«Вот, Вам, Эмилия, фонтан Бахчисарайский»

В отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки Санкт-Петербургского Государственного университета им А.М. Горького среди уникальной коллекции прижизненных изданий А.С. Пушкина хранится экземпляр «Бахчисарайского фонтана» 1824 года с тремя автографами-посвящениями из личной библиотеки Н.Н. Страхова*. Это первое издание поэмы, предпринятое, как известно, по просьбе Пушкина его закадычным приятелем и сердечным другом – поэтом Петром Андреевичем Вяземским. Книжка была отпечатана в Москве, в типографии Августа Семена, при Медико-хирургической академии довольно серьёзным тиражом – в 1200 экземпляров. И почти сразу, с 10 марта, то есть со дня выхода «Фонтана» в свет, он разошёлся по северной столице и городам, вызвав, словно соскучившись по бывшему вдалеке, в изгнании, в «Одессе пыльной», задиристому Пушкину, горячую продолжительную полемику в журналах, споры в личной переписке поэта с друзьями, и суды-пересуды в свете и салонах**.

Обо всём «вокруг да около» «Бахчисарайского фонтана», то есть от замысла 1822 года до выхода книги и событий 1824 года, нам поведал Б.В. Томашевский в своём замечательном научном и творчески тщательно подготовленном исследовании о Южном периоде творчества Пушкина***. В частности, в главе «Своеобразие поэмы» Б.В. Томашевский в примечании отвергает давнее толкование Юрия Николаевича Тынянова о том, что при написании поэмы Пушкин в образе Марии «видел» Е. Карамзину и, якобы боясь, что кто-то угадает его тайну, при печати поэмы намеренно опустил несколько строк, оставшихся в рукописи...

Я помню столь же милый взгляд

И красоту ещё земную,

Все думы сердца к ней летят,

Об ней в изгнании тоскую...

И далее Томашевский, продолжая свои мысли об ошибочном мнении коллеги Ю.Н. Тынянова, пишет: «Замечу, что разные исследователи называли здесь разных лиц: трёх сестёр Раевских, их компаньонку татарку Анну Ивановну, и только М.О. Гершензон искал не названную Пушкиным красавицу за пределами крымских встреч, считая, что речь идёт о северной любви Пушкина, именно о любви к М.А. Голицыной»****.

Но, как известно, точка здесь ещё не поставлена... И, быть может, экземпляр «Бахчисарайского фонтана», бережно хранимый в Научной библиотеке нашего университета, позволит прибавить к тем шести именам женщин, которые, возможно, косвенно «сопровождали» и вдохновляли автора поэмы о любви и страсти, имя седьмое... А именно – девицы Эмилии Шернваль. К 1824 году ей около 18 лет.

Попытаемся это доказать текстами автографов и подписей, обнаруженных нами на второй и последней странице обложки «Бахчисарайского фонтана»*****.

Текст первый, стихотворный:

...Вот Вам, Эмилия, фонтан Бахчисарайский,

Парнаса русского цветок прелестный, райский!

Я пламенно люблю поэзии цветы,

Люблю и юных дев волшебны красоты,

Люблю их жар ланит, их очи голубые,

Их стройный, гибкий стан и кудри золотые.

Как странников в степи, и дикой, и пустой,

Фиалка радует смиренною красой.

Так будете и Вы везде пленять собою

Толпы поклонников, Вам преданных душою,

И будут их сердца любовию гореть

И взоры страстные восторгом пламенеть.

Моих докучливых стихов хоть не читайте,

Но изредка меня в чужбине вспоминайте.

25 июня 1824 г. Вильгельм Тило

Как известно, Вильгельм Тило (Тилло) – поэт-переводчик 1820–1830-х гг., сотрудник «Русского инвалида», журнала «Благонамеренный» и др. Служил преподавателем французского языка в Царскосельском лицее в послепушкинские годы. Был петербургским приятелем Вяземского, Жуковского и др.

Далее – вторая запись: короткое четверостишие, обращённое к той же Эмилии:

Увидев кто раз,

Не будет помнить тебя,

Тот должен позабыть

Весь свет и сам себя.

И подпись – монограмма автора «Н.М. н.и.о.ъ.» Затем, прямо под этим признательным и прозрачным восторженным текстом, размашистым прыгающим, мигающим почерком полупечатными буковками вписано: «Можно ли что другое написать, как не подтвердить с ним написанное...» И подпись «Ап». Нет сомнения, что эта последняя запись принадлежит Петру Андреевичу Вяземскому, который неоднократно в качестве собственноручной авторской подписи использовал псевдоним в виде криптограммы, и в частности «Ап»*****.

Как широко известно, Пётр Андреевич Вяземский был страстно влюблён в финскую красавицу Эмилию Карловну Шернваль, дочь Выборгского губернатора, равно как прежде и Дельвиг, и Боратынский, и молодой Михаил Юрьевич Лермонтов, прославивший её известным четверостишием. В начале 1830-х годов Пушкин, бывая в Москве, часто посещал салон Вяземских, где встречался и с давно знакомой ему по Петербургу «девицей Эмилией», тогда уже ставшей графиней, супругой «мнимого декабриста» графа Владимира Александровича Мусина-Пушкина******. Старшая сестра знаменитой петербургской красавицы Авроры Шернваль (в замужестве – Мухановой-Демидовой-Карамзиной), Эмилия Карловна, была не менее прекрасна собой, умна, оборотиста, вдохновляя поэтов, художников и вызывая восхищение в свете и уважение в Зимнем и Аничковом дворцах.

Евгений Белодубровский 

* Описание этого экземпляра см: С.В. Белов, Е.Б. Белодубровский // Библиотека Н.Н. Страхова. Ежегодник «Памятники культуры. Новые открытия». – М.: Изд-во «Наука» АН СССР, 1976. – С. 135–145.

** Летопись жизни и творчества А.С. Пушкина 1799–1826 / Сост. М.А. Цявловский. – Изд. 2-е, испр. и доп. – Л.: Наука, 1991.

*** Б. Томашевский. Пушкин / Т. 2. Юг. Михайловское. – Изд. 2-е. – М.: Худож. лит-ра, 1990. – С. 116–140. (Как мне известно, профессор Абрам Акимович Гозенпуд хорошо знал Бориса Владимировича Томашевского и неоднократно беседовал с ним о Пушкине.)

**** Там же, с. 126 (примечания).

***** И.Ф. Масанов. Словарь псевдонимов. – Т. 4. – М.: 1960. – С. 117.

****** См.: Письмо Пушкина к жене около 30 сентября 1832 гг.