Слова о тоске и нежности: как писатели узнают Кубань
Виктор Лихоносов родился не на Кубани, но стал главным кубанским писателем, о котором хотя бы раз слышал каждый. Но не только он посвящал этой земле свои лучшие слова. «КИ» вспомнили всех, кто в своих книгах искренне рассказал о крае, обласканном солнцем.
Лет десять назад бежала по тропике к обрыву на Тамани. К краю бесконечной высоты и морщинистой стены обрыва, чтобы посмотреть, как в белую пену взбивается бирюзовая вода, ударяясь о камень. Теперь хочется туда вернуться. Уже без детского беспокойства опуститься на траву, и быть может, открыть захваченную с собой книгу.
На Кубани каждый приезжий и родившийся находит что-то свое, что-то важное. Каждый смотрит на нее по-разному, и перед каждым она по-разному раскрывается. Оставаясь для кого-то непонятой, ставшая кому-то опостылевшей, кому-то она оседает глубоко в душу. Остается там надолго – навсегда – и греет изнутри. Каким бы ни было это чувство, у писателей оно всегда особенно сильно. И от избытка крепких чувств рождается слово.
«Осень в Тамани»
Большинство любителей литературы хотя бы открывали «Наш маленький Париж» Виктора Лихоносова – память о Краснодаре, каким он был. Но у этого писателя есть и другие произведения, и пожалуй самое трогательное и красивое из них – «Осень в Тамани». Незамысловатый сюжет, где два приятеля пешком путешествуют по Тамани, наблюдают за природой, встречают местных жителей, говорят об истории, литературе, жизни и любви.
Именно здесь Лихоносов с читателем особенно честен и искренен, и его наполненные восторгом размышления стоят внимания даже тех, кто не слишком любит открывать книги кубанских писателей.
«Кавказский пленник»
Для Александра Сергеевича Кубань стала вдохновением и послужила фоном для действий известной всем со школьной скамьи поэмы. Пушкинского героя окружили «однообразные равнины», четыре горы, «отрасль последняя Кавказа». А сам великий поэт в письме брату восхищался природой казачьего края и самими казаками.
Кубань у Пушкина – дикий и опасный край, завораживающий своей неукротимой красотой. Для его героев и самого поэта это притягательный и далекий, непонятный мир, где все загадочно и прекрасно.
«Чужие люди»
Максим Горький занимался разной работой на Кубани. На Тамани ходил в море с рыбаками, в летом 1892-го бил щебень на строившемся шоссе под Геленджиком. В своем творчестве он изложил наблюдения за жизнью людей в кубанских станицах.
У Горького нет того щемящего восторга по отношению к кубанской земле, как у Лихоносова, и нет тяги, как к неизведанному, как у Пушкина. Южный край для него – горький, торжественно и траурно тихий, плачущий, пахнущий морем. Он одновременно немые декорации для развернувшихся в рассказе действий и их непосредственный участник: через людей, живущих здесь, которые впитали в себя дух этой земли.
Когда думаю о Кубани, все мысли заливает сплошной солнечный свет. И в этом свету бесконечные дали, обрезанные горизонтом. Поля, огражденные иглами тополей, щетки гор, сверкающее море, на которое больно смотреть. В этом свету тишина в мыслях и покой.
Родина – не флаг, и не гимн, и не гордость. Родина – синоним к слову «дом». Это сидеть в саду под яблонями и вести тихий разговор, упасть в траву и послушать беседы сверчков, выйти вечером во двор и смотреть на звезды; покой, безотчетная вера и радость.