Комментарий: Разговор о харрасменте в России неприятный, и это хорошо

В российском Twitter — массовые сообщения о домогательствах и харассменте со стороны мужчин, часть из которых работали или продолжают работать в российских медиа, преимущественно либеральных. Обвинения в приставаниях и даже групповом изнасиловании были высказаны в адрес в прошлом сотрудника «Открытой России» Руслана Гафарова, работающего сейчас в Сбербанке, действующих сотрудников «МБХ Медиа» шеф-редактора Сергея Простакова и фоторедактора Андрея Золотова. В домогательствах также обвинилируководителя проектов Сбербанка Сергея Миненко, который ранее работал в изданиях Menʼs Health Russia, «Мел», Газета.Ru и «Известия».

Кроме того, в комментариях рассказали, что к младшим сотрудникам и стажерам приставал ведущий «Дождя» Павел Лобков — он якобы навязчиво предлагал секс и трогал их без разрешения. Вскрылось много других, годами замалчиваемых личных историй, которые связаны с сексуальными приставаниями и некорректным поведением в отношении женщин, в первую очередь, в журналистской среде. В итоге, в русскоязычном сегменте Twitter и Facebook спорят между собой не только те, кто поддержал девушек, решившихся на трудные публичные признания, но и те, кто обвинил их чуть ли не в пиаре на интимных грязных подробностях.

Признак долгожданного оздоровления российского общества

Очевидно, что эти выяснения отношений с харассментом очень скоро появятся в эфирах государственных каналов и других пропагандистских ресурсов как якобы подтверждение морального разложения и отсутствия крепких духовных скреп в среде либеральной интеллигенции. Припомнят и подобные скандалы вокруг главных редакторов «Эха Москвы» Алексея Венедиктова и «Медузы» Ивана Колпакова. Либералов уже обвинили в том, что они ссорятся и ослабляют сами себя в ходе дискуссий в соцсетях.

На самом же деле, происходящее — отличный признак долгожданного оздоровления российского общества. С критики тех, кто «выносит сор из избы» начиналась и другая очень важная для российского общества тема — домашнего насилия. А то, что о харассменте говорят настоящие или бывшие сотрудники, в первую очередь, либеральных СМИ — ничего удивительного: развитие общества начинается среди наиболее прогрессивной части — той, что открыта к изменениям, прозрачности и честности.

То, что о харассменте не говорят в другого рода СМИ, не значит, что его нет — просто там никто пока не смеет об этом сказать публично. Эту ситуацию можно сравнить с раскрытием данных о заболевших коронавирусом: чем больше утаивается, тем более сложная ситуация.

История со Слуцким 

Напомню, что именно журналисты либеральных СМИ оказались первыми в новой российской реальности, кто громко заявил о домогательствах со стороны депутата Госдумы Леонида Слуцкого: это были Фарида Рустамова из BBC, Дарья Жук с телеканала «Дождь», Катерина Котрикадзе с RTVi. В 2018 году эта история даже привела к недолгому, но бойкоту со стороны многих СМИ в отношении депутата.

Какова же была реакция консерваторов тогда? Слуцкий заявил, что эти обвинения — «заказуха» и «низкопробная провокация», его бросились защищать другие депутаты, также связавшие обвинения с политическим заказом. Так называемый «Женский клуб» Госдумы — неформальное объединение депутатов-женщин, представляющих все фракции — выступил с заявлением о «заранее срежиссированной операции по дискредитации» Слуцкого. Если кратко, то уровень дискуссии в парламенте о харассменте скатился до слов депутата Валерия Гартунга: «Знаете, если не оказываешь женщине знаков внимания, то она может обидеться».

Чем ответили обвиняемые в харассменте сейчас? Лобков извинился и признал, что «пришла новая этика с ее новыми определениями телесных границ и неприкосновенности», в то время как для него «границы телесной неприкосновенности остались на уровне 2000-х годов». Главный редактор «Дождя» Тихон Дзядко принес извинения всем, кого мог обидеть Лобков, пообещав, что эта ситуация «в самое ближайшее время будет разобрана и проговорена на телеканале». Простаков и Золотов сами уволились из «МБХ Медиа», нынешние сотрудники Гафаров и Миненко отстранены от работы в Сбербанке. Кроме того, «Новая газета» выступила с заявлением, что приняла регламент против психологического и сексуального насилия. Он предполагает, что в редакции появится Этическая комиссия.

Среди очевидных, но требующих проговаривания постулатов о недопустимости любого сексуального подтекста на работе есть в тексте «Новой» и такое примечательное заявление: «В журналистской среде (да и не только в ней) бытует мнение, что сотрудники издания — это большая семья, а в семье выносить сор из избы нельзя. По масштабам домашнего насилия в России и в мире мы знаем, что это не так».

Харассмент — это всегда, в том числе, про неравенство сторон

В случае с проблемой домашнего насилия понадобилось несколько лет просто на то, чтобы сделать ее видимой для общества, проговорить много раз, чтобы признать факт, что жертва не виновата — виноват всегда агрессор. Только потом появились места, куда можно прийти за помощью, а законопроект о профилактике домашнего насилия был внесен в Думу. То что, сейчас просто неприлично эту проблему не признавать, — еще пять лет назад это невозможно было даже представить. Тема харассмента станет «вторым домашним насилием». Все начинается с разговора об очень неприятной теме, которую хотелось бы избежать и не выносить за пределы избы.

Следующий шаг: давайте уже честно признаем, что харассмент — это всегда, в том числе, про неравенство сторон, а не какой-то там флирт с коллегами. Харассмент — это когда один человек по отношению к другому находится в позиции власти: явной или косвенной. Подчиненная или студентка не сможет защитить себя из-за боязни за свое положение.

http://www.youtube.com/watch?v=IxfMRWP_T5w

Рискнул бы Павел Лобков шутить и флиртовать с главным редактором телеканала Тихоном Дзядко? А Простаков — приставать не к стажеркам, а главному редактору своего медиа Веронике Куцылло? Преподаватели МГУ в недавнем скандале, кажется, тоже домогались зависимых от них студенток, а не ректора Садовничему. И, в конце концов, стал бы депутат Слуцкий приставать к спикеру Госдумы, а не к журналисткам? Конечно, нет.

Харассмент, как и домашнее насилие, это способ давления на жертву в рамках получения необходимого для себя результата. А давит ли жертва на агрессора? Как разобраться? Для этого надо проводить образовательные мероприятия, прописывать порядок отношений между сотрудниками и вводить прозрачные и защищенные схемы проверки фактов домогательства. Но для начала нужно о проблеме громко заговорить. И самые бесстрашные это делают.

Автор: Лола Тагаева — политический обозреватель и организатор проекта о гендерном просвещении MoscowFemFest, автор колонки на DW. Facebook: Лола Тагаева

Этот комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.

Смотрите также: