МИГРАЦИЯ УЗБЕКИСТАН – РОССИЯ: УРОКИ ИСТОРИИ
Процесс всемирной интеграции и унификации стал одной из главных причин миграции и одновременно её следствием. В мигрантах нуждаются почти все развитые страны, им не хватает рабочей силы и требуется повышать уровень рождаемости. Согласно отчётам Международной организации труда, количество трудовых мигрантов в мире достигло практически 170 млн человек. В США пребывает половина мигрантов всего мира. Далее идут Германия и Саудовская Аравия. На четвёртом месте – Россия (12 млн мигрантов).
ВЕКТОРЫ МИГРАЦИИ
Векторы миграции подвижны, а их направление связано со многими факторами. К примеру, Германия превратилась в привлекательную для иностранных граждан страну практически сразу после Второй мировой войны. А в период нацистской диктатуры оттуда бежали все, кто только смог. Стремление спасти жизнь – очень важный фактор миграции и на данный момент. Наглядный пример тому Сирия: с момента начала войны в 2011 году из нее уехали более 8 млн жителей.
Трудовая миграция – несколько иное явление. Заинтересованы в ней и страны-доноры, куда мигранты перечисляют заработок, пополняя бюджет, и страны-рецепиенты, которые получают дешевую рабочую силу и восполняют демографические дыры.
Для России «поставщиками» трудовой силы традиционно являются республики Центральной Азии. Количество приехавших из Азии в Россию на заработки стабильно растет. Но так было не всегда.
УЗБЕКИСТАН ЗАПОЛОНИЛИ МИГРАНТЫ
Таких заголовков в газетах в 20-е и 30-е годы ХХ века не было. И не могло быть. Тогда пользовались иными определениями: депортированные и эвакуированные. А вот факт – был.
Перед Великой Отечественной войной, во время неё и после власти переселяли в Центральную Азию целые народы, по тем или иным причинам посчитавшиеся неблагонадёжными. В Узбекистан было переселено более полумиллиона человек: 75 тысяч корейцев, 151 тысяча крымских татар, 175 тысяч чеченцев, 157 тысяч ингушей, 4,5 тысячи балкарцев, армян и греков. Позже из Грузии было депортировано 53 тысячи турков-месхетинцев.
Происходившее сравнимо с этапированием в концлагеря и было достойным продолжением периода «великого террора». Люди, доставленные в товарных вагонах, выгружались в малопригодные для жизни бараки или в степь, где сами должны были построить жильё. Условия жизни и работы часто были ужасные. Смертность, особенно на промышленных предприятиях и стройках, – огромной.
Вовсю работала пропаганда: клеймо «предателя» и «врага народа» должно было отпугнуть местных жителей. Многих отпугнуло. Но не всех.
В воспоминаниях депортированных много ужасов, но большинство вспоминает, что местные жители помогали чем могли.
«Наша и ещё шесть семей попали в колхоз “Вторая пятилетка”, где председатель Адиль-ака распределил по домам колхозников и накормил. Работали с раннего утра до позднего вечера на уборке сахарной свёклы и картофеля. Мы очень дружно жили и работали с узбеками, хотя против нас властями велась пропаганда, будто приедут изменники Родины с рогами на голове», – вспоминает депонированный из Крыма татарин Ридван Бекиров.
СПАСЛИ РУССКИХ
«Родители гастарбайтеров спасли миллионы русских». Передача с таким названием вышла на канале «Алиф-ТВ». Непривычный ракурс. Чаще говорят об этом факте иными словами – «подвиг советского народа в годы Великой Отечественной войны», например.
Однако из песни слов не выкинешь. Все эвакуированные: и рабочие, уехавшие вместе с оборудованием и станками предприятий, чтобы наладить в тылу производство, и раненые, и учёные, и писатели, и ленинградские дети, по современной терминологии – мигранты, внутренне перемещённые лица, беженцы.
Полтора миллиона спас Узбекистан. Среди них почти 300 тысяч детей-сирот разных национальностей, вывезенных из блокадного Ленинграда, Белоруссии, Украины.
В отношении к тогдашним 4,5 миллионам населения страны (полтора миллиона жителей Узбекистана уже были на фронте) два миллиона эвакуированных и депортированных – это огромная цифра, почти половина населения маленькой республики, страшная, по нынешним меркам, нагрузка. Однако национальный вопрос не стоял, понаехавшими не называли.
«Узбеки ни разу не упрекнули нас ни в чём. Жили они бедно, но всегда делили с нами последнюю лепешку. Мы никогда не делили людей на нации. Русский или украинец, еврей или узбек… все мы были братья», – вспоминает Елена Бобер, эвакуированная из Белоруссии.
Жители городов и кишлаков теснились, чтобы дать эвакуированным жильё, иногда отрывали от себя кусок хлеба, чтобы накормить прибывших, собирали для них обувь, одежду.
«Именно в Ташкенте я впервые узнала, что такое палящий жар, древесная тень и звук воды. А ещё я узнала, что такое человеческая доброта», – вспоминает мигрантка из России Анна Ахматова. Поэтесса была эвакуирована из Ленинграда в 1941 году.
"Этого, действительно, никогда не бывало, чтобы люди другой национальности, другого быта, другого языка, другого климата, другой части света проявляли такую пылкую любовь и уважение к беженцам. Это происходит впервые за нашу историю. Всегда знал, какое большое значение имеет дружба народов, но должен сознаться – мне в голову никогда не приходило, что эта дружба может дойти до такой взволнованности, задушевной, самоотверженной нежности…", – это слова ещё одного узбекского мигранта Корнея Чуковского.
ДЕТИ МИГРАНТОВ
Точного статистического учёта количества детей-мигрантов в России сейчас нет, но не менее миллиона. Не все они учатся в школах, не все, кто учится, встречает понимание и помощь. Часто они плохо знают русский, а система обучения мигрантов русскому языку вот уже два десятилетия в состоянии «налаживается».
«Важно, чтобы эти дети, прилетевшие к нам из южных республик бывшего Советского Союза, получили б от нас не только урок русского языка — но и урок доброты и человеческих отношений», – пишет в блоге директор московской школы Рустам Курбатов.
Дети, эвакуированные в годы войны в Узбекистан, такой урок получили.
«Я с большой теплотой вспоминаю этот гостеприимный край. Мы жили в узбекской семье, в глиняном домике с земляными полами. Хозяева делились с нами последней лепёшкой. А тогда ведь вместо хлеба ели жмых, который делали из отходов семечек», – рассказывал журналистам о своём детстве певец Иосиф Кобзон. Ему было 4 года, когда семья чудом успела эвакуироваться из Львова в узбекский городок Янгиюль.
Особую категорию эвакуированных составляли сироты и ленинградские дети. Узбекистан проявил чудо сострадания по отношению к обездоленным малышам. В детские дома выстраивались очереди на усыновление истощённых, больных, несчастных детей.
«Мы заявляем: «Не будет у нас сирот». Я взяла на воспитание 5 детей. В моей семье воспитываются русские, белорус, украинец, татарка», – с этими словами Бахри Шамахмудова обратилась на митинге к женщинам Узбекистана.
Всего за годы войны Бахри и её муж Шаахмед усыновили 15 детей. Семья Хамида Самадова усыновила 13. В небольшом Янгиюле, том самом, где спасалась семья Иосифа Кобзона, девять колхозных семей взяли на воспитание 169 эвакуированных детей. И таких примеров было множество. Даже семья тогдашнего лидера Компартии Узбекистана Усмана Юсупова удочерила четырёхлетнюю ленинградскую девочку. А однажды Усман Юсупов распорядился собрать всех застрявших в дороге детей – до Куйбышева включительно – собрать для них еду и одежду и привезти в Узбекистан. В Бухарской области желающих взять сирот было больше, чем эвакуированных малышей… Вот бы сейчас так!
БЛАГОДАРНОСТЬ ПРИЮТИВШИМ
«Большое сердце Ташкента» – так назвали снятый в 2016 году фильм об эвакуации. В нём потрясающие по своей пронзительности факты о трудных годах войны, о взаимопомощи и поддержке.
«Маму с её младшим братом и бабушкой моей, которая тоже осталась вдовой, во время войны привезли в теплушке в хлебный город Ташкент. Бабушка рассказывала, что узбеки, как и таджики, принимали в своих глинобитных небольших домах десятки бежавших от войны, размещали с радостью, сочувствием. Лечили как могли, кормили как могли, делились всем, чем возможно. Последним делились. Спасали. И спасли», – это не из фильма, это вспоминает журналистка Алла Лескова.
Рассказывая историю своей семьи, она упоминает об идее памятника «Благодарность приютившим» в Москве, высказанную одной из российских политических партий. Хорошую идею. И всё же памятника пока нет.
В 2019 году потомки эвакуированных в Узбекистан выступили с инициативой открыть в Ташкенте музей эвакуации. Инициатива была поддержана государством, и, возможно, через несколько лет музей появится.
ТРУДОВЫЕ МИГРАНТЫ – ОНИ РАЗНЫЕ
Согласно классификации Международной организации труда существует пять основных её типов:
1) работающие на контрактной основе;
2) работники с профессиональными навыками, в том числе с высоким уровнем квалификации;
3) нелегальные мигранты: незаконно прибывшие в другое государства, имеющие просроченную или туристическую визу;
4) переселенцы;
5) беженцы.
Крах советской империи начал период старательно разжигаемых национальных усобиц и финансовой нестабильности. Вот уже двадцать лет люди мигрируют не из голодной России в хлебный Узбекистан, а из бедного Узбекистана в богатую Россию – на заработки. Сейчас в стране 1,5 млн узбекских мигрантов – 1% от общего количества россиян. До 50%, принятых Узбекистаном в годы войны, ещё очень далеко, но поток не иссякает. Едут предприимчивые и не очень, знающие русский язык и почти нет – в бывших республиках он преподаётся всё хуже. Едут в основном на неквалифицированную работу, чтобы кормить свои семьи. Чаще покупают патенты на работу в России, но не всегда.
А вот система интеграции мигрантов в российское общество так и не выстроена. Ситуации подобные той, что развернулась на Тёплом Стане, возникают с неприятной регулярностью. Как оправдание обычно используется аргументы вроде «а во Франции ещё хуже». А предложения чаще всего – в духе предвыборных обещаний Трампа: выгнать и построить стену.
Возможно, лучше бы получилось, если бы не ждали, что «заграница нам поможет» образцами для подражания? Социальные проекты отечественного авторства существуют, эвакуация в Узбекистан, например. Почему бы не появиться ещё одному – сейчас, в России? Тем более что вклад мигрантов в экономику страны признаётся – около 7,7% ВВП или 8,5 трлн рублей только за 2019 год. Потребность в мигрантах, латающих демографические и ресурсные дыры, – признаётся тоже.
«Как минимум 80% мигрантов (те, кто имеет статус трудящихся на основании патента на работу и члены их семей) ни в какие социальные службы обратиться не могут, – комментирует сложившуюся в связи с пандемией ситуацию «Санкт-петербургским ведомостям» председатель ПСП-фонда Андрей Якимов. – С моральной точки зрения, это очень нехорошая ситуация. Когда мы праздновали 75-летие Победы, то с чувством рассказывали, как весь многонациональный советский народ воевал с фашизмом и что все мы – потомки победителей. Получается, одни потомки победителей поставили других в такое положение, что им негде жить, работать или хотя бы получить минимальную социальную помощь».
Есть над чем подумать.
Елена Крамарева
Обозреватель Группы Компаний «Аксиома»