Я стою перед ее кабинетом и репетирую, как войду и не заплачу. - Здравствуйте, Людмила Александровна, - скажу я. - Мне нужна помощь. Моя дочь - ей 10 месяцев - перенесла гнойный менингит. Осложнение - полная глухота. Я собираю документы для комиссии по инвалидности. Нужно пройти диспансеризацию. - Ну, записывайтесь через систему и проходите, - скажет мне заведующая. - В чем проблема? - Проблема во времени. Его нет. Много врачей, много анализов, ЭКГ, все в разные дни, в разных филиалах. Если проходить в общем порядке, то диспансеризация займет пару недель. А у меня нет пары недель. Мне срочно нужно делать дочке операцию. Дело в том, что улитка в ухе может закостенеть, и нужно успеть поставить импланты до того, как это случится. И тогда мой глухой ребенок будет жить полноценной жизнью. Я дома репетировала этот текст, произносила его с холодной отстраненностью. Ну, пошла... - Здравствуйте, Людмила Александровна... - голос предательски дрожит. - Мне нужна помощь....Моя дочь - ей 10 месяцев - перенесла гнойный менингит... Осложнение - полная глухота... Слезы катятся по щекам, безобразно морщится лицо. Все репетиции - коту под хвост. - Успокойтесь, - говорит заведующая и идет прикрыть дверь кабинета, в которую кто-то постоянно норовит заглянуть. - Чем можно помочь? - Диспансеризация, - с трудом выговариваю я и погружаюсь в глухие рыдания. - Давайте, мамочка, успокаивайтесь. Это жизнь. Нельзя сдаваться. Я помогу вам всем, чем могу. Завтра сможете придти ко мне прямо с утра? Собрать все анализы и придти с малышкой? Я возьму вас за руку и проведу по всем врачам... - Я не записана, - бормочу я. - Понятно, что не записаны. По записи будет очень долго... Она сама проговорила мой текст. Она все знает. Я вытираю слёзы. - Спасибо Вам. - Все. Успокаивайтесь. Вы нужны дочери. Завтра жду вас в 9. Вот направления на анализы. Я вспоминаю, что в моем кармане лежат деньги. Это взятка. Наша страна борется с коррупцией. Нельзя брать и нельзя давать взятки. Это правильно. "Если каждый начнет с себя и будет осознанно делать выбор не кормить коррупционеров, то мы сможем победить коррупцию, " - думала я. И вдохновенно много лет следовала этому правилу. А потом у меня заболела дочь. И я готова была дать все взятки мира, чтобы врачи отнеслись к ней с большим вниманием, чтобы не случилось халатности, чтобы заметили что-то, что важно для постановки диагноза, чтобы время до закостеневания улитки не было упущено. Потому что законы про борьбу с коррупцией пишут люди со здоровыми детьми. Когда становится страшно за жизнь ребенка, нормативные формулировки бледнеют в тумане реальности, и становится очевидно, что вылечить ребенка от смертельной болезни и остаться законопослушным гражданином в нашей стране пока невозможно... - Спасибо Вам, Людмила Александровна, - говорю я и пытаюсь переложить деньги из своего кармана в её. Мне очень надо пройти диспансеризацию за один день, и очень надо, чтобы завтра не выяснилось, что она - на конференции, на встрече или принимает во вторую смену. - Уберите деньги, - хмуро говорит Людмила Александровна. - За кого вы меня принимаете? Она и правда обиделась. А я не хочу ее обидеть. Она мне нужна. - Но вот хоть конфеты возьмите! - Мамочка, не плодите коррупцию. Я делаю свою работу. И мне за нее платят. А деньги вам на лечение дочери ооочень пригодятся. До завтра! Я, слегка растерянная, выхожу в коридор. Какая хорошая, порядочная женщина. Надо же... Я представляла себе все иначе. Я пришла, вся по Земфире, "алло, я девочка-скандал, девочка-воздух..." Я готова к борьбе с равнодушием и бюрократией. А тут - человечный человек, а не должностное лицо, и он сам готов помочь... В 9 утра следующего дня я с дочкой стою под ее дверью. Я не боюсь ее, и не жду плохого. Она выходит из кабинета, улыбается моей дочери, говорит мне приветливо: - Пойдемте! Мы идем по коридору. С разных сторон к заведующей бросаются люди со своими вопросами. Она мгновенно переключается, отвечает точно и по существу, всех помнит, со всеми любезна. - А направление Петрову в Филатовскую, ЛюдмтлАлександровна? - Подписано, в регистратуре. - А документы для комиссии? - Я заверила, в приемной возьмите, поставьте печать... - А у Королева аллергия опять... - Пусть ко мне завтра запишутся, я во вторую смену принимаю... - Там пришли из Департамента... - Скажи, я сейчас подойду... И все это разные люди, разные вопросы... Какая сложная работа - заведовать. Интересно, просто врачом быть проще? Людмила Александровна помогла нам пройти диспансеризацию за один день. Без денег, конфет и спасиб. Я рассказала о ней мужу. - И это обычная поликлиника! Наверняка она копейки получает за эту напряженную и ответственную работу. - Такие, как она, настоящие, не за деньги работают. За чистую совесть... В силу необходимости, мы периодически с дочкой еще появлялись в поликлинике. Например, ходили на прием к неврологу (это обязательно после менингита) или делали нейросонограмму (чтобы понять, не навредила ли болезнь сосудам мозга, и можно ли делать операцию). Каждый раз Людмила Александровна, встречая нас в коридоре, спрашивала, как дела, как Катюня. Она помнит нашу историю. Хотя такие истории - это ее работа, и их у нее миллион. А просто она работает...по призванию. И получает зарплату чистой совестью. И улыбками выздровевших при её участии детей... Сегодня я купила букет из желтых роз. И пришла к ней без повода. Она как всегда занята, летит по коридору, за ней свита просителей. Я присоединяюсь к свите. Она меня замечает. - Что-то случилось? - спрашивает. - Как дочка? - Дочка отлично. Готовимся к операции... - Дай Бог... - Да... Людмила Александровна, я хочу подарить вам этот букет. Просто так. Это мое крохотное спасибо, которое просто создаст вам солнечное настроение... - Ну вот, придумала! Неугомонная, - говорит Людмила Александровна и...улыбается. Первый раз вижу ее улыбку - обычно она сосредоточена. - Возьмите. Это же просто цветы. Желтые розы. Вестники разлуки. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. По такому поводу! - Это точно, - смеется заведующая, и, смущаясь, берет букет. - ЛюдмилСанна, на совещание, срочно, вас ждут!!! - кричит ей медсестра, и Людмила Александровна мгновенно становится серьезной и спешит в кабинет... На ее кабинете, кстати, висит табличка. Там написано, что она - врач высшей категории. Я не знаю, что это значит в медицинской иерархии, но по человеческим меркам это чистая правда. Она - Человек высшей категории. Таких, как она, единицы. Но сам факт их существования дает нашей погрязшей в коррупции стране шанс, что туман рассеется. Просто надо начать с себя... Я иду домой, к дочке. Впереди операция. Реабилитация. Возвращение к нормальной жизни. Внутри меня играет Земфира... "Кто мне сказал: «Не получится»? Если мне хочется - сбудется!"
