Пути по-английски
В Лондоне 16 марта 1921 года было заключено Торговое соглашение между РСФСР и Великобританией. От имени советской стороны его подписал Леонид Красин, первый нарком внешней торговли и по совместительству первый полномочный и торговый представитель послереволюционной России в Великобритании, с британской стороны — Роберт Хорн, председатель совета по торговле в коалиционном кабинете Ллойда Джорджа.
Это хороший повод не только для исторического экскурса, но и для оценки нынешнего положения дел в ключевых аспектах российско-британских отношений. Полезно также, опираясь на заложенные 100 лет назад основы, посмотреть в позитивном ключе на возможные перспективы.
Значение подписанного соглашения для еще не окрепшей новой власти в Москве сложно переоценить. Соединенное Королевство стало первым западным государством, де-факто признавшим правительство большевиков. Было оформлено прекращение торговой блокады и политического бойкота Советской России со стороны Западной Европы и остального «западного мира». Заключение такого договора было большой дипломатической победой. Всего тремя годами ранее британский истеблишмент предпочитал исключительно военные инструменты ведения дел. Произошла кардинальная перемена, несмотря на разруху и разгул преступности в стране, еще продолжающиеся всполохи гражданской войны, плачевное на тот момент состояние национальной экономической и финансовой системы, отсталость в технологическом и инфраструктурном развитии.
В идеологическом плане тоже сложно было представить себе более редкий мезальянс: правительство большевиков не скрывало, что его цель — мировая революция, ликвидация капитализма и любых империй. А Великобритания не только была на протяжении многих лет традиционным геополитическим соперником России в Евразии, но станет ее главным оппонентом на долгосрочную перспективу уже на новом историческом этапе.
Важно подчеркнуть и особое положение Соединенного Королевства как единственной на тот момент глобальной империи. Казалось бы, имея под своим прямым контролем полмира, ей можно было бы обойтись без такого на первый взгляд политически непредсказуемого и экономически нестабильного партнера, ведь многие политики и ученые прогнозировали весьма скорый — в течение считаных лет — коллапс советской власти, не имевшей реального опыта управления такой огромной территорией, непростой во всех отношениях.
Однако в начале 1920-х годов в обеих странах здоровый прагматизм взял верх над политическими установками и стереотипами. Достаточно взглянуть на сам текст первого советско-британского торгового соглашения — довольно лаконичный, конкретный и пропитанный духом взаимоуважения. Он не описывал торговые обмены в отдельных секторах и имел больше политический характер. Стороны согласились отказаться от любых «враждебных действий или мероприятий», в том числе в дипломатической и пропагандистской сферах, против друг друга как на собственных территориях, так и в регионах своего влияния. Снимались все препятствия для трансграничных торговых и финансовых операций. В основу взаимного товарооборота был положен принцип наибольшего благоприятствования. Гарантировалась обоюдная неприкосновенность морских судов, их экипажей и грузов. Предусматривалось назначение своих торговых агентов на территории друг друга. Подобные официальные представители пользовались дипломатическими привилегиями и иммунитетами, а также получали «доступ к властям страны пребывания». Именно это позволило окончательно узаконить образованное в феврале 1920 года первое советское торгпредство за рубежом.
В целом соглашение явило пример здравомыслия и доброй воли, позволивших взглянуть поверх существовавших тогда идеологических шор. В конечном счете оно помогло значительно разрядить двустороннюю напряженность (пусть не до конца и не навсегда) во благо народов обеих стран, переживавших немалые сложности послевоенного и послереволюционного времени.
Этот пример весьма поучителен даже спустя целое столетие. С сожалением приходится констатировать, что российско-британские отношения вновь проходят через весьма острую фазу. Примечательно, что при этом Москва и Лондон находятся сейчас в одной цивилизационно-идеологической парадигме. Мы разделяем общие культурные ценности гуманизма, демократии, рыночной экономики, верховенства закона, защиты прав человека, устойчивого развития. Даже если кто-то и усмотрит различные нюансы в трактовке этих понятий, их вряд ли можно назвать глубинными, принципиальными или непримиримыми. То же и в сфере национальных геополитических интересов: после распада сначала Британской империи, а затем СССР современным России и Великобритании как отдельным суверенным государствам в общем-то нечего делить. Объективно говоря, у нас больше нет предмета для реального противоборства.
На этом фоне рассуждения о «российской угрозе» со стороны ряда британских политиков искусственны и конъюнктурны. Тема угроз очень нравится военным и всем, кто связан с обеспечением национальной безопасности. Это оправдывает их существование, но мало сообразуется с реальными национальными интересами Соединенного Королевства. Даже если предположить некую «воспитательную» функцию санкций и всей антироссийской истерии, то как минимум она оказалась эфемерной, не приведя ни к каким результатам. Россия не «поменяла своего поведения», не отказалась от собственной, независимой линии в мировых делах. Да и как иначе? Ведь основания под всеми антироссийскими шагами эфемерны. Народ Крыма сам в соответствии с правом на самоопределение выбрал, с кем связать свое будущее. Пресловутые дела Литвиненко и Скрипаля изначально строились на бездоказательных утверждениях и провокациях. Нынешние потуги поддержать разных ложных «жертв режима» в качестве самопровозглашенных мнимых «лидеров российской оппозиции» и «борцов за права человека» опираются на искаженную трактовку фактов и несерьезны для любого вдумчивого эксперта.
У нас хватает реальных поводов упрекнуть британскую сторону в непоследовательности и двойных стандартах. Вспомним хотя бы упорное нежелание сотрудничать с нами по делам десятков откровенных мошенников из числа российских граждан, вольготно и роскошно живущих в Соединенном Королевстве на похищенные в России средства. Не только у нас, но и у многих в мире есть серьезная претензия к британскому финансовому центру как чуть ли не главной глобальной «прачечной» для преступных доходов. Не всегда благовидную роль играют англичане в различных кризисных ситуациях на нашей планете. Взять хотя бы Ближний Восток (особенно Йемен и Сирию) и Северную Африку. На Балканах, да и в соседней Украине наращивается провокационное присутствие их военных и спецслужб.
Чем больше задумываешься над истинной природой агрессивных антироссийских выпадов из Лондона, тем больше приходят мысли о большой доле конъюнктурных факторов. Такая безрассудная и неосторожная линия может быть выгодна только определенным политикам-демагогам, которые не заботятся о долгосрочных национальных интересах своей страны, а лишь пытаются использовать образ внешнего врага, чтобы иметь повод погромче покричать с различных трибун. Их интересы сходятся с откровенно денежными мотивами как силовиков, так и псевдоаналитиков, зачастую из числа былых «советологов», которые просто боятся потерять традиционных заказчиков своей «интеллектуальной продукции». В этом же ряду находятся и СМИ, которым, к сожалению, легче продавать (в прямом и переносном смысле) скандальные фейковые новости, чем заниматься настоящей качественной журналистикой. Есть и еще одна большая внешняя причина — далеко не полная самостоятельность геополитического выбора Лондона. Колебания англичан вместе с курсом своего «главного стратегического партнера», а то и откровенное болтание в его кильватере видны невооруженным глазом.
При этом реальная жизнь и интересы России и Великобритании диктуют совсем иной подход, ведь последствия общемировых процессов последних лет — всемирного финансового кризиса 2007–2009 годов, пандемии коронавируса, Brexit, перехода к новому хозяйственно-технологическому укладу, глобальных проблем современности — сравнимы по своему размаху с итогами войн прошлого. Общим местом, не требующим доказательств, стало понимание необходимости координироваться и объединять усилия, расширять торговые и инвестиционные связи, обмениваться знаниями и технологиями. В этом еще одна параллель с началом 1920-х годов.
И это особенно хорошо понимают деловые круги с обеих сторон. Политические разногласия не нужны бизнесу, они лишь мешают взаимовыгодному партнерству. А наращивание и диверсификация трансграничных связей, наоборот, расширяют выходы на существующие и новые рынки, гарантируют устойчивость и рентабельность предприятий. Поэтому британские компании продолжают сотрудничать с российскими партнерами в обход политических барьеров.
2019-й и 2020 год отметились новыми показательными проектами. При участии «Роскосмоса» успешно запущены более 100 спутников компании OneWeb. Фармацевтический гигант AstraZeneca открыл дополнительную производственную линию по выпуску лекарств на заводе в Калужской области, а его конкурент GlaxoSmithKline сделал то же в Новой Москве. Halewood Spirits перенесла производство своей алкогольной продукции из Ливерпуля в Ленинградскую область. Предприятие «ЗиО-Подольск», которое входит в ГК «Росатом», начало поставки оборудования на британское предприятие Riverside по переработке мусора.
Сегодня в Великобритании стабильно работают более 120 российских компаний в самых разных секторах. При этом число действующих в России британских фирм в разы выше — более 600.
На этом фоне не столь удивительно выглядит позитивная статистика российско-британской торговли. После обвала из-за ведения санкций в 2014 году ее объем неуклонно растет на 10–20% в год. В прошлом году товарооборот установил исторический рекорд, превысив $27 млрд. Важно, что одним из главных двигателей товарообмена является именно российский несырьевой неэнергетический экспорт. Пусть сильно значение конъюнктурных факторов (колебания валютных курсов, повышенный спрос на российские драгоценные металлы и камни), но это не меняет общую положительную тенденцию. До рекордных показателей выросли и взаимные накопленные инвестиции: российские в Великобритании — больше $24 млрд, британские в России — свыше $37 млрд.
Впрочем, Великобритания вслед за рядом других стран встает на путь ограничений на иностранные капиталовложения во многие ключевые отрасли, список которых постоянно расширяется. Не исключено, что скоро правительственного одобрения потребуют инвестиции из-за рубежа не только в производство британских товаров и технологий двойного назначения, но и вообще в любые передовые сферы — цифровую, фармацевтическую, энергетическую, космическую, транспортную. Все это может оказаться предметом регулирования по итогам текущего рассмотрения в парламенте законопроекта «Билль о национальной безопасности и инвестициях». Одна из его наиболее опасных новаций — почти неограниченные полномочия министров в определении внешних политических и экономических рисков. В Великобритании раздаются настойчивые голоса пойти еще дальше и формализовать государственную защиту всех стратегически важных отраслей.
С большим вниманием и порой настороженностью мы наблюдаем за стремлением западных государств в одностороннем порядке, не оглядываясь на реалии других стран, возвести новые барьеры в международной торговле, прикрываясь природоохранной и климатической риторикой. В этом направлении развивается дискуссия и в самой Великобритании. Несбалансированное и не сопровождаемое достаточным международным содействием введение различного рода пограничных корректирующих механизмов и углеродных налогов может не столько обеспечить процветание «передовых» стран, сколько подорвать силы и без того уязвимых государств, а в конечном счете и замедлить рост всей мировой экономики, увеличить ее диспропорции. Россия как активный и ответственный участник международных усилий по борьбе с изменением климата и защите окружающей среды принципиально поддерживает прогрессивные меры и рыночные механизмы в климатической и экологической сферах. Они должны быть согласованы и учитывать интересы всех.
Россия готова конструктивно обсуждать эти и иные вопросы с Великобританией в честном и открытом диалоге как в двустороннем формате, так и на многосторонних площадках, включая ООН и ВТО. Самое важное сейчас отделить лишних политических «мух» от действительно важных и имеющих прагматическую ценность «котлет». Иными словами, дать политическому диалогу развиваться своим ходом, но не мешать расширению взаимовыгодных хозяйственных, культурных и гуманитарных обменов. Уверен, со временем жизнь расставит все по своим местам, а прежние обиды уступят место обоюдной заинтересованности. Сумели же 100 лет назад договориться даже такие лютые враги, как советские большевики и британские капиталисты!
Тут необходимо отметить, что мы ни в коем случае не навязываемся в друзья. Мы готовы сотрудничать лишь на основе равноправия и взаимоуважения. Британцам же не следует переоценивать свою роль ни в истории России, ни в ее настоящем, ни в будущем. Не стоит забывать, что баланс сил в мире сместился на Восток. Кроме того, Соединенное Королевство переживает серьезный кризис, в том числе многолетнюю экономическую стагнацию. Это кризис идентичности и выбора дальнейшего пути. И антироссийская зацикленность выглядит в этом контексте все больше как признак политического ослабления.
Великобритании нужно здраво посмотреть на свои возможности. Да, они довольно велики. Соединенное Королевство сегодня лидирует в разработке многих лекарственных препаратов, развиты двигателестроение, конструирование и производство электроники, «зеленая» энергетика, сильны многие научные центры, Лондон пока еще остается мировым центром финтеха и технологических стартапов по объему инвестиций, развивается коммерческая робототехника.
Однако во многих областях страна испытывает серьезные проблемы. Это видно по состоянию ряда отраслей промышленности, инфраструктуры, сферы мирного атома. Великобритании все сложнее выдерживать глобальное соревнование на фоне усиливающихся игроков в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Без притока ресурсов извне, в том числе трудовых и интеллектуальных, уже невозможно представить ее будущее как главного международного центра финансовых и иных услуг — сектора, который сейчас сильно меняется под влиянием «цифровой революции». На фоне лавинообразного роста конкуренции в этой сфере лондонскому Сити в любом случае уготована роль пусть и крупной, но лишь одной из нескольких международных торговых площадок.
России есть что предложить и британским, и другим партнерам для взаимовыгодного обмена. Это не только природные ресурсы, но и самые передовые технологии, продукция высоких переделов, уникальные знания в разных областях. Примеры — атомная и водородная энергетика, металлургия и химия, спутниковая навигация, космос, авиа- и кораблестроение, инновации для здравоохранения, фундаментальная и академическая наука.
Обе наши страны самостоятельно разработали вакцины против коронавируса. Российский «Спутник V» доказал свою высочайшую эффективность. При колоссальной потребности мира в подобных препаратах открывается широкое поле для сотрудничества. Можно было бы, например, подумать и о совместном производстве, и о комбинировании с оксфордской вакциной для усиления действенности профилактических мер (эта идея прозвучала именно у британских специалистов), и о скоординированных действиях по содействию развивающимся странам в борьбе с пандемией.
Искренне надеемся, что конъюнктурные политические игры определенного слоя британской элиты не скажутся негативно на английском деловом прагматизме и джентльменском духе. В конечном счете это может подорвать привлекательность Великобритании не только для российского бизнеса, обернуться значительными прямыми потерями и упущенной выгодой для британской экономики.
И в заключение. Со стороны британских дипломатов нам часто приходится слышать вопрос: «С кем же Россия — с Западом или Востоком, Европой и США или Китаем?» Откровенно говоря, он ставит в тупик своей чрезмерной схематичностью и, если хотите, зашоренностью. Ответ в современном мире может быть один: мы одновременно со всем международным сообществом и сами по себе. Россия полностью суверенна и ни под кого не подстраивается, но готова взаимодействовать в политике и экономике с любыми странами, которые демонстрируют добрую волю и здравый смысл. Ждем проявления этих качеств и с британской стороны. Надеемся, что совместные мероприятия в честь 100-летия первого советско-британского торгового соглашения не позволят коллегам на Уайтхолле позабыть этот, как никогда, актуальный пример здорового прагматизма в наших двусторонних отношениях!
Автор — посол России в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора