительно немногочисленных Т-28 с 76-мм орудиями, имели очень низкую боевую ценность как с точки зрения огневой мощи (пушечка батальонного звена), так и с точки зрения выживания на поле боя, насыщенного малокалиберной артиллерией. И не стоит удивляться, что после начала войны с противником, имеющим большой численный и качественный перевес, все эти танки никак не проявили себя. Тем не менее, каким бы ни был размен легких танков на немецкую пехоту, он означал размен железа с нашей стороны на жизни солдат со стороны немцев.