Богатства города Мурманск
Однажды Георгий погрузил свою необъятную личность в рыбные богатства города Мурманск. Это был пиздец, православные граждане. На каждом шагу стояли мелкие и крупные магазины, где продавался копчёный палтус, зубатка, клыкач, форель, и прям вообще всё на свете. Георгию кажется, дай жителям Мурманска волю, они с удовольствием закоптили бы даже атомный ледокол "Ленин", находящийся в городе на вечной стоянке.
Продавцы снисходительно объясняли пальцатому москвичу Георгию, какая рыба и креветки правильные, а какие нет. Что мол, смотри своими пальцами креветку - эвон заморозка, нет на ней никакой воды. Добрый феи из рыболовецких компаний открывали Георгию глаза на печень трески, что вот печень трески - она тут у нас, а у вас в Москве так, хуета. Вкус этой печени был неописуем. Если бы Георгий был вампиром, он сравнил бы его со вкусом девственницы, хотя и без вампиризма девственница сама по себе тоже на вкус ничего.
Народ продавал сёмгу, коей было ну просто до хуя. "Даааа, - кивали знатоки, покупающие сёмгу. - Вот раньше ж была сёмга, это да. Слон прямо. А щас что, разве за сёмга". Продавцы поддакивали им, ощущая общую сёмужную печаль. Красная икра продавалась тоже именно сёмги - в общем, тут не Дальний Восток, и бедная сёмга отрывается за всех. Треске тоже достаётся изрядно, но сёмга оставляет ощущение виновности в тайных военных преступлениях. Её едят, солят, коптят, и пожирают её икру. Неспроста ей такая горькая доля досталась.
Краба продавать типа запрещено, но в ларьках на окраинах он был открыто, а в центре Георгию, предварительно убедившись в московскости его пальцев, доставали из-под прилавка. "Так краба ж запрещено продавать" - наивно удивлялся Георгий. "А мы и не продаём, - с честными глазами заявляли продавцы. - Мы вообще этого краба не знаем. Шёл, сука, мимо, и прибился тут в варёно-мороженом виде. И сам себя продаёт чисто филе ножек за 5 000 рублей килограмм. Мы что, в ответе за действия этого преступного спекулятивного краба? Сами бы его в полицию сдали, но у тех нет в наличии пяти тысяч рублей".
Вечером во дворе своего дома Георгий увидел трудящихся, которые вкушали беленькую под банку печени трески. Банка была стеклянной и внушительных размеров: вряд ли трудящиеся купили её за своё бабло (небось запасы давние), но сам факт потрясал воображение. Георгий поднялся в квартиру. В глазах его сплошь крутилась рыба. Он лёг на кровать, и понял, что устал от копчёных впечатлений. Но тут ему позвонили, и сказали, что привезли в подарок палтуса.
Усталость Георгия как рукой сняло.
(с) Zотов