Необязательные мемуары. Глава 2 - Венеция. Первая часть
Грустно мне это читать и выкладывать, потому что никогда это не повторится. Так я и кончу век "вдали Италии", ставшей для меня частично своей.
Я в Венеции. Фото моей подруги. Слегка размыто - считайте это сфумато "дымкой времени"
Италия - моя любимая страна, я там всегда чувствовал себя хорошо, почти как дома, меня периодически принимали за итальянца, а если не принимали, то смешные местные жители в ответ на мои краткие вопросы на условно итальянском языке разражались продолжительными страстными тирадами, которые я совершенно не понимал и которые были посвящены заурядным повседневным вопросам, так как итальянцы всегда и обо всем говорят экспрессивно, громко и с такой специфической интонацией, будто уговаривают тебя или даже заклинают.
Язык итальянский я знаю плохо, читать кое-как могу, в целом понимаю, а вот объясниться в состоянии лишь на самые простые темы, так как знаю цифры, направо-налево-прямо, ну и блюда в тратторИях - ударение на букву "и", а также остерИях и всяких ристоранте тоже заказать могу. Точнее - мог. Всё это в прошлом, и уже более не случится. К сожалению.
Между прочим, итальянцы практически не знают иностранных языков, в том числе хваленого английского (я не имею в виду тех, что работают в туристической отрасли). В магазинах иной раз не понимают простейших английских вопросительных фраз типа What is it? А уж о прохожих на улице нечего и говорить. Все они резонно считают, что язык у них не сложный, не какой-нибудь финский или венгерский, и если иностранцам так нравится приезжать в их страну, то пусть изволят учить хотя бы основы итальянского. Что справедливо.
Ну а еще меня удивило, что английский язык не понимали многие негры, видимо, из Африки, и китайцы в китайском ресторанчике в Венеции, куда мне с товарищами однажды пришлось зайти.
Итак, речь пойдет о Венеции. Город не самый мой любимый, но уникальный, необыкновенный и нестандартно, неординарно приятный.
Путями Бродского
Необычность Венеции понятно в чем заключается. Там нет автомобилей и даже велосипедов, двигаться можно только пешком или на лодке. Почти нет нормальных улиц. Сплошные calle - проходы, больше похожие на ущелья, и sottoporteghi, в буквальном переводе подземные переходы, эдакие тоннели под домами, хотя это тоже - как бы обычные улицы.
И нередко бывает, что из дыры в стене вдруг выныривает солидный господин в костюме-тройке и вприпрыжку бежит к ближайшей остановке vaporetto, рейсового катера, заменяющего здесь автобусы. В целом - эдакий каменный муравейник или улей, а ты сидишь прямо в сотах и попиваешь вино. Всё это было, не повторится, но не забыть мне этого никогда.
Бывал я в этом атипичном городе на воде много раз.
Впервые - вместе с упомянутым в прошлой главе фотографом Михаилом Геллером, у которого есть два пристрастия, тесно связанные между собой - Венеция и поэт Иосиф Бродский. В тот наш приезд Миша не поленился не только съездить на могилу поэта на кладбище на острове Сан Микеле, но даже сходить на какую-то конференцию, посвященную Бродскому. Потратил драгоценное время на выслушивание лекций каких-то филологов и прочих профессоров. Я же на эти посторонние сюжеты не отвлекался.
Но в один из "маршрутов имени Бродского" Михаил нас с подругой затащил. Дело в том, что поэт рассказывает в своих записках, что однажды проснулся в венецианском отеле на набережной на Гран Канале с бодуна и по ошибке пошел в другую сторону, не к помпезной и глубоко чуждой городу площади Сан Марко, а по направлению к sestiеre Кастелло и острову Сан-Пьетро, где стоит достаточно скромный собор - базилика Сан-Пьетро-ди-Кастелло.
Вот к этому Сан-Пьетро Миша повел и нас. Шли мы долго, около часа, для Венеции это невероятно далекий путь, по дороге видели, "как живут простые венецианцы" (штамп из советских репортажей), повсеместно вывесившие свое бельё по известному общеитальянскому обычаю - возможно, одной из редких скреп, объединяющих эту разрозненную нацию.
На самом острове Сан-Пьетро ничего интересного не припомню. Единственное, что в этом вояже было хорошего, что туда не ходят туристы, поэтому вокруг не сновали мрачно-деловитые немцы, крикливые американцы (до 11 сентября 2001 года их было много в Италии, потом их ряды сильно пожидели) и беспрерывно фотографирующие японцы-корейцы-китайцы, хрен их разберет, извините.
Встречали мы только местных жителей, которые, правда, посматривали на нас, явных чужаков, включая фотографа с огромной камерой и штативом, без симпатии и теплоты. Венецианцы, точнее, та небольшая их часть, которая по-прежнему проживает на островах, а не переехала в новые районы на материке, terra firma по-местному, очень сильно не любят иностранных туристов. За счет которых во многом живут, и без которых Венеция давно бы, наверное, утонула. Но неблагодарность, парадоксально скрещенная с меркантилизмом - неизбывные черты жителей северной Италии, особенно Венеции.
В тот первый приезд я, конечно, постарался изучить Венецию как можно лучше, но двух недель для этого мало, и изучение продолжалось во время последующих визитов.
Рассказывать о соборах и музеях, о необыкновенной венецианской архитектуре, о мостах и каналах я не буду. Мне тут нечего сказать, кроме того, что я на всю жизнь полюбил Тинторетто и что меня всякий раз потрясала удивительная Santa Maria Assunta Тициана, что висит над алтарем в соборе Санта Мария деи Фрари. Для этой церкви она писалась, и только там эта картина должна жить, в другом месте она потеряет свою ни с чем не сравнимую энергетику.
Простые венецианцы
Если спуститься с высот искусства на грешную землю, то был у меня в Венеции, уже в другой приезд, относительно забавный эпизод, когда мы втроем, гуляя по городу, сели не на тот вапоретто и уехали прочь и вдаль от привычно-лакированно-туристических мест, к докам, пристаням, верфям и прочим пролетарским сооружениям, напоминающим Туапсе или Новороссийск, и снова увидели, "где и как живут простые венецианцы", вернее, конечно, где они работают.
Не знаю, как сейчас, но в те годы, на заре двухтысячных, в муниципальных органах города Венеции и области Венето были сильны левые, типа вроде социалисты, если не коммунисты. Они блокировались с "зелеными", дабы обеспечить себе большинство. А эти "зеленые", в свою очередь категорически не разрешали не то что истреблять, а даже стерилизовать голубей, заполнявших и засиравших площадь Сан Марко.
Доходило до смешного. Рестораны на этой венецианской площади - не просто дорогие, но безумно дорогие. Чашечка кофе стоила там какие-то жуткие тысячи лир, а потом с десяток евро (1-2 евро в обычных заведениях), но по столикам нагло бродили сытые жирные голуби, залезая в кофейные чашки, на подносы, засовывая свои нахальные клювы в бокалы, из-за чего царила феерическая антисанитария, ведь очень хорошо известно, что голуби - помоечные птицы, крылатые крысы и переносят всякую заразу. Будь я буржуем и богатеем - нипочем бы не стал пить кофе в этих "культовых" кабаках. Противно. Впрочем, я и так в них ничего не пил и не ел.
И еще один комический штрих. В Венеции возникают большие проблемы со справлением малой нужды. Общественных туалетов не просто мало, а по пальцам одной руки можно сосчитать, и они рано закрываются. Удовлетворить свои потребности по-простому, рабоче-крестьянским способом, невозможно, парков почти нет, и они крохотные. Подворотни обманчивы - любая дыра-sottоportego является по сути улицей, и оттуда в любой момент могут выйти важной поступью солидные люди.
В результате приходилось проникать несколько раз в уже закрытые заведения и там бесплатно оправляться, как говорят в армии.
На ступеньках мостика
В городских каменных джунглях
А это я - на острове Мурано, где живут и работают уникальные стеклодувы
Билет в Венецианский СортирЪ
Здесь, в основном, мои фотографии. Они, мягко говоря, несовершенны, но лично мне дороги - так как это именно та Венеция, которую видел я, а не кто-то другой и посторонний, пусть и сколько угодно талантливый и глазастый
Образы Италии. Моя Венеция
Необязательные мемуары