Последний пациент военного госпиталя. Сентябрь 2010

Последний пациент военного госпиталя. Сентябрь 2010

В мае 2021 года ТВ2 исполняется 30 лет. Тридцать лет. Тридцать историй из жизни ТВ2, Томска, страны, времени, в котором нам выпало жить и работать.  Это истории про реальность, которая менялась на глазах. Это истории про профессию, которой мы жили и продолжаем жить.

Единственное что мне сказали, что на вашего сына уже столько денег истратили... А разве есть цена у моего сына!

Сентябрь 2010. Мы с мамой солдата Светланой Семеновой стоим под окнами военного госпиталя... Она плачет. Ее сын Дима успел прослужить всего месяц. Призвали его во внутренние войска буквально на следующий день после получения диплома о высшем образовании. Через месяц в Северской части он заболел менингитом. Помощь вовремя не оказали. Привезли в военный госпиталь, когда было уже поздно. Дима стал последним пациентом этого госпиталя.

За полтора года до этого, сразу после новогодних каникул 2009 года, в Томск пришла новость о том, что Томскому военно-медицинскому институту грозит реорганизация. Как будет выглядеть эта реорганизация, точно никто не знал, но к тому времени все уже знали, что хорошего она не сулит. Армию оптимизировали. Военные избавлялись от непрофильных, по мнению руководства Минобороны, активов.  — По всей видимости, это будет филиал. — То есть предполагается, что мы здесь останемся? — Это точно, что мы здесь останемся со всей материальной базой. Так убеждал в те дни себя и коллектив заместитель начальника военно-медицинского института по учебной и научной работе Иван Черкашин. Уже в текущем году в ТВМИ не было набора на первый курс. Здесь только доучивались и проходили переподготовку. И даже точное число курсантов вдруг стало тайной. — Вся уникальность нашего института в том, что по двум позициям мы единственные в России среди трех институтов и одной академии готовим провизоров и фельдшеров, — подполковник запаса, зав. музеем Военной медицины Сибири Сергей Юсупов был уверен, что ТВМИ не закроют.

Встретив съемочную группу ТВ2 в коридорах ТВМИ, у нас тогда спросили: — В честь чего снимаете? — А вы догадайтесь... — На память, наверное? — Отгадали. Но мы надеемся на долгую память. — Мы тоже надеемся. В то время территория Военно-медицинского института включала в себя здание на Киевской, территории бывшего училища связи, госпиталь и военную поликлинику. Все принадлежало Министерству обороны. В целом, по данным областной администрации, Министерству обороны только в городе принадлежало 53 объекта недвижимости. К 2009 году к томской военной поликлинике было прикреплено больше 36 тысяч человек. В том числе военные со всей области, а также из Кемерова и Юрги.

К середине сентября 2010 года стало известно, что в Томске, теперь уже точно, не будет военно-медицинского института, не будет госпиталя, военной поликлиники и военного городка. Из Министерства обороны пришел приказ ликвидировать ТВМИ до 1 октября. В институте уже не учились. Только архивировали документы. В военном госпитале стояла непривычная тишина. Уникальные специалисты, ожоговый центр, единственный на всю область... все паковали вещи. — Да мы-то себе работу найдем, мы к труду привычные. Пойдем просто техничками работать, но обидно за клиники... это немыслимо, что такой корабль потопили... За полгода до этого, 1 декабря 2009 года, была расформирована войсковая часть космических войск в Колпашеве. Военных в Томской области практически не осталось. Губернатор Виктор Кресс писал письма Медведеву, Путину. Безрезультатно. Заместитель губернатора Сергей Точилин пытался дозвониться в Министерство обороны — узнать про их планы, но дальше секретаря пробиться не удалось. Получилось раздобыть номер сотового телефона начальника военно-медицинской академии. Ответ был кратким: планов после расформирования ТВМИ оказывать медицинские услуги населению Томской области у Министерства обороны нет.

Военный госпиталь принимал в год до 50 тысяч человек. 15 июля 2010 года госпиталь последний раз работал по скорой. Последний месяц он, лишенный лицензий, принимал только военных, и то на свой страх и риск. Ведь у военных не было полиса обязательного медицинского страхования, и в Томске им просто негде больше было лечиться. — Есть директива до 1 октября нас ликвидировать, мы, военные, приказов не обсуждаем, — Юрий Чеховских, и.о. начальника ТВМИ по клинической работе. — Думали, что хотя бы ожоговый центр сохранят, он же единственный в области! Не думали, что все будет так плачевно, — Екатерина Корнилова, медсестра ожогового отделения. Из военного госпиталя в середине сентября уже уволился почти весь медперсонал, закрылись кафедры и отделения.

Но когда мы ходили по пустым коридорам уже закрытого госпиталя, один пациент в нем все-таки был. Сотрудник госпиталя рассказал, что в реанимации лежит солдат из северской части, который уже почти два месяца пребывает в коме. Вместе с ним в госпитале все время была мама, Светлана Семенова, которой врачи говорили, что сын нетранспортабелен и не переживет перевозку в другое медицинское учреждение. Оставшиеся врачи продолжали заботиться о пациенте. В эти дни их работа была фактически вне закона. Оставался открытым вопрос, что делать с этим солдатом, после того как всех уволят. Варианта было два: ОКБ и Северская клиническая больница № 81. По информации Томского комитета солдатских матерей, северская больница запросила сумму, которую за солдата никто не готов был заплатить. Через неделю этот вопрос решили. Диму перевезли в ОКБ.

Маму в известность поставили постфактум. Ее просили подписать бумаги о согласии на транспортировку, но Светлана Семенова после уверения врачей, что сын ее нетранспортабелен, своего согласия не перевозку не дала. В тот же день, вечером, мы опять поехали в госпиталь. Съемочную группу ТВ2 пригласили на закрытое собрание коллектива. Нас там уже все знали и пропускали. Организовал собрание профсоюз госпиталя. Экстренно уволить больше тысячи человек не так-то просто.

В каком размере будут выплачивать выходное пособие, кто будет выплачивать его после полной ликвидации ТВМИ, где найти работу? Вопросов у сотрудников военного госпиталя накопилось много. О том, что они будут уволены, медикам официально сообщили только 16 сентября. До последнего они в это не верили. На следующий день гражданские сотрудники ТВМИ и госпиталя, ведь военные приказов не обсуждают, провели митинг, пытаясь остановить ликвидацию. Потом митинговали еще несколько раз.

Митингующие требовали отставки министра обороны Сердюкова и призывали главу правительства Путина (тогда он как раз уступил временно свой президентский пост Медведеву) передать военный госпиталь и поликлинику в ведение местной власти. На тот момент за несколько лет в России закрылось 22 военных госпиталя: в таких городах, как Казань, Челябинск, Великий Новгород. Ликвидирована военная поликлиника в Барнауле. В Екатеринбурге и Омске госпитали частично удалось сохранить, но там на защиту встал весь город. — Поражает политика военно-медицинского... он напуган. Но под вами стул уже спилили, чего боятся, — Олег Новиков, председатель ассоциации офицеров запаса.

На следующий день после митинга последний пациент военного госпиталя умер. Дмитрию Семенову было 22 года. Доподлинно утверждать, что причиной его смерти стала транспортировка из госпиталя в ОКБ, нельзя. Двухмесячная кома, наверное, не давала врачам оснований для утешительных прогнозов. Но так случилось, что смерть Димы и закрытие госпиталя оказались в одном ряду. На прощание с ним к ритуальному залу морга ОКБ пришли медсестры инфекционного отделения военного госпиталя, два месяца переживавшие за судьбу парня.

А теперь мы попытаемся воспроизвести хронологию этого момента. Это важно. Потом на телекомпанию ТВ2 и лично на меня как журналиста, освещавшего эту тему, северская дивизия подаст в суд. Дабы защитить честь и достоинство. Итак, медсестры из инфекционного отделения военного госпиталя приехали к ритуальному залу ОКБ к 10 часам. Военные из северской части должны были привезти форму Диме и гроб. Но они все не ехали. Ожидание затянулось. — Мы чем могли маме помогали. Скидывались деньгами, она же в легком приехала летом, — рассказывает про маму Димы Ольга Непряхина, сотрудница инфекционного отделения военного госпиталя. —  А еще если поездом ехать, это каково матери! Пока ждем, выясняем: после того как эта история стала достоянием гласности и вмешался Томский комитет солдатских матерей, мать с гробом сына все-таки решили отправить не поездом до Челябинска, а самолетом через Москву. А еще медсестры госпиталя решились на то, о чем обычно у врачей говорить не принято. Осмелились оценить действия коллег. Говорят, Диму можно было бы спасти, если бы в северской части начали лечение вовремя. — Солдаты говорят: они пять дней болели. В госпиталь их не поместили, они лежали в казарме. Дима тоже жаловался, — говорит Светлана Бейерлейн, медсестра инфекционного отделения военного госпиталя. В военный госпиталь приезжали из военной части брать с солдат объяснения, переписывали в рапорт солдаты, как говорят медсестры, уже заранее написанный начальством текст. — Был образец, что писать, и они просто переписывали текст... вот в наше дежурство с Альбиной Васильевной, — утверждала Екатерина Лукашенко, медсестра инфекционного отделения военного госпиталя. Все медсестры работали в госпитале давно. И хотя времена, когда солдаты ели крапиву от голода, уже прошли, до сих пор пациенты из воинских частей для медиков военного госпиталя были самыми тяжелыми. — И голодные, и истощенные, и убегающие. И кормили их по ночам, из дома несли. Все пережито.

Ждем еще час. Выясняется, что военные не оплатили услуги ритуального зала. Работники морга, зная, что у матери нет средств, подготовили и забальзамировали Диму бесплатно. Но зал кому-то нужно оплатить. К нам выходит сотрудница морга и между нею и медсестрами происходит разговор: — Там-то надо оплачивать. — А сколько надо? Мы сейчас сложимся… Оплатим сами, сами заплатим. Чуть позже медсестрам деньги за ритуальный зал вернули. Оплата от военных все-таки поступила. Но скидываться все равно пришлось: оказалось, нужны наволочка, простыня и покрывало, чтобы класть солдата не в пустой гроб.

За этот самый сюжет Северская часть подала на ТВ2 в суд. Кировский суд был скорым и удовлетворил иск военных частично. От нас потребовали опровергнуть следующие сведения. Мама солдата и Томский комитет солдатских матерей говорили о том, что сразу после смерти Димы его тело планировали отправить на родину в Челябинскую область поездом. Суд счел эту информацию неверной. Не соответствующей действительности счел суд и информацию, полученную нами от медсестер военного госпиталя, о том, что в военный госпиталь приезжали из военной части брать с солдат объяснения. И что переписывали в рапорт солдаты, как утверждали медсестры, уже заранее написанный начальством текст. Также суд обязал опровергнуть слова, которые сопровождали видео, где к медсестрам обращается работник ритуального зала, сначала с просьбой оплатить сам ритуальный зал, а потом ритуальные услуги. Эту информацию также признали не соответствующей действительности. Не верьте своим глазам — такими словами можно было сопроводить это опровержение. Кроме опровержения, Кировский суд обязал телекомпанию выплатить северской воинской части 20 тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда. Правда, требовала часть миллион. Телерадиокомпания ТВ2 обратилась в Томский областной суд с кассационной жалобой на это решение. Определением Томского областного суда в удовлетворении жалобы было отказано, решение оставлено без изменения. Не могло Министерство обороны проиграть какой-то региональной телекомпании.

После того как суд закончился, мы позвонили в Челябинскую область, чтобы уточнить у мамы солдата информацию про отправку ее с сыном из Томска. — Они сейчас утверждают, что речь изначально не шла про то, чтобы Диму отправить поездом. — Как не шла? Как не шла? Мне позвонила сама Зайка (из северского комитета солдатских матерей), сказала, что вы поедете поездом. Дима у меня умер в пятницу. Это же мы поездом только во вторник поедем… я начала звонить в прокуратуру и тут же подстраховалась, позвонила Александровой в областной комитет солдатских матерей. Потом военная прокуратура мне отзвонилась и сказала, что мы не можем повлиять на решения, вы поедете поездом. Конечно, мы же быдло. Позже мама солдата написала письмо в Москву в военную прокуратуру, но та переправила ее письмо обратно в Томск. В суд на компенсацию своего морального вреда мать, потерявшая единственного сына, подавать не стала. Сына не вернуть, а остальное для нее уже было не важно. Через месяц после суда у главного редактора ТВ2 Виктора Мучника был день рождения и из Северской воинской части ему прислали поздравление со словами: «Военнослужащие северской дивизии с большим интересом следят за выпусками Ваших информационных сообщений, их актуальность всегда позволяет быть в курсе событий в стране, регионе и области». Это поздравление в рамке случайно сохранилось в редакции до сих пор. Среди сотен почетных грамот и поздравлений.

Военные же врачи продолжали верить в справедливость и выходить на акции протеста. Руководство ТВМИ предупредило: митингуйте, но только в нерабочее время. В рабочее время оставшиеся сотрудники продолжали упаковывать имущество для долгого хранения и архивировали истории болезни. Истории, которые и после закрытия ТВМИ должны храниться в течение 25 лет. 13 октября 2010 года в Томск прилетела комиссия Министерства обороны, которую в городе долго ждали. Заместитель министра Григорий Нагинский и сопровождающие его чиновники военного ведомства осмотрели объекты, принадлежащие министерству, но оказавшиеся ему ненужными. Сотрудники военного госпиталя собрали подписи в защиту. И в день приезда замминистра еще 7440 подписей на имя министра обороны были переданы в областную администрацию. В конце визита было озвучено предварительное решение. Военному госпиталю, военной поликлинике на Иркутском тракте и учреждениям медицинского направления ТВМИ в Северске должны оставить их профиль и передать учреждения на баланс городу или области. Хотя окончательное слово будет за министром обороны. Опять у сотрудников военного госпиталя появилась надежда, но она рухнула, когда за оборудованием прислали грузовики.

Нас тогда на территорию военного госпиталя провели через КПП, представив грузчиками. Мое лицо к этому времени уже примелькалось. А оператор Александр Сакалов в руках проносил не что иное, как видеокамеру. Пока мы снимали во внутреннем дворике погрузку оборудования, мимо камеры прошел, печально на нее взглянув, тогдашний руководитель военного госпиталя. Увидел меня в коридоре: «Юля, ну что тут поделаешь. Мы приказы не обсуждаем». Прошло больше десяти лет. Военный госпиталь, здание ТВМИ и военный городок на Никитина пустуют до сих пор, постепенно разрушаются. В разгар нынешней эпидемии, когда больным не находилось больничных коек, когда катастрофически не хватало квалифицированного персонала, не раз думала, как пригодились бы беспощадно оптимизированный госпиталь и люди, которые в нем когда-то работали. 

В архиве ТВ2 еще много всего памятного, важного и ценного. Как-никак три десятка лет работы. Терабайты уникального видео. Между тем, диски стареют. Надо переносить архив на другие носители. Это серьезные затраты для нас. Нужны деньги. Будем благодарны, если вы сможете  ПОМОЧЬ СОХРАНИТЬ АРХИВ ТВ2 !