История одного здания: зачем был построен Дом Наркомфина
Дом Наркомфина на Новинском бульваре был построен как дом-коммуна. Сейчас в нем началась реставрация. О прошлом и будущем здания переходного типа — в материале mos.ru.
В памятнике конструктивизма, Доме Наркомфина, начались реставрационные работы. По проекту восстановления решено в полной мере воплотить первоначальную идею архитекторов — построить жилое здание коммунального типа. В нем откроется предприятие общественного питания, квартиры и комнаты вновь станут жилыми, а крыши превратятся в общественные площадки.
Заложить фундамент
1920-е годы были крайне благоприятным временем для новаторства в архитектуре. Отправной точкой стала сложная экономическая и общественная ситуация после Первой мировой войны. Бедность городов почти во всех странах Европы и Советском Союзе заставила находить рациональные решения в строительстве и спровоцировала первое проявление индустриализации и стандартизации.
В европейской архитектуре идеи конструктивизма воплощали архитекторы Ле Корбюзье, Вальтер Гропиус, Бруно Таут, а в СССР — Константин Мельников, Лазарь Лисицкий, братья Александр, Виктор и Леонид Веснины, Иван Николаев и Моисей Гинзбург. Последний и стал автором Дома Наркомфина на Новинском бульваре.
Воплотить идею в жизнь
Дом Наркомфина был построен в 1930 году для работников Народного комиссариата финансов СССР. В нем использовались новаторские планировочные идеи, прорабатывались вопросы колористики и инсоляции помещений. Здесь применялись экспериментальные материалы и конструкции: каркас изготовлен из монолитного железобетона, наружные и внутренние стены — из бетонитовых пустотелых камней, стены и перегородки — из фибролита.
Здание держится на трех рядах бетонных столбов, проходящих через все этажи. На столбы опираются перекрытия, на которых построены стены, не несущие нагрузки. Такое решение позволило оформить фасад с помощью сплошного ленточного остекления. Это был первый в стране жилой дом на каркасе из железобетона. Раньше такую конструкцию имели только административные здания — Центральный телеграф на Тверской, типография «Известий» на Страстной площади, Госторг и Центросоюз на Мясницкой.
Корпус оборудован жилыми ячейками нескольких видов: типа К для больших семей, малометражными квартирами типа F, а в обоих концах дома — сдвоенными ячейками 2F с двумя жилыми комнатами, столовой, передней, ванной, уборной и кухней.
Ячеек типа К — восемь. В квартирах площадью 90 квадратных метров есть коридор, кухонный уголок, гостиная на первом ярусе, две спальни и санузел — на втором.
На трех верхних этажах разместили двухуровневые квартиры-ячейки типа F площадью 37 квадратных метров с гостиной на первом уровне и спальней и санузлом на втором. Для такой ячейки была разработана типовая мебель. Это стало еще одним экспериментом, аналогов которому в СССР не было. Жилое пространство разделили на функциональные зоны, для каждой предназначалась группа частично встроенной стандартной мебели. В рабочей зоне стояли письменный стол, кресло и этажерка, в столовой — круглый стол, полка, диван и три мягких табурета. Из них можно было собрать второй диван, составив в ряд вдоль укрепленной на стене мягкой спинки. В спальне располагались две откидывающиеся к стене кровати со стержнями, служившими ночью вешалками для одежды. Рядом с рабочим столом и кроватями были светильники. Кроме них, у основания внутренней лестницы на вертикальной стойке шарнирно укреплялась горизонтальная штанга с лампой, которая могла описывать круг и освещать разные части помещения.
В столовой была запасная газовая проводка, позволяющая установить небольшую кухню с мойкой, газовым или электрическим очагом, рабочим столом, вытяжкой, холодильником, шкафом для посуды и термосом. В конце коридора, соединяющего жилые ячейки F, была и запасная общая кухня, но предполагалось, что питаться жильцы дома будут в столовой.
Стены в квартирах памятника конструктивизма были выкрашены в разные цвета. Типовое оформление разработал приехавший в СССР профессор Хиннерк Шепер, до этого руководивший малярными мастерскими Баухауса. Для жилых помещений были выбраны две гаммы — теплая и холодная.
В теплом цветовом решении, которое зрительно ограничивало пространство, потолок был цвета светлой охры, а стены — лимонные. В холодном, которое, напротив, визуально расширяло помещение, потолок предлагалось красить в голубой, а стены — в сероватый или зеленоватый цвет. Чтобы разнообразить оформление, в смежных комнатах рядом с холодными были добавлены теплые розовые и желтые тона и, наоборот, по соседству с теплыми — голубые и серые оттенки.
В доме разместилось и несколько комнат в лучших традициях общежитий — без индивидуальной ванной и туалета. Для отдыха на открытом воздухе использовались лоджия на втором этаже и плоская кровля с солярием и цветником. К жилому корпусу примыкает коммунальная часть здания, в которой находились столовая и детский сад.
Все без исключения квартиры в доме двухуровневые. Окна в помещениях выходят как на запад, так и на восток, таким образом в спальне можно встречать рассвет, а в гостиной — провожать закат.
Провести социальный эксперимент
Дом Наркомфина, согласно замыслу архитекторов, должен был помочь перестроить жизнь и быт советского человека на новые, коммунистические рельсы. Моисей Гинзбург и Игнатий Милинис еще не видели в своем творении дом-коммуну, но называли его зданием переходного типа. Заказчиком выступал министр финансов Николай Милютин — любитель авангарда и необычной архитектуры. И в итоге Москва получила не просто дом, а в некотором роде головоломку, которая была чем-то средним между стандартным многоквартирным зданием и прогрессивным домом-коммуной. Например, во всех ячейках была встроена плита и раковина в качестве индивидуального кухонного элемента, а в бытовом блоке размещались гараж, прачечная, сушилка для вещей, столовая и библиотека. И разумеется, они были общими.
Предполагалось, что в широких коридорах жильцы смогут поставить столики, собираться там и общаться друг с другом. По крайней мере, так это видели архитекторы.
Однако обитатели дома не были готовы изменить привычный уклад жизни, и в середине 1930-х годов бытовой блок перестал работать. Жители старались готовить и есть у себя в ячейках, а если и пользовались столовой, то предпочитали уносить продукты с собой. Галерею вдоль нижнего этажа переоборудовали под кладовки, в итоге коммунальный блок сначала переделали под типографию, а позже — под конструкторское бюро.
Наружное цветовое решение дома тоже было необычным: с внешней стороны колонны выкрасили в белый, а оконные рамы в черный, и создавалось впечатление, что дом повис в воздухе. Кроме того, архитекторы поставили дом на ножки, чтобы не разрывать единое пространство сада, принадлежащего усадьбе Шаляпина, на территории которой находилось здание. Моисей Гинзбург хотел, чтобы дом не доминировал над окружающей средой, а органично в нее вписывался.
Превратить дом в креативное пространство и заселить новых жильцов
Если в 1930-е годы в Доме Наркомфина разные люди, находясь под одной крышей, должны были стать одной большой семьей, то сейчас это место, наоборот, пользуется популярностью и интересом у индивидуалистов — представителей творческих профессий, а также у тех, кто любит жить в необычных местах. На протяжении долгого времени здесь арендуют помещения дизайнеры и художники, а на крыше открыта студия йоги.
Ремонтно-реставрационные работы начаты этой весной и закончатся в 2019-м. До конца 2017 года здесь проведут демонтаж поздних надстроек и пристроек, работы по реставрации наружных стен, кровель, фонарей и подвальных помещений. Рабочие восстановят аварийные участки и воссоздадут металлические витражи коммунального корпуса.
В 2018 году вернут первоначальную структуру интерьерам жилого и коммунального корпуса, восстановят планировки квартир, коридоров, вестибюля и других общественных пространств. На финальном этапе специалисты проведут отделочные работы и благоустроят территорию. Проектом реставрации руководит архитектор Алексей Гинзбург, внук Моисея Гинзбурга.
Дать вторую жизнь ЗИЛу, ГЭС-2 и хлебозаводу
Дом Наркомфина — не единственный реставрируемый объект столицы. Предназначение бывших промышленных зон меняется в корне, а памятникам конструктивизма дают вторую жизнь. Неизменными остаются две вещи — сохранение архитектурного облика и атмосферы творчества, которая царит в этих пространствах. Яркий пример — Культурный центр «ЗИЛ». В 1931 году началось строительство дворца культуры «ЗИЛ», тогда он назывался именно так. В 1933 был построен малый театр, а в 1937 — примыкающий к нему клубный корпус. Здесь открылся зимний сад — застекленная полуротонда с выходом в парк, театральный зал, библиотека и множество творческих кружков. Стены облицевали серым мрамором и создали скрытое освещение, визуально приподнимающее потолок. Задуманный архитекторами образ пространства в целом сохранился до наших дней. Как и основная функция культурного кластера — сегодня здесь каждый вечер по будням проходят лекции и дискуссии по разным дисциплинам, устраиваются концерты, экскурсии и творческие вечера.
Исторический вид вернули, а новую жизнь поистине вдохнули архитекторы и строители, занятые в проекте по реставрации бывшей кондитерской фабрики «Большевик». В 1884 году на Петербургском шоссе (Ленинградский проспект) был построен архитектурный ансамбль из красного кирпича с широкой парадной лестницей, фонтаном у входа и ажурной кованой решеткой. В Москве появилась первая электрифицированная фабрика. Архитектор Оскар Дидио, чтобы выделить здание кондитерской фабрики среди окружающей застройки, разбавил красную кирпичную кладку вставками из светлого кирпича. Уникальный орнамент напоминал рисунок на печенье. Реставрация была кропотливой: архитекторы аккуратно вырезали сломанный кирпич и затем воссоздавали новый. Декоративную отделку фасадов здания «Большевика» восстанавливали по архивным чертежам и фотографиям. Самую ценную часть ансамбля — три корпуса, выходящих на Ленинградский проспект, — удалось сохранить в первоначальном виде, причем не только название, но и исторический облик. В нем было заменено инженерно-техническое оснащение, а само здание приспособлено под современное использование. Там открыт Музей русского импрессионизма, работают лофт-пространства и фирменный кондитерский магазин марки «Большевик».
На Болотной набережной ведутся работы по преобразованию здания ГЭС-2 в культурное пространство. ГЭС-2 строилась в начале XX века в качестве Центральной электрической станции Московских городских железных дорог. Станция была введена в эксплуатацию 2 февраля 1907 года по старому стилю. В новом творческом центре будет использовано множество инновационных технологических решений, которые сделают здание местным образцом энергоэффективности. Например, изменится расположение труб, некоторые их части станут прозрачными для того, чтобы поместить внутрь вентиляционное оборудование, а рядом собираются разбить березовый лес. В арт-пространстве будут проходить выставки, концерты и лекции. По словам кураторов, в здании ГЭС-2 будет жить культура во всех ее проявлениях.
Завод по производству креативных индустрий или, как его принято называть, дизайн-завод «Флакон» был основан в середине ХIX века. Здесь действовал хрустально-стекольный завод по производству флаконов для духов, поставляемых на первую в России парфюмерную фабрику. История постройки началась в середине 2000-х. В заводских помещениях создали пространство для творческих компаний, а фактурные краснокирпичные здания сохранили, как и высокие потолки и символичное название.
На Новодмитровской улице по соседству с дизайн-заводом «Флакон» идут работы по преобразованию здания хлебозавода № 9 в новое городское пространство. Хлебозавод открылся в 1934 году и работал до лета 2015 года. В 2016 году началась масштабная реконструкция здания, которая завершится в следующем году. Здесь откроется более ста офисных помещений и 40 лофт-резиденций. Завод также станет площадкой для проведения фестивалей, концертов и лекций.