С 9 по 16 июня в Сочи проходит 30 Открытый российский кинофестиваль Кинотавр. Режиссёр Григорий Константинопольский представит в основном конкурсе свой фильм «Гроза». В интервью он рассказал о работе с актерами и современном обществе.

С 9 по 16 июня в Сочи проходит 30 Открытый российский кинофестиваль Кинотавр. Портал ПрофиСинема как многолетний информационный партнер фестиваля продолжает публикацию интервью с участниками конкурсной программы. Режиссёр Григорий Константинопольский представит в основном конкурсе свой фильм «Гроза». Он рассказал о работе с актерами, современном обществе и о том, почему не любит давать интервью.

Корреспондент:
С чего начался проект «Гроза»?

Григорий Константинопольский:
У меня еще десять лет назад появилась эта идея. Я начал замечать, что пьеса Островского вдруг становится все более и более актуальной. И чем дальше, тем больше.

Корреспондент:
Современным — в смысле #MeToo и эмансипации вообще?

Григорий Константинопольский:
Ни в какой степени я не имел в виду #MeToo. Сегодня с человеком можно сделать все что угодно, если у тебя есть власть, и ничего никому за это не будет. К тому же у нас по-прежнему домострой, превалирование традиции над смыслом, декриминализация домашнего насилия — как тебе это нравится?! Жена изменила — можно ей в табло, для порядку.

Корреспондент:
Как вы объясняли продюсерам с ТВ-3, почему именно этот ваш фильм они должны поддержать?

Григорий Константинопольский:
Я сказал: «Есть интересная, прикольная вещь. Надеюсь, вам понравится. Стоить будет столько-то». Они сказали: «Если нам понравится сценарий, мы сразу запустим фильм». Тогда я быстро написал сценарий. И все завертелось.

Корреспондент:

Почему вы решили сделать фильм, а не сериал? Это было бы логичнее.

Григорий Константинопольский:
На самом деле я предлагал сделать сериал — по пьесам Островского, перенесенным в наше время. Но в таком формате это никого не заинтересовало.

Корреспондент:
Многие из них сегодня современны?

Григорий Константинопольский:
Что такое Островский? Это русский капитализм во всех его проявлениях — диких, корыстных и злых.

Корреспондент:
Там еще дворяне, они исчезли…

Григорий Константинопольский:
Там больше мещан, чем дворян. Зато осталась недобитая интеллигенция. Дворяне — это родовитость, элита страны. А интеллигенция — это люди, которые создают идеалы, это их главная функция. Они никуда не делись с тех времен.

Корреспондент:
Сложно позволить себе снимать Любовь Аксенову?

Григорий Константинопольский:
Очень благодарен ей за то, что у меня она работает бесплатно, как, впрочем, и все остальные артисты. Любе нравится экспериментировать, она меня всегда очень поддерживает, находит для меня время в своем плотном графике. Ее Катерину нельзя назвать умной, она — девушка сердца. В России всегда есть запрос на такую героиню.

Корреспондент:В 
Александр Кузнецов — главный герой этого Кинотавра, у вас он в роли второго плана.

Григорий Константинопольский:
У него внешность вроде бы гопника и в то же время — взгляд Олега Даля. Непонятно, как это сочетается. Этот потрясающий взгляд холодного ангела со сломанным носом, русский Ален Делон. Он очень хороший артист, он новый, поэтому у него столько предложений со всех сторон. На него интересно смотреть. Я вот не люблю, когда актеры готовятся к роли, работают над ней. Люба, например, завела себе тетрадочку и выписывала туда что-то. Я спросил, зачем она это делает. Как же, говорит, это же Островский, классика, надо серьезно отнестись. Люба, говорю, подготовиться к роли — это встать чуть-чуть левее в кадре, чтобы ракурс был правильнее. Я уже за тебя над твоей ролью подумал. Саша — актер от Бога, ему вообще не надо думать, с его внешностью достаточно встать чуть левее — и все будет сделано.

Корреспондент:
Не надо думать?

Григорий Константинопольский:
Я ему сначала предложил главную роль, Бориса. Он отказался, потому что считал, что это не его персонаж. Вот над этим он подумал. А когда фильм уже сняли, он пожалел, что отказался. «Но я же вас не знал», — объяснил он мне.

Корреспондент:
Когда в кадре появляется Мария Шалаева, она полностью перетягивает на себя внимание. Вы этому не пытались противостоять?

Григорий Константинопольский:
«Яркого много не бывает», — сказала ворона, которая хватает все блестящее. У публики так мало возможностей посмеяться, порадоваться! Истории, как правило, серые, скучные. И тут врывается блестящая комета! Ее Феклуша — это персонаж из «Женитьбы Бальзаминова». В ней такая самость, на нее так интересно смотреть. Огонь просто! С другой стороны, текст ее героини из пьесы можно было даже не редактировать, потому что он абсолютно органичен сегодняшнему дню. И у Кабанихи то же самое, ни одной буквы тут не надо менять. Как, впрочем, и у Алисы Хазановой, которая великолепно сыграла Барыню.

Корреспондент:
В фильме много музыки…

Григорий Константинопольский: Тридцать номеров, включая рэп, написанный специально для фильма Иваном Макаревичем. А так — шансон, советские марши. Правда, «Марш энтузиастов» я сначала не хотел включать, думал, что это перебор, а потом увидел, как в Питере детский хор у Исакия исполняет именно его на дне города. И понял, что нормально. В ресторане в «Грозе» звучат Маша Распутина, Ирина Аллегрова и Люба Успенская. А что еще там звучать может? Когда я готовился к фильму, мы специально снимали зал в одном московском ресторане, и там за стеной был весь этот репертуар. Все эти песни до сих пор актуальны и популярны.

Корреспондент: В общем, как утверждалось в «Русском бесе», мы все живем в 90-е.

Григорий Константинопольский:
Да нет, мы живем в середине XIX века.

Корреспондент:
Тогда было больше веры в светлое будущее: освободить крестьян, сбросить царя — и заживем!В 

Григорий Константинопольский:
Я бы не сказал. Сейчас в большинстве своем люди всем довольны. Интеллигенция немного бухтит, пытаясь создать идеалы, которые не нужны стране и в которые она сама не верит. Но это тема для другого разговора, очень большого.

Корреспондент:
Волнуетесь перед Кинотавром?

Григорий Константинопольский:
Даже не знаю… Наверное, нет.

Корреспондент:
В прошлый раз получили приз, значит, теперь с пустыми руками уезжать неудобно.

Григорий Константинопольский:
Думаете, надо продолжить традицию? Пожалуй. В прошлом году повезло с жюри, там были люди, которые хорошо ко мне относились. Впрочем, это всегда лотерея, и чаще всего к качеству фильма призы не имеют никакого отношения.

Корреспондент:
У вас сейчас в запуске что-то есть?

Григорий Константинопольский:
Есть только идеи, на которые пока нет финансирования. Думаю, где бы его взять. А так пока пишу несколько сценариев на заказ.

Корреспондент:
Может, на КинотавреВ удастся найти партнеров?

Григорий Константинопольский:
Вряд ли. Российские кинофестивали и премии вообще ни на что не влияют. Это только возможность встретиться со старыми знакомыми и посмотреть новые фильмы. Но на карьере это никак, к сожалению, не отражается.

Корреспондент:
Многие фильмы родились именно на Кинотавре.

Григорий Константинопольский:
Ко мне это не относится. Может, я не так часто бывал здесь. И даже когда приезжаю, то либо пью, либо смотрю кино, говорить стараюсь поменьше. С годами пить стал меньше, а кино смотреть — больше. Знаете, я вообще больше не хочу никому давать интервью. Наверное, больше и не буду.

Корреспондент:
По «Грозе» или вообще?В 

Григорий Константинопольский:
Вообще. Надоело. Скучно. Все это пустое. Ты думаешь одно, а говоришь другое, тебя неправильно понимают. Мне неинтересно. Не хочу больше. Уже сейчас, когда мне звонят люди и просят об интервью, я всем отказываю. Все, что я хотел сказать, я сказал в своем фильме. И потом, знаете, какая моя любимая фраза у Кубрика? После «Космической одиссеи» его кто-то обвинял, что что-то там не- понятно, и он сказал: «Если бы я снял фильм, в котором вы бы все поняли, значит, я снял бы его зря».


Подписывайтесь на наш Телеграм-канал