Марина Девятова: «Мне надо было привыкнуть к Ульяне, наладить отношения»
— Недавно я стала деревенским жителем: уехала из Москвы, где родилась и прожила тридцать с лишним лет, в загородный дом. Связано это было прежде всего с пополнением в нашей семье. Когда родилась Ульяна, я поняла, что нам необходимо объединить все поколения в одном большом доме. Поскольку моя профессия связана с постоянными разъездами, а такую крошечную девочку я могу оставить только с мамой, ни о какой няне даже подумать не могу. Но в нашей с мужем московской квартире очень мало места: она была спроектирована под нас двоих и представляет собой идеальное место для двух взрослых эгоистов, живущих ради себя. Ребенок туда никак не вписывается. Поэтому мы решили переехать за город, в дом, в котором смогли разместиться все члены семьи.
— Вы уже ощутили все прелести жизни в деревне?
— Мне пока сложно дается процесс привыкания. И кстати, хорошо, что я прислушалась к советам своего мудрого папы (певца Владимира Девятова. — Прим. «ТН»). Когда родилась дочка и встал вопрос расширения жилплощади, мы с мужем начали думать: квартиру купить или дом? В городе жить или на земле? И папа сказал: снимите дом на несколько месяцев, посмотрите, как вы себя будете там чувствовать, а потом решайте.
— У моего мужа есть табу: он не обижает животных. Даже насекомых. С мужем Алексеем. Фото: Арсена Меметова
И вот мы уже несколько месяцев живем в деревянном доме, у нас свой сад, веранда, есть куда поставить коляску. Я — ребенок, выросший в каменных джунглях, в квартире на 16-м этаже, поначалу даже пугалась некоторых особенностей жизни за городом. Например, когда в ванной комнате неожиданно оказываются какие-то насекомые с большими крыльями и начинают ими размахивать. Надо сказать, что у моего мужа есть табу: он не обижает животных. Никаких. Даже насекомых. Поэтому, видя их в своей ванной, я начинаю сразу кричать: «Леша, если ты не хочешь, чтобы я сейчас убила этого комара, беги скорее и спасай ему жизнь!» Я не настолько принципиальна. Если комар будет кусать мою дочь, то я его, конечно, пришлепну мгновенно. Но вообще мы вегетарианцы и стараемся не вредить никому живому. Леша, например, комаров берет в ладошку и выпускает за пределы дома. Наверное, они кричат ему «спасибо» на своем языке. В общем, наша новая жизнь оказалась полна сюрпризов. Но постепенно мы привыкли. Плюсы нашлись моментально. В первую очередь — тишина. Засыпаешь, а кругом лес, соловьи — просто какая-то сказка. Ни тебе гула машин, ни ругающихся за стенкой соседей.
— Вы сейчас в декрете?
— Мой декрет продолжался три месяца. Я покинула сцену за месяц до родов, последний раз выходила к зрителям под Новый год. В принципе, я совершенно спокойно могла бы и дальше прыгать и танцевать, но мои поклонники осторожно начали намекать: «Мариночка, вам бы полежать, отдохнуть. Поберегите себя!» И я к их мнению прислушалась — отправилась готовиться к появлению на свет Ульяны. А через три месяца уже снова была на сцене и дала сольный концерт. Но ему предшествовали еще репетиции, так что в чистом декрете я просидела, наверное, месяца полтора. Признаться, мне не хотелось даже на улицу выходить. Когда я только вернулась из роддома, мама готовила еду, муж приносил ее мне, а я только и делала, что кормила Ульяну, налаживала наши с ней отношения, и это занимало все мое время.
Но даже когда дочка была совсем крошечная, я думала не только о ней, но и о работе — о новой концертной программе, которая увидит свет 28 сентября в театре «Геликон-опера». Это серьезная академическая площадка, да и программа будет не совсем обычная для меня, настоящая театральная постановка, в которой лейтмотивом проходит линия женской судьбы. Давно хотела сделать что-то на эту тему, но, пока я еще была незамужней и бездетной, как-то странно выглядело бы, если бы я вдруг начала рассуждать о женской доле. А сейчас это уже закономерно.
— Такую крошечную девочку я могу оставить только с мамой, ни о какой няне даже думать не хочу. С мамой Натальей, мужем и дочкой Ульяной. Фото: Арсена Меметова
— И все же вы пока больше времени проводите дома?
— Вся осень у меня уже расписана по дням, вплоть до Нового года. А сейчас я стараюсь не расставаться с Ульяной, целую ее во все места, ношу на руках, сплю рядом, надышаться не могу. Как и многие артисты, я веду сезонный образ жизни. После Нового года наступает затишье, и тогда могу побыть с семьей. Летом тоже людей мало интересуют концерты, скорее грядки и отдых на природе, и у меня отпуск. А вот весной и осенью — страда. Поэтому пока ловлю кайф, тем более что на природе это делать комфортнее.
— Вы к такому расписанию приучены с детства?
— Да, когда я родилась, мой папа был уже достаточно известным артистом, давал сольные концерты в Кремле, в Колонном зале Дома Союзов и ГЦКЗ «Россия», пел русские народные песни и романсы. Я часто отправлялась с ним на гастроли. Первый раз вышла на сцену в три года. Старшая сестра Катерина (ей тогда было девять) села за фортепиано, я встала рядом. Выходит дядя и дает мне микрофон. А дело было в 1980-х годах, микрофоны тогда делали пугающих размеров. «Нет, — говорю, — дядя, я это держать не буду, держи сам». И вот Катя играет, я пою, дядя держит микрофон — таков был мой дебют.
Зала я не боялась. К тому же, учась в музыкальной школе на дирижерско-хоровом отделении, я простояла к этому самому залу семь лет спиной и вообще не понимала, чего там бояться, — зрителя-то я не видела. Это уже потом, когда меня развернули к публике лицом, поняла, что определенное волнение присутствует, но я с ним легко справлялась.
— Молодежь на ваши концерты тоже ходит? Ведь этот жанр нельзя назвать ультрамодным.
— В последнее время — много молодых слушателей. Семьями приходят, с родителями, с друзьями. Зрители постарше идут на мои концерты не только чтобы послушать, но и чтобы поделиться наболевшим. Рассказать, что дороги не те, а зарплаты маленькие, а вот мэр — молодец: площадь облагородил. Наш народ хлебом не корми — дай поговорить.
— Я — ребенок, выросший в каменных джунглях, поначалу даже пугалась некоторых особенностей жизни за городом. Фото: Арсена Меметова
— Варенье дарят?
— Я из тура возвращаюсь — как будто к бабушке в деревню съездила: сумками везу грибы, варенье, закрутки. Особенно стараются подкормить те люди, которые знают, что я вегетарианка: всем почему-то кажется, что вегетарианцы — вечно голодные, изможденные люди, которым постоянно хочется есть. Дарят и шарфы, и вязаные носки, чтобы не мерзла я на своей диете-то. А с недавних пор начали дарить распашонки и пинетки. Люди знают, что я стала мамой, и хотят помочь чем могут.
— Легко ли вам быть мамой?
— Поначалу было страшно, я категорически не понимала, как мне ухаживать за дочкой, чтобы не навредить ей — она же такая маленькая.
Когда Ульяна только родилась и мне ее дали на руки, я смотрела на нее и думала: «Это что, мое, что ли?» Не могла поверить. Опыт общения с младенцами у меня был нулевой, я вообще никак не готовилась к родам, не ходила на курсы и поэтому растерялась. «Приложите к груди, покормите», — сказала акушерка. Легко сказать: «Покормите!» Молоко есть, а как в ребенка его залить? И я придумала: встала, свесившись буквой Г над кроваткой, в которой лежала Ульяна, и в такой вот позе ее кормила. «А ты, деточка, долго так стоять собираешься?» — спрашивает вошедший врач. Я говорю: «Ну, она же ест, все же нормально». — «Так, все понятно. Будем учить». Распеленала девочку, показала ручки-ножки. Я научилась мыть ее, чистить носик, стричь ногти. Кормить тоже научилась нормально, а не так, как в первый день сама придумала. Я очень благодарна за науку, сама бы еще долго ее не освоила.
Ну и, конечно, жизнь в доме сильно изменилась. Сейчас у нас в доме есть маленький Господь, ее зовут Ульяна. Поэтому все и вся вокруг подчинены ей. Все пространство организовано так, чтобы было удобно общаться с ребенком, — кроватки, коляски, радионяни, бутылочки. Но надо отдать должное: Уля не беспокоит нас по пустякам. Первый месяц оказался несколько тяжеловат — газики, колики и все прочие «радости жизни». Но меня очень выручил Леша. У мужа Ульяна — второй ребенок, он более опытный родитель. Как только дочка начала волноваться, тут же положил ее к себе на живот, и она успокоилась. Так мы поняли, что папин живот — спасение от всех бед. По четыре часа мог держать ее так. Правда, самого папу потом надо было отскребать от дивана и приводить в чувство, но ребенок был доволен.
— Пока не планирую возить дочку к себе на работу. За кулисами она успеет напрыгаться. Фото: Арсена Меметова
А сейчас никаких проблем с Ульяной нет. Она — подарок. Я называю ее «солдат Джейн» — просто так не плачет. Недовольство выражается по конкретному поводу: есть хочет, или спать, или пора менять памперс. В остальное время молчит и живо интересуется окружающим миром. Мы с ней друзья. А с папой Уля так вообще единое целое, не разлей вода. Он очень добрый и терпеливый. Ему можно на голову сесть и пытаться все волосы вырвать, и он будет счастлив и доволен и кричать: давай еще!
Вчера выбрались в люди, ходили гулять на Арбат, и дочка целый день провела в «кенгуру», вообще ни разу не пикнув. Леша говорит: «Что с ней? Она не кричит. Все нормально?» — «Да просто нравится ребенку, интересно все вокруг, чего кричать-то?» Ульяна весь Арбат обаяла. Даже важные дяди, которые пригласили своих красивых теть на ужин и не были склонны ни к каким сантиментам, увидев вот эту маленькую колбаску с глазами, которая вертела мордочкой и разглядывала огоньки кругом, непроизвольно ей улыбались.
— Вы часто так путешествуете?
— Я не большой сторонник подобных прогулок, Ульяна маленькая еще. Нас спасает бабушка. Теперь я с уверенностью могу сказать, что бабушки — это наше все. Моя работа не предполагает, что я могу застрять в декретном отпуске на три года. Оставлять малышку с няней боюсь. Так что выход один — бабушка.
— Но спорить с бабушкой о методах воспитания приходится?
— Ну, без этого не обходится, конечно. Мы ее даже зовем: «бабушка, чтоб не дуло». Потому что она все время беспокоится, не дует ли Ульяне, не замерзнет ли она в такой легкой кофточке. Но понять ее можно. У нее последний ребенок (то есть я) в 1983 году родился. Вы представляете, как далеко за это время шагнула детская индустрия? Подгузники, например, появились. Я вообще думаю, что давно пора поставить памятник человеку, который их изобрел. Недавно говорю маме: «Слушай, Уля двадцать раз сегодня пописала. А как же мы справились, если бы памперсов не было?» «А вот так, — говорит мама, — двадцать раз и постирали бы это все. Ручками».
Так что все мамины советы — это из ее богатого и непростого опыта. И все, что она делает, — исключительно от любви. Доктор Комаровский говорит, что ножки у младенца должны быть прохладными, потому что это нормально. Но мама бы поспорила с доктором Комаровским, потому что она двоих воспитала и тоже кое-что знает! Какой у меня выход? Либо смириться с тем, что мама знает лучше, либо жить в постоянном с ней конфликте. Так что учимся налаживать отношения, чтобы в новой семье всем было комфортно: и маме, и нам, и прежде всего ребенку. Пока вроде бы получается.
Марина Девятова
Родилась: 13 декабря 1983 года в МосквеСемья: отец — Владимир Девятов, певец, народный артист РФ, мать — Наталья, хореограф; муж — Алексей Пигуренко, работает в рекламной сфере; дочь — Ульяна (5 месяцев)
Образование: окончила факультет народного пения Российской академии музыки им. Гнесиных
Карьера: пела в фольклорном ансамбле «Индрик-зверь», потом начала сольную карьеру, записала три альбома. Финалистка проекта «Народный артист-3». В репертуаре — дуэты с Николаем Басковым, Александром Буйновым и другими артистами. Выступала на приеме у королевы Елизаветы II