Вину никто не признал
Сотрудничать со следствием обвиняемые в деле о взяточничестве губернатора Пензенской области Ивана Белозерцева наотрез отказались
Удовлетворив ходатайства следователя СКР, который одновременно является ученым-правоведом и даже писателем, Басманный райсуд Москвы отправил в СИЗО губернатора Пензенской области Ивана Белозерцева, обвиняемого в получении взяток на 31 млн руб., взяткодателей — директора ОАО «Фармация» Антона Колоскова и супругу главы группы фармацевтических компаний «Биотэк» Бориса Шпигеля Евгению, а также двух посредников в этом. Разбирательство в отношении самого господина Шпигеля, которому пришлось ставить капельницу во время заседания, было перенесено на следующий день, чтобы его защитники смогли собрать все документы, подтверждающие его тяжелые заболевания. Самого же предпринимателя увезли на скорой в больницу.
Перед заседанием всем фигурантам скандального расследования были предъявлены обвинения. По данным “Ъ”, это сделал следователь по особо важным делам главного следственного управления (ГСУ) СКР Андрей Вениаминов, последние годы разбиравшийся в целом ряде уголовных дел, связанных с хищениями и злоупотреблениями во ФСИН. По результатам его расследования бывший замдиректора службы Олег Коршунов получил два приговора в семь и девять лет за растраты, а другой экс-заместитель, Валерий Максименко, обвиняемый в злоупотреблениях, пока больше лечится за решеткой — у него помимо хронических заболеваний обнаружили ковид.
Следователь Вениаминов инкриминировал своему новому подследственному Ивану Белозерцеву получение взяток (ч. 6 ст. 290 УК РФ) на общую сумму 31 млн руб. в виде автомобиля Mercedes, часов Breguet и денег от фактического владельца ГК «Биотэк» Бориса Шпигеля, его супруги Евгении и гендиректора входящего в ГК ОАО «Фармация» Антона Колоскова (ч. 5 ст. 291 УК РФ). Посредничество во взяточничестве (ч. 4 ст. 291.1 УК РФ) было инкриминировано заместителю руководителя представительства Пензенской области при правительстве России Федору Федотову и водителю представительства Геннадию Маркову. Преступления, по версии следствия, совершались с января по октябрь 2020 года: за откаты, считают в ГСУ СКР, губернатор обеспечивал фармкомпаниям заключение выгодных для них контрактов.
Никто из фигурантов вину не признал и сотрудничать со следствием в том виде, на который оно, очевидно, рассчитывало, отказался.
В результате следователь Вениаминов направил в Басманный райсуд ходатайства об аресте всех обвиняемых.
При этом следует отметить, что в отличие от большинства своих коллег по СКР господин Вениаминов не просто следователь-«важняк», но и кандидат юридических наук (защитил диссертацию на тему «Институт экстрадиции как форма международно-правового сотрудничества»), написал две учебно-методические книги «Уголовное дело: учебно-практическое пособие по расследованию» и «Особенности использования результатов оперативно-разыскной деятельности в доказывании по уголовным делам».
Эти особенности были использованы и в заседаниях по избранию мер пресечения фигурантам скандального дела.
Так, против господина Белозерцева были использованы десятилетия, которые он посвятил госслужбе.
Было заявлено, что за это время обвиняемый губернатор обзавелся обширными связями в органах госвласти и правопорядка, которые может использовать для того, чтобы скрыться, оказать давление на свидетелей, среди которых его подчиненные, а также принять меры к сокрытию улик или средств, полученных незаконным путем. Напомним, что в ходе обысков у него изъяли 450 млн руб., часы и другие предметы роскоши.
Адвокат Алексей Шуварин заявил, что это не более чем домыслы. Напротив, отметил защитник, господин Белозерцев скрываться не будет, поскольку считает себя невиновным и намерен доказать непричастность к вмененному в вину преступлению. При этом защитник отметил, что его клиент — «человек в погонах» (окончив Ульяновское танковое училище, отслужил в армии 30 лет, уволившись в звании полковника), а значит, «человек слова и чести». Сославшись на многочисленные заслуги господина Белозерцева перед родиной, отмеченные госнаградами, на то, что ему исполнилось 62 года и что он страдает рядом заболеваний, адвокат попросил суд избрать губернатору домашний арест. Однако судья Наталья Дударь сочла доводы следователя более убедительными и отправила обвиняемого в СИЗО до 20 мая.
На тот же срок затем были арестованы четверо других фигурантов: Евгения Шпигель, Антон Колосков, Федор Федотов и водитель Марков, но с избранием меры пресечения Борису Шпигелю возникли проблемы. Его представители рассказали “Ъ”, что заседание было назначено на втором этаже, но пожилой и тяжелобольной предприниматель не смог на него подняться.
В ходе слушаний к господину Шпигелю, страдающему от острой сердечной недостаточности (коллапс), пришлось вызвать скорую, врачи которой поставили ему капельницу.
Адвокаты рассказали, что их подзащитный был задержан, когда прилетел в Москву из Израиля, где проходил курс лечения, и сейчас продолжает нуждаться в нем. Достаточно сказать, что во сне он использует аппарат искусственного дыхания. В связи с этими адвокаты просили ограничиться домашним арестом или отправить тяжелобольного фигуранта в больницу. Судья не стала выносить решение, дав защите время для того, чтобы она подготовила заключения специалистов к следующему заседанию, назначив его на 15 часов вторника. Предполагалось, что ночь господин Шпигель снова проведет в ИВС ГУ МВД на Петровке, 38, куда ему, по данным ОНК, несколько раз вызывали скорые, однако из суда его сразу увезли на обследование в больницу.
Представители уже арестованных фигурантов собираются обжаловать избранные им меры пресечения. Адвокат Шуварин сказал “Ъ”, что губернатор (его членство в «Единой России» было приостановлено) готов «активно давать показания по всем пунктам обвинения, доказывая свою невиновность».
Оригинал материала: «КоммерсантЪ»
«The Bell», 23.03.21, «Фармацевт эпохи Возрождения. Кто такой создатель «Биотэка» Борис Шпигель, арестованный по пензенскому делу»
Задержанный по пензенскому делу основатель группы «Биотэк» Борис Шпигель — бизнесмен яркого образа и интересной судьбы, сыгравший заметную роль в формировании российского фармрынка. Как это было и что «Биотэк» представляет собой теперь, рассказывает издатель и главный редактор делового журнала об индустрии здравоохранения Vademecum Дмитрий Кряжев.
В УК РФ группу преступлений против личности описывают сразу несколько статей. Но такой, которая рассматривала бы преступление против масштаба личности, среди них нет. А на мой взгляд, подобные противоправные действия сейчас как раз и совершаются в отношении Бориса Шпигеля. И я считаю своим долгом заявить.
Бог с тем, что ему инкриминирует следствие, — там свои жанровые законы: если все предельно лобово, бытово и пресно описано, то и ценится выше. Моя же претензия адресована скорее блогерам и журналистам, взявшимся при помощи циркуля и линейки рисовать портрет подозреваемого Шпигеля, которого ну никак, ни по каким меркам нельзя записать в двухмерные персонажи. Так и хочется сказать: «На чем строятся ваши глубокомысленные выводы о построенной им империи, о его бизнесе, чаяниях, провалах, успехах и скандалах?» Хочу сказать и говорю.
Я бы вообще на вашем месте не доверял ни одному тексту по теме, который не начинался бы со слов, что задержан «большой артист, крупный букинист и собиратель искусства, тонкий царедворец и интриган, самодур с неистовой тягой к микроменеджменту, неравнодушный общественник, крепкий государственник эпохи 90-х и „нулевых“, почитаемая икона и работающий ветеран российской фарминдустрии». А ведь любая из этих самых общих характеристик дает гораздо больше информации об этом человеке и его деле, чем умные, но глупые отсылки к каким-то замерам доли рынка группы «Биотэк» и плоские оценки ее позиций в лекарственном госзаказе.
Борису Исааковичу еще нет 70 лет, он молод душой и предприимчив (это константа), он лоялен власти, влиятелен, вхож и весом (в этом никто не сомневался до минувших выходных), но в то же время пик его личного могущества был пройден не вчера, а 10–15 лет назад или около того. Сначала против «Биотэка» сыграл крах системы дополнительного лекарственного обеспечения, а позднее скандальный развод с проверенным партнером — израильской Teva.
В последние годы Шпигель уже не повергает некогда окормляемую им отрасль в трепет. Скорее удивляет тем, что многое ему все еще по силам. Он, предприниматель-романтик, может спокойно зарабатывать, просто оставаясь нужным новому поколению жестких прагматиков (например, Виктору Харитонину). Он, давно лишенный сенаторских регалий, способен демонстрировать кузькину мать зарвавшимся наглецам из аптечных сетей, отказавших ему, почтенному человеку (!), в бытовой услуге — поставить к себе на полку его новую линейку БАД с красноречивым названием «Ренессанс». Но они-то как раз поплатятся за неверие: на рынке знают, что именно Шпигель вдохновил «Единую Россию» разработать законопроект об ограничениях для развития фармрозницы (первое чтение в Госдуме документ прошел).
И все же былым могуществом это считать не приходится. Давно уже есть и более ресурсные, и более структурированные, и более раздражающие игроки, на их фоне «Биотэк» затерялся и существенной угрозы ни для кого не представлял.
Да, журналистские справки приписывают Шпигелю ордена и медали за достижения в области борьбы с COVID-19. Цифры, характеризующие победы на «ковидных» фронтах, наверняка справедливы. Но их публичная интерпретация — это снова унылый миф о некой машине, теневом перераспределении и всепоглощающем сиреневом тумане коррупции. А я считаю, что мы и тут говорим просто о человеке, его воле, духе: Шпигель распознал в COVID-19 приметы возрождения эпохи 90-х, сориентировался в бурном океане быстрее всех, воспользовался положением и не упустил шанс стать главным бенефициаром нового предприятия. Ну и молодец.
Хотя у этой завидной гибкости и предприимчивости есть «побочка»: «Биотэк» и спустя 30 лет с момента основания — компания одного человека, который не сумел отпустить вожжи, делегировать полномочия и, как мы видим, достаточно обезопасить себя и семью от токсического воздействия бизнеса.
В последние годы он много размышлял о том, как подвести под предпринимательскую инициативу более серьезный фундамент и перестроиться в крепкий холдинг. Но в итоге вся затея быстро превратилась в анекдот. Пожалуй, ни в одной российской фармкомпании президенты не менялись чаще, чем в ГК «Биотэк» — за минуту я вспомнил пятерых, но наверняка ребят без реальных полномочий, но с красивой переходящей должностью было и больше. В конце концов проблема же была не в них, а в нанимателе, который так и не смог ни с кем найти консенсус по своему возрождению.
Не знаю, какая работа происходила и проходит сейчас в офисе ГК, но центр принятия решений до сих пор базировался у Шпигеля дома. В одной из многих комнат, кажется, она называется библиотекой (хотя весь дом — от пола до потолка — заставлен диковинными и редкими книгами), на столе лежит ватман, на котором отрисована структура группы «Биотэк». Ценных активов в ней два — симпатичный, но небольшой завод «Марбиофарм» и [аптечная] сеть пензенской «Фармации». Вот, наверное, все, на что в империи Шпигеля могли позариться условные стервятники. Совсем не густо, чтобы за такое всерьез воевать, верно?
На схеме уже появились желтые пятна от чайных кружек, на ней кто-то уже не раз расписывал ручку. Но в целом небрежное отношение посетителей Шпигеля к корпоративной скрижали объяснимо. Трудно укрепляться в вере в разветвленный холдинг, где властвует совет директоров, когда его хозяин встречает тебя в затейливых тапочках — на одном вышито слово «всегда», на втором — «прав».
О Шпигеле и до этого скандала ходило много преданий. Многие были правдивы. Какие-то Борис Исаакович, не лишенный тщеславия, охотно подпитывал и культивировал сам. Но нынешней славы и обстоятельств ее прихода он точно не желал. Пережить ее и физически крепким людям непросто, что говорить о тех, чье здоровье давно оставляет желать лучшего. Все-таки правильнее обоих Шпигелей — и Бориса Исааковича, и Евгению Григорьевну — отпустить домой. К книгам.