Черный латвиец-коммунист в рядах ополчения

Айо Бенес родился и вырос в Латвии, получил образование и жил последние годы в Великобритании, сейчас воюет в Донбассе на стороне самопровозглашенной Луганской народной республики. Сам он называет себя социалистом, большевиком, коммунистом, в прессе его называли Черным Лениным.

На родине Айо Бенес активно выступал за права русскоязычного населения, в прошлом году участвовал в самообороне Крыма, а после этого прибыл в Донбасс. Бенес поделился с «Лентой.ру» впечатлениями об армии ЛНР и соображениями о конфликте на востоке Украины.

Вы говорили, что сейчас воюете на стороне ЛНР, вы сейчас находитесь в Луганске?

Я не буду сейчас конкретно называть свое местоположение. Скажем так, в ЛНР. Я провел несколько дней в Луганске, а сейчас нахожусь в воинском подразделении ЛНР.

Как вы туда попали?

Сначала в марте по зову Эдуарда Лимонова, по просьбе своих товарищей я прибыл в Крым, где мы поступили в местную самооборону (до этого семь лет жил в Лондоне, там учился и работал). Мы выступали в поддержку населения Крыма, которое не желало подчиняться указаниям вот этой киевской хунты, которая первым делом, когда пришла ко власти, отменила региональный статус русского языка.

Мы выступили за проведение референдума, в результате которого 93 процента местного населения проголосовали за воссоединение с исторической родиной. Большая часть населения, с которым я общался где-то на митингах, в кафе, в ресторанах, была очень воодушевлена и феерически это восприняла. После референдума мы с товарищем направились в Донецк, где в то время также назревало освободительное движение. Там я участвовал в мирных демонстрациях в поддержку проведения референдума. Меня схватило СБУ и сначала хотело депортировать в Латвию, но Латвия отказалась меня принять. Тогда меня депортировали в Лондон, я поработал там несколько недель, а затем меня снова пригласили в Донецк.

Тогда через территорию России я нелегально прошел с двумя товарищами из партии «Другая Россия» на территорию Луганской области — в то время это была Луганская область, это было еще до референдумов. Нас схватил кто-то типа Нацгвардии, военные, потом нас передали СБУ, был допрос с пристрастием, повезли в Киев, потом депортировали в Латвию. В Латвии, как только я сошел с трапа самолета, меня арестовали и посадили в местную тюрьму. Меня обвинили в попытке насильственного свержения государственного строя Латвии и привели в пример мое выступление на митинге в Донецке, где я призывал к воссоединению — мирному воссоединению — Советских Социалистических республик.

Несколько месяцев я отсидел в тюрьме, потом меня выпустили под жестким контролем Полиции безопасности. Но в период праздников, незадолго до Нового года, мне удалось покинуть страну. Автостопом я доехал до эстонской границы, потом я шел пешком лесом уже по территории Эстонии, автостопом добрался до Таллина, и оттуда на корабле переехал в Финляндию. Там мне помогли финские коммунисты, с их помощью я добрался на автобусе до Ленинграда, из Ленинграда до Москвы, там я участвовал 31 декабря в митинге «Другой России» — и вот после этого я поехал в Луганск. Пообщался там с местными жителями и позже вступил в армию ЛНР.

Мы занимаемся защитой мирного населения и стараемся выбить киевскую хунту, ее войска. Мы видим, что каждый день происходят обстрелы в Счастье, Металлисте. Потом Славяносербск был — несколько дней назад его жестко обстреляли из «Градов». В течение нескольких дней почти сотня домов в Славяносербске была уничтожена.

Какими методами вы им противодействуете?

Ну какими? Военными. Мы отвечаем им из артиллерии и... ну не буду сейчас перечислять виды вооружений, отвечаем им тоже силовыми методами. Они пытаются к нам прорваться, но мы тоже отвечаем, жестко бьем по ним. Я в этом участвую.

Какая сейчас обстановка в ЛНР?

В самом Луганске, я считаю, что численный перевес за нами. Мы отбиваем, не сдаем позиции. Мы не даем прорваться в город.

Откуда у ополченцев вооружение?

Вооружение это да, очень много оружия. Понимаете, даже в первые три месяца войны киевская армия очень слабо, плохо действовала, непрофессиональные военные потеряли большую часть своих самолетов, 65 процентов военной техники. Вся тяжелая техника, которая у нас есть, — захвачена у Киева. Большая часть уже до этого находилась на территории Луганской народной республики — там же были военные части. Что-то наше, что-то захвачено у Киева.

Из кого, в основном, состоит ополчение?

Это местное население, это добровольцы, это интербригады. Вот, наша общественная организация «Другая Россия» набирает интербригаду, в которую записались уже несколько тысяч человек, в том числе из Латвии и из Китая, Франции, Сербии, из различных регионов России и вообще всего мира. Из Афганистана, из Бразилии и Испании. Добровольцы, придерживающиеся левых взглядов, выступающие против евро-американского империализма.

Как вы знаете, европейцы вообще выступают за национальную независимость. Например, когда той же Шотландии дали провести референдум, Англия не вводила войска, никого не пугала. Ну, чуть-чуть победили сторонники сохранения в составе Великобритании, но в целом, никакого насилия. Это нормально. Украина хоть и говорит, что придерживается каких-то европейских стандартов, а действует совершенно противоположным образом, даже эти европейские нормы нарушаются. А Европа закрывает глаза на это насилие.

Среди армии ЛНР, действительно, есть квалифицированные военные. Нас обучают, тут и физическая подготовка, по военной технике и так далее. Человек, который пришел, не будет сразу воевать — его сначала обучат.

Как, на ваш взгляд, будет развиваться конфликт в Донбассе?

Недавно Порошенко заявил о новой волне мобилизации. Сейчас начался блицкриг — нападение на ЛНР, на ДНР, атаки в Горловке, на Донецк и так далее. На самом деле, как мы знаем, начиная с 5 сентября (дата перемирия) бандеровцы постоянно нарушали перемирие, обстреливали жилые здания. Дело в том, что экономическая ситуация на Украине ужасающая: инфляция достигла почти 30 процентов за прошлый год, рост цен 10-12 процентов, девальвация гривны более 100 процентов, масштабный энергетический кризис, огромный внешний долг украинских банков в 30 миллиардов.

Продолжая войну, Порошенко, таким образом, сваливает вину за экономические проблемы на российскую агрессию и войну с ополченцами. Естественно, мы защищаем народ. А с другой стороны, он также боится — за его спиной стоят правосеки, нацгвардейцы и такие радикальные кадры, которые требуют полного уничтожения Донбасса. И он боится, что если он объявит перемирие, его сметут эти правосеки и бандеровцы.

Я уверен, что со временем, в конечном счете Киеву, который весь в неразрешимых классовых политических социальных противоречиях запутался, придется отпустить эти территории. Тогда будет независимый Донбасс, независимая Новороссия. У ЛНР и ДНР будут очень крепкие хозяйственно-экономические отношения с Россией по типу Осетии и Абхазии. Я уверен, что безусловно, будет помощь со стороны российских добровольцев, как их называл Игорь Стрелков, «отпускников», частных лиц.

Я думаю, чтобы выжить, чтобы выстоять и превратиться в богатое процветающее государство, в первую очередь, необходима национализация. Я марксист-ленинец, и я считаю, что нам надо здесь строить социалистическое общество. Люди, с которыми я общаюсь, все сожалеют о распаде СССР, говорят, что тогда жили дружно, не было войны, украинцы, евреи и русские братья навек были. Произошел распад Союза, к власти пришли националистические группировки, их цель — власть, враг — народ. Безусловно, будущее за социализмом, программа максимум — восстановление СССР. Я уверен, что во всех республиках, включая Россию, со временем победит социализм. Желательно мирным путем, если это возможно. Сейчас в Донбассе большая часть собственников, которые владели шахтами и заводами, являются сторонниками Киева — олигархи и они изгнаны либо окопались где-то. Много чего разрушено и лишено хозяев — все это можно легко национализировать, довольно безболезненно, как это было в КНДР в начале 50-х годов, когда японские и американские империалисты разнесли все вдребезги, всю промышленность просто строили с нуля. То же самое, я думаю, будет и после этой ужасающей агрессии.

В России идею Новоросии поддерживает, в основном, националистическое движение. Вы, как левый социалист, такое «соседство» одобряете?

Вы знаете, надо отделять патриотов России от националистов. Вот я тоже русский патриот — я сторонник того, чтобы Россия была сильным, независимым государством, которое бы противостояло западным империалистическим державам, но при этом была бы в добрых, нормальных отношениях с трудящимися той же Америки, Великобритании. Но я сильно против насильственных методов, расизма, фашизма. Какие-то группы говорят, что надо очистить Россию от каких-то инородцев. Русские радикальные националисты поддерживают Киев, за исключением РНЕ (общественное движение «Русское национальное единство»), пожалуй. Например, в Киеве организация [Дмитрия] Демушкина «Русские» проводила шествие с фашистской группировкой «Айдар». Так что не надо путать. Я тоже, например, коммунист, но в то же время еще и большевик.

Мы патриоты. Все как в статье Ленина «О национальной гордости великороссов», который сказал, что я очень горд тем, что именно русскому народу первым удалось победить помещиков, попов и построить первое в мире социалистическое государство. Нельзя же сказать, что Ленин националист? Нет, это русский патриотизм, это нормально. И Сталин таким же был, и Троцкий. Поэтому русская идея — это, безусловно, освободительная борьба, которая носит антиимпериалистический, даже антиколониальный характер. Как говорил Ленин, мы всегда поддерживаем освобождение какой-либо нации от гнета, эксплуатации и дискриминации со стороны крупных держав. При этом наша борьба не просто против одной страны-колонизатора, в против всей колониальной системы. Поэтому наша борьба не против Украины, а против стран Запада, которые спонсируют этот режим.

Можно говорить о противоборстве двух националистических идей — русской и украинской на территории Украины?

Нет, я так не считаю. Не надо путать: то, что со стороны Украины, — это фашизм и нацизм, а то, что со стороны России, — это народно-освободительная борьба.

В том регионе, где вы находитесь, какая сейчас обстановка?

Здесь сейчас все спокойно, тихо, никаких боевых, ничего не идет. Но мы постоянно слышим где-то разрыв «Градов», разрывы каких-то снарядов. Мы не видим, но слышим их. Более конкретно ничего рассказать не могу. Ну, обычная жизнь. Я хожу и сплю в военной форме, когда на дежурном расчете — чтобы быстро встать, одеться и ехать в бой. Нюансы по технике, месту нашей дислокации и так далее не рассказываю в целях конспирации.