Русские вернулись: Битва, породившая империю
Тогда, в начале сентября 1380 года, никто не предполагал, что предстоит битва, на века закладывающая и разрушающая государства.
Таких битв, впрочем, никто не предполагает заранее или же такое случается крайне редко. Про исторические битвы в ходе войн и после них говорят много, но лишь немногие из них оказываются таковыми по-настоящему.
Битва на Куликовом поле – одна из таких. И даже ещё более редкий тип – одна из таких, которые превращались в символ национального самосознания. Вот Куликовская битва и оказалась такой – символом русского национального самосознания. И одновременно – битвой, породившей Российскую Империю.
Они никогда не побеждали монголов…
В одном из немногих по-настоящему художественных рекламных роликов звучала эта фраза. Как раз в привязке к Куликовской битве. Это и так, и не совсем так.
Русские княжества с начала истории Руси вели нескончаемую войну со Степью. Как говорится сегодня, ничего личного, только бизнес: малоэффективная скотоводческая экономика заставляла кочевников атаковать куда более зажиточное оседлое население с целью разжиться у него добром и взять его представителей в полон. Торговля рабами – захваченными в плен людьми – в конечном итоге и составляла основу хозяйства всех степных цивилизаций. Ещё со времён киммерийцев и скифов и даже задолго до них.
И это не экскурс в историю. Это необходимо, чтобы вникнуть в саму психологическую основу отношений Руси и Степи.
Русь постепенно побеждала каждую новую волну нашествия, выплёскиваемую Степью с равномерностью морского прибоя. Хазары, печенеги, торки, половцы рано или поздно или исчезали с исторической арены, или вливались в русскую цивилизацию. И это тоже надо иметь в виду, вспоминая о первом столкновении русских с татаро-монголами. Русские князья тогда, в 1223 году, отправились навстречу новой волне из Степи, спасая от уничтожения своих недавних злейших врагов – половцев. Врагов, с которыми к тому времени, по меньшей мере на уровне княжеских родов, серьёзно перероднились, вступив на тот же путь постепенного, но неуклонного втягивания их в свой цивилизационный проект. Пусть никто и не думал о том, тем более в подобных категориях.
В. Васнецов. "Богатыри". Фото: Ministry of Culture Russia / Globallookpress
И тут всё рухнуло. В битве на реке Калке русское войско было практически уничтожено. Домой вернулся один из десяти тех, кто ушёл сражаться. Таких разгромов Русь не знала никогда, и это оказалось для неё страшным ударом. В известной мере и психологически символичным: в той битве погибли 72 богатыря, решивших не участвовать более в межкняжеских усобицах, а превратить себя в отдельное подразделение, занимающееся обороной только всей Русской земли. Этакий прообраз федеральной армии, как сказали бы сегодня. И были среди тех погибших богатырей такие знаковые имена, как Александр (Алёша) Попович и Добрыня Рязанич Золотой Пояс, – знаменитые воины того времени, ставшие прообразами легендарных былинных героев. В былинах же осталось и предание о гибели богатырей русских. И летописец тогда, после сражения на реке Калке, с горечью отметил: "С той поры перевелись богатыри на Руси…"
Вот так, словно занавес опустился над историей начальной Древней Руси. Над той, о которой так проникновенно было позднее сказано в "Слове о погибели Русской земли":
О, свѣтло свѣтлая и украсно украшена, земля Руськая! И многыми красотами удивлена еси: озеры многыми удивлена еси, рѣками и кладязьми мѣсточестьными, горами, крутыми холми, высокыми дубравоми, чистыми польми, дивными звѣрьми, различными птицами, бещислеными городы великыми, селы дивными, винограды обителными, домы церковьными и князьми грозными, бояры честными, вельможами многами. Всего еси испольнена земля Руская, о прававѣрьная вѣра хрестияньская!..
Закономерности исторического процесса
Так сложилось, что та, дотатарская, Русь не была, как в европейских феодальных странах, владением какого-то одного королевского дома. Оно и в Европе с историческими закономерностями было далеко не так однообразно, как учил не так давно исторический материализм. Но на Руси уж точно сложился такой тип власти, при котором все они, все княжества, на которые она делилась и на которые потом распалась, были коллективным владением всего княжеского дома Рюриковичей. Этакая государственная коммуналка.
И это сыграло свою трагическую роль, когда монголо-татары напали снова – в 1237 году. Региональная разобщённость, местечковый эгоизм элит действительно привели к тому, что солнце истории, казалось, окончательно закатилось над Русью. Такого запустения и разрухи, такого демографического бедствия ещё не было в истории. Разорванная окончательно, униженная данями и раздираемая княжескими сварами, земля Русская выглядела лишь частью чужой державы. Полностью она таковой не была – Русь приняла лишь вассалитет Орды, сохранив основу своей государственной самостоятельности – власть собственных правителей, собственные законы, армию, налоги и так далее. Но когда дотоле веротерпимая Орда начала при хане Узбеке принимать ислам в 1320-х годах, а также предпринимать весомые попытки превратить глав русских княжеств из вассалов в, как сегодня сказали бы, губернаторов, полностью подчинённых власти ордынских ханов, вот тут прежней православной Руси, казалось, оставалось доживать последние годы…
Русские княжества были вассальными 240 лет. Фото: My September / Shutterstock.com
Но именно тогда навстречу этому историческому вектору устремились две силы: страстная проповедь Церкви к свободе и вере – и к свободе в вере своей, и хитрая, тайная, подчас не брезговавшая не самыми этичными средствами политика московских князей. Политика, направленная на такое усиление мощи Москвы, которое позволило бы выйти на открытую битву за полное освобождение, имея при этом реальные шансы на победу.
Это, конечно, было закономерным ответом на процессы национального и религиозного самоопределения в Орде. Одно дело – быть вассалом жестокой, но наднациональной и надконфессиональной империи, сохраняя в ней свои прежние права. И совсем другое – размываться и растворяться в национально и религиозно чуждом государстве.
И вот в этом заключается первое историческое значение битвы на Куликовом поле – её национальное измерение. До неё народ русский был народом этническим. Политически же он был народом своих княжеств. С вполне закономерной перспективой разойтись однажды на разные государства. Как примерно в ХХ веке – на Россию, Украину и Белоруссию. Но после неё русский народ осознал себя народом политическим. Тем, что позднее назовут нацией – народом своего государства.
От национального самоосознания – к империи
И уже в попытке взятия Москвы Тохтамышем в 1382 году это проявилось в полной мере. Все призывы и увещевания на предмет того, что вот, пришёл, мол, законный царь, открывайте ворота, упёрлись в стойкую решимость: ты-то царь, но у нас своя власть, нашего князя. И лишь подленькая хитрость помогла татарам преодолеть это полное национального самоосознания сопротивление. Не потому ли и вырезали тогда москвичей столь безжалостно – до младенца, что только геноцидом оставалось Орде такое самоосознание и выкорчёвывать?
В этом контексте победа над татарским войском Мамая в 1380 году была достижением общенациональным – как, впрочем, и поражение обрекло бы Русь на гибель окончательную. Именно так стоял вопрос после того, как князь Московский Дмитрий Донской публично отказался от послушания Орде. То есть заявил о своём выходе из вассалитета Орды и полном государственном суверенитете, если вновь говорить в современных понятиях.
И потому Мамай – Мамай шёл не воевать. Мамай шёл карать…
И это было вторым важнейшим слагаемым Куликовской битвы – это была истинно битва за выживание. И Руси как государства, и русских как формирующейся нации. И – быть может, главное – самого духовного фундамента русского народа.
Верно, что православной Церкви относительно спокойно жилось под сюзеренитетом Орды. Монголы, язычники, были веротерпимы. Они требовали лишь дани и верности. И дани верностью. Такую дань Церковь долгое время платила, будучи освобождена от других поборов в пользу Орды.
Но подспудно шла незаметная чужому глазу работа Церкви по идеологическому скреплению фундамента будущего государства. Замирение без конца враждующих князей, отлучение от Церкви отщепенцев – об этой роли Церкви в объединении княжеств забывать не следует.
Святитель Алексий сыграл огромную роль в объединении земель русских вокруг Москвы. Фото: pravoslavie.ru
Особую роль в назревшей политической реформе сыграл святитель Алексий, митрополит Московский. Он же не только правдами, но, надо признать, порой и неправдами обеспечил централизацию земель русских вокруг Москвы. Взял под свою опеку внуков Ивана Калиты – малолетнего Дмитрия и его двоюродного брата Владимира, десятилетия спустя возглавивших объединённое русское войско на поле Куликовом. Именно заботами и волей митрополита Алексия укреплялся союз русских княжеств, усмирялись настроения между князьями, нередко при помощи неоспоримого авторитета Сергия Радонежского, выступавшего посланником Алексия Московского в самых трудных случаях и особо глубоких конфликтах. В результате влияние и власть Великого князя Дмитрия были подняты на историческую высоту. Такую, что на призыв Москвы встать вместе против захватчиков впервые явилось большинство князей русских с дружинами и ополчением своим.
И что же произошло в итоге? А то, что Православие непосредственно вплелось в саму основу государства. После победы на Куликовом поле государство могло быть в самых разных, в сколь угодно сложных отношениях с церковью как институтом, но Православие стало его духом. Его совестью. Душой, наконец. И эта душа затем проявляла себя в сложнейших испытаниях, приходившихся на государство Российское: увещевала Ивана Грозного проявлять милосердие, собирала ополчение во времена Смуты, призывала к стойкости против врага во все времена.
Тогда началась Россия
Наконец, важно вспомнить и о политике. Поскольку тогда Владимирская Русь не была единым государством, то Дмитрий Донской, выходя на свой "последний и решительный", брал на себя ответственность не только за своё княжество, но и за другие, в том числе и на тот момент недружественные Москве.
Дмитрий Донской привёл на битву жителей русских княжеств, а вывел с битвы русский народ. Фото: Russian Look / Globallookpress
И здесь есть третье важное обретение, что сделал русский народ в результате Куликовской битвы. До битвы никто не знал, чем она закончится. И в победе, надо полагать, до конца не был уверен никто. Но на бой вышли воистину всем народом. В одном строю стояли и князья, и холопы, и профессиональные воины, и ополченцы, и бояре, и крестьяне. В одном строю и погибали, и бояре с князьями ложились так же, как и простые смерды. Из 40 князей и княжат лёг каждый четвёртый…
Битва была народная, и чашу смертную испили общую. И были в нарождающемся народе империи не только русские. Литовские князья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, татарский "царевич" Серкиз, да и автор победоносной куликовской стратагемы – воевода Дмитрий Михайлович Боброк Волынский – сражались в едином войске русском, заложив для своих потомков традицию вставать за други своя против общего врага. Пришедшая "одна на всех" долгожданная победа вызвала небывалый подъём духа народного, общенациональной культуры, которая уже окончательно переросла и больше никогда не вернулась в рамки отдельных княжеств.
Именно потому в результате победы на Куликовом поле произошло важнейшее в государственной истории России событие: Россия началась. Как кто-то хорошо сказал, на битву шли москвичи, белозерцы, костромичи, а вернулся с неё русский народ. Конечно, впереди была ещё долгая борьба за окончательное объединение Руси и затем – и за воссоединение с временно утраченными территориями, но народная, национальная основа будущей Российской Империи зародилась тогда – на поле Куликовом. Битва была, и была победа, и с этой победы начался рост могущества российской державы. "Слово о погибели Русской земли" потеряло актуальность: на Руси вновь появились и уже больше не переводились богатыри…