Саммит министров обороны стран НАТО: от создания угроз к их «сдерживанию»
После состоявшегося в Брюсселе на прошлой неделе 24−25 июня 2015 года саммита министров обороны стран НАТО можно подводить некоторые военно-политические итоги этого мероприятия. Говорить следует именно под военно-политическим углом. Были определены общие направления военной политики НАТО. Некие планируемые конкретные военно-технические мероприятия или частные оперативные планы были для участников форума вторичными. В этом отношении Брюссельская встреча стала промежуточным пунктом на отрезке от большого саммита НАТО Уэльс-2014 до большого саммита в Варшаве-2016.
Проблема вовлеченности НАТО остается главной для России в украинском международном конфликте. Занимающий критические позиции по отношению к активной политике США в регионе Центральной и Восточной Европы известный американский историк-советолог из Принстонского университета Стивен Коэн на днях признался, что никогда еще НАТО не был так близок к войне с Россией, как в июне 2015 года. Это первый раз, заметил он, когда Соединенные Штаты переместили тяжелую технику и американские войска столь близко к российскому оборонительному рубежу. Коэн полагает, что ситуация далее может привести к конфликту по сценарию Карибского кризиса. Бывший посол США в Москве Майкл Макфол наоборот сделал успокаивающие заявления в том смысле, что «НАТО никогда не вторгнется в Россию… Русским также надо бы расслабиться по поводу оборонительных вооружений НАТО около российской границы, ведь в России нам говорят, что нет планов вторжения в страны НАТО. Только круглый дурак нападет на Россию. К счастью, странами НАТО управляют не дураки». Подобные заявления, как Коэна, так и Макфола в текущей ситуации представляются крайностями, а истина, по-видимому, лежит где-то посредине или даже совсем в другом месте. Главное в отношении заявления Макфола — надо сказать: «никогда не говори никогда». Политика безопасности исходит из возможностей, а не текущего состояния умов военно-политического руководства НАТО.
Брюссельская встреча подтвердила, что у военно-политического руководства НАТО сейчас две проблемы — это «агрессивные действия» России. Определение «агрессивный» явно отсылает нас в 2014, а не в 2015 год. Сейчас Россия явно демонстрирует своей умеренностью стремление «договориться» в счет частичного зачета ее интересов на Украине. Но здесь саммит НАТО подтвердил «твердую приверженность независимой, мирной и процветающей Украины», «твердую поддержке ее территориальной целостности в рамках ее международно признанных границы». Это означает, что «частичного учета» российских интересов со стороны НАТО, как не было, так и нет.
Вторая проблема для НАТО — это ИГИЛ, который вообще не демонстрирует какой-либо готовности «договариваться» и с которым совсем не понятно, как «договариваться».
Саммит в Брюсселе прямо констатировал, что политика сдерживания угроз является главной целью текущей политики НАТО. Готовность «договариваться» со стороны Кремля подтверждает НАТО, что политика сдерживания в отношении России работает. В отношение же ИГИЛ — нет. По ИГИЛ пока что на прошедшем саммите министры обороны стран НАТО договорились о неких конкретных шагах «для приспособления НАТО к растущим вызовам и угрозам, исходящим из юга». Подобная формулировка обозначает, что НАТО не знает, что делать с разрастающимся не месте Ирака и Сирии кризисом. ИГИЛ просто не заметит мероприятий, подобных тем, что планируются против России. Итак, основные запланированные на саммите мероприятия направлены против России. Они по крайней мере сформулированы.
«План действий готовности», о котором говорилось на саммите, предполагает совершенствование Сил реагирования НАТО (NATO Response Force — NRF). Они численно с нынешнего подразделения величиной условно в дивизию будут доводиться до армии, численностью в 40 тыс военнослужащих. Однако даже и при этом условии подобного военного контингента оказывается явно недостаточно для прямой военной кампании против современной России. Поэтому Силы быстрого реагирования НАТО для нее имеют именно сдерживающий характер. Они демонстрируют готовность вмешаться в конфликт и, учитывая «гибридный» характер войны — это вполне реализуемо на Украине в отношении отдельных подразделений. Последнее обстоятельство представляется крайне неприятным для России.
Работа по увеличению Сил реагирования НАТО началась и будет продвигаться в ближайшие годы. Будущие NRF будут значительно больше и более способными к действию, благодаря более высокому уровню готовности, гибкости и слаженности отдельных национальных подразделений. Ядром Сил реагирования НАТО на Европейском театре военных действий, по решению саммита в Ньюкасле 2014 года, становятся Совместные силы очень высокой готовности (Very High Readiness Joint Task Force — VJTF), состоящие из подразделений европейских армий с ядром из частей Германии, Нидерландов и Норвегии. VJTF составляют одну бригаду, состав которой и управление осуществляются на основе ротации по национальной принадлежности. В ротации управления бригадой VJTF конкретно участвуют Франция, Германия, Италия, Польша, Испания и Великобритания. На прошедшем саммите в Брюсселе Турция высказала готовность присоединиться к этим странам в выполнении функцией управления бригадой VJTF. На учениях TRIDENT JUNCTURE 2015 в этом году будет отрабатываться взаимодействие бригады VJTF, возглавляемой Испанией, с другими подразделениями национальных армий НАТО, общей численностью в 30 тыс военнослужащих. Это означает, что VJTF — это не только подразделение самого быстрого реагирования, но и одновременно ядро Сил реагирования НАТО. Главное достижение саммита НАТО 2014 года — это развитие европейской составляющей Сил быстрого реагирования НАТО. США стали активно поднимать уровень своих союзников на европейском театре.
Для возможных операций Сил быстрого реагирования НАТО и бригады VJFT на встрече в Брюсселе было решено создать многонациональные штабные структуры на территории Болгарии, Румынии, Польши, Эстонии, Латвии и Литвы. Они называются: Подразделения интеграции сил НАТО (NATO Force Integration Units — NFIU). Их цель — способствовать быстрому развертыванию войск союзников в данном регионе и оказывать помощь в координации многонациональной боевой подготовки и учений. Решение о создании дополнительных NFIU будет принято на встрече в октябре 2015 года. NFIU не могут выполнять функцию полноценных структур для крупных военных группировок. Они исключительно заточены на обслуживание Сил быстрого реагирования и бригаду NFIU. Принято решение для повышения способности к быстрому реагированию заблаговременно существенно адаптировать планирование и процедуры принятия решений в кризисных ситуация в целях быстрого развертывания войск Сил быстрого реагирования.
Пока за принятыми мероприятиями НАТО не просматривается подготовки к большой войне с Россией с использованием всего спектра обычных вооружений. Речь идет об ограниченном военном сдерживании с целью нейтрализации российской стратегической инициативы марта 2014 года. Однако создаваемую сейчас структуру для Сил реагирования НАТО при необходимости на новом этапе можно будет нарастить для выполнения новых более масштабных задач. Пока что за создаваемой структурой НАТО в Центральной и Восточной Европе, обладающей пассивной оборонительной и сдерживающей функцией, просматривается одна активная возможность — послужить основой для оккупационного корпуса, который может быть задействован в ситуации после дестабилизации или распада российской государственности. Потенциальная опасность подобной функции просматривается не в занятии территории, а в провоцировании развития на нашей территории глубоких деструктивных процессов, ведущих к качественной деградации или гибели российского социума.
На встрече в Брюсселе министров обороны стран НАТО опять зашла речь о повышении военных расходов. Но их рост не носит пока в количественном отношении качественный характер. И в этом плане нельзя утверждать, что страны НАТО готовятся к большой войне с Россией с использованием обычных вооружений. Пока что просматривается лишь стремление НАТО победить Россию в гибридной войне посредством провоцирования украинским политическим кризисом внутреннего кризиса в России. Подобный вариант не предусматривает масштабного задействования военных сил НАТО против России, что, однако, не исключает использование США и их союзниками возникшей политической ситуации для увеличения своего военного присутствия в российском приграничье. Логика нарушения Основополагающего акта о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора проста. Россия присоединила Крым, НАТО перешло к многонациональному военному присутствию в Центральной и Восточной Европе. России удалось сохранить свое военное присутствие в Крыму, но при этом ухудшилась общая стратегическая позиция России на европейском театре.
Аналитическая редакция EADaily