Квартира - домработнице, библиотека - Марку Захарову: наследство бездетной Татьяны Пельтцер отошло чужим людям
Она начала сниматься в 39 лет, а слава к ней пришла в 49 – после фильма «Свадьба с приданым». Вот почему казалось, что Татьяна Пельтцер всегда была бабушкой: за свою долгую артистическую жизнь она сыграла десятки тетушек, матерей, старушек и несколько раз бабу Ягу.
В Россию ее авантюрный немецкий предок попал, поскольку промотал отцовские денежки, разъезжая по Европе. Папенька отпрыску некоторую сумму еще выдал, но дальше помогать отказался. И тот решил попытать счастья в загадочной России начала XIX века, где и осел.
Отец Татьяны, урожденный Иоганн Робертович, ставший потом Иваном Романовичем, блистал на театральных подмостках и на экране, а также преподавал актерское мастерство. Он и дочь свою Таню обучал: впервые она вышла на сцену в девять, спустя два года перевоплотилась в мальчика – Сережу в «Анне Карениной».
Татьяна была уверена, что с таким отцом ей и диплом ни к чему. Ее действительно взяли в передвижной театр политуправления, потом в разные провинциальные театры, затем она оказалась в штате МГСПС (теперь это театр им. Моссовета).
Вскоре Пельтцер познакомилась с немецким коммунистом, инженером Гансом Тейблером – случайно, во время демонстрации.
- Это надо же такому случиться, чтобы в центре Москвы на демонстрации немец встретился с немкой! – удивлялся Ганс.
Татьяна вышла за него замуж и в 1930 году переехала в Берлин. Там ей пришлось работать машинисткой в советском торгпредстве. Муж трудился в компании «Опель». На жизнь им хватало сполна, а Татьяна даже сыграла в одной пьесе немецкого режиссера Эрвина Пискатора.
Но продержаться на чужбине она смогла всего год. Поругавшись с мужем, который не хотел разводиться, она вернулась в СССР, взяла девичью фамилию и снова устроилась в театр.
Замуж она больше не вышла, детей не родила, да и громких романов за ней замечено не было. Татьяна Ивановна служила театру. 30 лет она отдала Театру киноактера, столько же – театру Сатиры, из которого ушла в 73 года, вусмерть разругавшись с главным режиссером Валентином Плучеком.
У нее вообще тот еще был характер. В быту – немецкая педантичность и хозяйственность, а в общении с людьми – несдержанность, излишняя требовательность. Ей было все равно, с кем спорить и на кого наорать, будь то костюмерша или режиссер. Молодые коллеги и вовсе побаивались вздорную старуху.
- Вас никто не любит… кроме народа, - резанул ей в лицо правду-матку актер Борис Новиков.
Татьяна Пельтцер даже с бывшим мужем умудрилась поругаться спустя несколько десятилетий после расставания. Они, кстати, не теряли друг друга из вида и вели переписку, хотя Ганс женился и воспитывал сына. И даже виделись, когда Тейблер приезжал в Москву. Так вот, и через 40 лет они могли повздорить, рассуждая, кто виноват в крахе их брака.
Когда ей было 55, ушел из жизни отец, через 16 лет умер брат Александр – автомобильный конструктор, и она осталась совсем одна. Впрочем, Татьяна Ивановна вовсе не была унылой пенсионеркой. Она выходила на сцену, следила за здоровьем, занимаясь физкультурой, и обожала преферанс – о ночных картежных бдениях у Пельтцер в клубах дыма от ее сигарет ходили легенды.
К 80 годам здоровье все же начало подводить актрису. Проявлялись симптомы мании преследования, уходила память. Коллектив «Ленкома» поддерживал Татьяну Ивановну как мог: ее выводили на сцену, подсказывали текст. Даже когда ее пришлось госпитализировать в психиатрическую клинику, возили оттуда на спектакли. Но состояние Пельтцер становилось все хуже.
- Последние годы она провела в сумасшедшем доме — я ее там навестила. Свидание разрешили очень неохотно, но я все-таки главврача уговорила. Татьяна бросилась ко мне, обняла... Врач спросил: «Татьяна Ивановна, кто это к вам пришел?». Она думала-думала, а потом воскликнула: «Друг мой пришел!» — и заплакала. Видеть это было невыносимо, - рассказывала коллега по театру Сатиры Ольга Аросева.
В 1992-м к проблемам с психикой добавился перелом шейки бедра: Татьяна Ивановна неудачно упала. В июле того же года ее не стало – ей было 88 лет. Московскую квартиру она завещала домработнице, много лет ухаживавшей за ней, а ценную библиотеку – режиссеру Марку Захарову.