Почему Макрон сменил тон разговора с Россией
Франция намерена вести диалог с Россией «в духе откровенности и требовательности». Об этом заявил МИД страны, комментируя расследование в связи с публикацией в СМИ данных о телефонных переговорах президентов двух стран. Пресса пишет, что Эммануэль Макрон, не услышав объяснений, якобы был в ярости после этого разговора. Но с чего Париж решил, что может разговаривать с Москвой в требовательном тоне?
Во Франции не утихает шумиха в связи с попаданием в местную прессу содержания недавней телефонной беседы президента Эммануэля Макрона с российским коллегой Владимиром Путиным. Как сообщили изданию Business Insider источники во французском руководстве, хозяин Елисейского дворца был в ярости после того разговора.
Накануне МИД Франции сообщил о начале расследовании в связи с публикацией в газете Le Monde подробностей переговоров обоих лидеров. В беседе, которая состоялась 14 сентября, зашла речь о «берлинском пациенте» – блогере Алексее Навальном, который проходит курс реабилитации после отравления неизвестным веществом. В Германии, где сейчас находится Навальный, утверждают об отравлении блогера веществом группы «Новичок».
Источники Business Insider рассказали изданию об «огромном эго» Макрона, который «считает себя человеком, которого нельзя дурить». Якобы французский лидер ожидал услышать слова о том, «что дело в каком-то внутреннем конфликте, что это была операция кого-то из подчиненных, которая сейчас расследуется, возможно, намека на то, что кто-то из чеченцев провел ее без ведома Путина».
Во французском МИДе признали, что «любая утечка внутренних конфиденциальных документов недопустима». При этом в дипломатическом ведомстве подчеркнули, что Париж ищет решения «в духе откровенности и требовательности», и диалог с Москвой «продолжится в этом духе».
Пресс-служба Кремля сообщала, что Путин в беседе с французским коллегой подчеркнул неуместность голословных обвинений российской стороны в ситуации с Навальным. Для выяснения реальных обстоятельств произошедшего с блогером «требуется передача германскими специалистами в Россию биоматериалов, официального заключения по результатам взятых у Навального анализов, а также налаживание совместной работы с российскими врачами».
Кроме того, по поводу факта утечки пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков говорил, что газета Le Monde не может располагать точными данными о содержании беседы. А сама публикация содержала много неточностей. «Мы не можем поверить в то, что Елисейский дворец сознательно, по-русски говоря, «слил» в прессу запись беседы двух президентов. Просто это же Франция. Франция не может такого делать. Мы в это даже не хотим верить», – заявил Песков.
В экспертной среде тоже с большим удивлением восприняли тон заявлений французов о России. «По-моему, МИД Франции забыл дипломатический язык, который изначально из Франции и пришел. Эта страна не находится в том положении, чтобы что-то от нас требовать. Это не отношения учителя и ученика», – сказал телеведущий Владимир Соловьев.
По его словам, сам факт утечки информации позволяет предъявлять требования к Елисейскому дворцу. «Если предположить, что сказанное – правда, и то, что информация действительно утекла, именно Франция должна выступить с неким заявлением, чтобы объяснить, что происходит», – убежден Соловьев.
«Кроме того, в таком случае это бросает тень и ставит под сомнение вообще возможность каких бы то ни было разговоров между президентами. И именно российская сторона должна требовать объяснение от французской, как такое возможно», – подчеркнул телеведущий.
В то же время профессор кафедры международных отношений и внешней политики России МГИМО Евгения Обичкина считает, что на обострение франко-российских отношений повлияла ситуация с Навальным. «Известно, что у Франции есть вопросы к Москве, с чем и была связана утечка в Le Monde. Именно по этой причине разгорелся скандал», – сказала Обичкина.
«Франция считает своим международным призванием бдительно следить за соблюдением прав и свобод по всему миру. Более того, в Париже полагают, что ради защиты прав человека можно вмешиваться во внутренние дела других стран и поддерживать принцип «гуманитарной интервенции», – отметила Обичкина. – Это касается не только России, но и африканских стран, и Китая. Иногда Париж даже выступает с озабоченностью по поводу состояния американской демократии».
Пресса во Франции, как и в других либеральных демократиях Европы, крайне влиятельна. Эта «четвертая власть» формирует общественное мнение и запрос к политикам, а политики к ней вынужденно прислушиваются, пояснила эксперт.
«Газета Le Monde – одно из наиболее влиятельных французских изданий. Это рупор левого центра, который как раз и ратует за соблюдение прав и свобод в мире, – указала Обичкина. – Все контакты президента находятся буквально «под прожектором» этой газеты, ее журналисты очень ангажированы, они постоянно ищут источники информации и всякого рода неформальные контакты. О каких-либо конфликтах внутри администрации Макрона речи не идет, но внутри президентской администрации есть люди, которые считают, что подобные разговоры должны быть преданы огласке».
Цель утечки – побудить Макрона оказывать влияние на события не только в мире, но и в России, отметила Обичкина.
«Но положение Франции не позволяет ей что-то требовать от России. Хотя в Европе сейчас сложился такой расклад сил, при котором Франция де-факто является лидером Евросоюза», – убежден эксперт клуба «Валдай», профессор СПбГУ Станислав Ткаченко.
По его словам, такая ситуация обусловлена временным снижением влияния Берлина в Европе. «В Германии сейчас наблюдаются проблемы с передачей власти от Ангелы Меркель. Есть неопределенность, потому что она уходит со своего поста. А во Франции в этом смысле больше определенности, потому что у Макрона впереди еще много времени правления», – отметил собеседник.
Эксперт также добавил, что Франция хотела бы играть роль лидера Европы по любому вопросу. «Дело Навального сейчас настолько раскручено, что Париж обязан на него реагировать. Поэтому Макрон ориентируется на преобладающее в обществе мнение, которое осуждает Россию. Отсюда и обострение отношений», – заключил Ткаченко.