Политолог Кирилл Рогов не разделяет оптимизм большинства своих коллег по поводу судьбы диктатуры Лукашенко: «Беларуский кейс уже достоин того, чтобы войти в учебники, - настолько четко и ярко проявляются в нем типичные коллизии противостояния зрелой диктатуры и населения в сценарии ненасильственной революции. Блистательным и неожиданным было начало, завязка противостояния. Классический пример неправильной калькуляции диктатора, допустившего жену арестованного кандидата на выборы и ошибившегося в оценке степени раздражения, которое испытывает население в отношении него (привет профессору Трейсману и его теории «демократизации по ошибке»). В итоге, диктатор не сумел представить свою «победу» на выборах достаточно убедительно, а масштабы фальсификаций и обмана вызвали волну возмущения. Классическим был и следующий акт драмы (вторая фаза). В первые дни на улицы крупных городов вышло не так много людей, преимущественно – продвинутая, оппозиционно настроенная молодежь. В ситуации явного неравенства сил, протестующие использовали тактику распределенного, текучего протеста (тактика воды). Неспособность справиться с ней, вызвала ярость диктатора и силовиков, которые перешли (как это отчасти было и в Москве в 2019 г., хотя и не в таких масштабах) в режим демонстративной карательной операции, рассчитанной на то, чтобы запугать протестующих и население в целом. Однако, как это нередко бывает, отвратительное и непривычное насилие имело обратный эффект – широкое сочувствие к его жертвам, которое перекинулось на белорусских обывателей, остававшихся после обманных выборов в состоянии привычной пассивности (ключевую роль сыграли в этом успехе телеграм-каналы, которые не удалось заблокировать). Латентное или пассивное раздражение обрело мощную моральную и эмоциональную поддержку. И достигло максимального размаха во вчерашних манифестациях (третья фаза - первый успех массовой мобилизации). Но даже в продвинутых странах одной недели мобилизации бывает мало, чтобы режим дрогнул и «посыпалась» его исполнительная вертикаль. Случай Беларуси – запущенный, к тому же здесь присутствует российский фактор – фактор резерва и крыши, в могущество которой вертикаль верит, а значит продолжает бояться диктатора, шансы которого на выживание оценивает как высокие. Вертикаль не посыпалась. Важнейшим признаком чего является тот факт, что не выпущены политические заключенные. Противостояние перешло в новую и очень опасную стадию (четвертая фаза). Диктатор категорически отказывается (во всяком случае пока и на словах) идти на уступки, вступать в переговоры с протестующими, допускать посредников. Его вертикали поручено «обрабатывать» обывателя – прежде всего работников крупных предприятий, апеллируя к теме «стабильности», т.е. неоптимального равновесия, которое представлено людям как «лучшее из худшего». Главный расчет на то, что эмоциональная волна возмущения спадет и привычка беспомощности и пассивности возобладает. Ситуация вернется к той норме, о которой Лукашенко не устает напоминать беларусам, называя их «овцами». Тем временем к границам Беларуси стягиваются российские внутренние войска без опознавательных знаков (во всяком случае сведения об этом попадают в публичное поле). Эти слухи важны не столько даже для запугивания протестующих, сколько для поддержания в тонусе «вертикали», предоставления ей новых свидетельств того, что диктатора рано списывать со счетов. В то же время у оппозиции достаточно узкий возможный репертуар действий: что должен делать мирный протест, с которым никто не разговаривает? Сколь долго удастся удерживать эмоцию восстания? Итак, главная ставка диктатора – это сценарий «растерявшиеся на лугу овцы сами тянутся обратно в загон». Если он продемонстрирует, что его потенциал «пастуха» не растрачен, то это будет его важным козырем в отношениях с Москвой, возможности которой по силовому сдерживанию беларуской оппозиции и особенно «рабочего недовольства» ограничены. По всей видимости, расплачиваться с Москвой Лукашенко придется выполнением тех требований, которые он отверг в прошлом году. (Не надо думать, что это будет стремительное «поглощение», к такому сценарию никто не готов.) Прежде всего, это согласие на размещение на территории Беларуси не контролируемых Минском российских военных баз. Во-вторых, допуск «людей Москвы» в силовой блок. Третья ступень – мягкое, закамуфлированное на первом этапе объединение пограничных служб (установление контроля и руководства со стороны Москвы). И наконец, - единый эмиссионный центр (которым станет российский Центробанк). Это может (не сейчас, а когда удастся стабилизировать политическую ситуацию) выглядеть как цепочка: внезапная дестабилизация национальной валюты, после чего Лукашенко вновь спасает Беларусь с помощью Москвы, и в классической советской традиции национальная валюта конвертируется в рубли для граждан по выгодному курсу до определенного порога, что обеспечивает реформе поддержку менее образованных и малоимущих слоев и пенсионеров. На данном этапе Москва удовлетворится такой сдачей контрольных узлов суверенитета, что откроет ей дорогу к дальнейшему «перевариванию» Беларуси в комфортном режиме. Впрочем, может оказаться, что диктатор опять ошибся в калькуляции, и его демонстративная наглость также вызовет обратный эффект, как его карательная операция. В любом случае революция роз в Грузии заняла 21 день, первый и второй Майдан длились по два месяца; впрочем, последняя ненасильственная революция в Армении уложилась в 11 дней. Мне неизвестны работы по обычной длительности цветных революций и факторах этой длительности, но такая работа явно напрашивается...»
