Сафарова с мюзиклом, пульт от Ахметова и VIP-зона: год кадровой революции в центре Казани

Директор театра им. Тинчурина о том, как живется без главрежа, но с идеями создания центра татарской драматургии и «бродилки» о Сайдашеве

В сентябре 2019 года министерство культуры РТ решило не продлевать контракт с Рашидом Загидуллиным, который 26 лет был главным режиссером театра им. Тинчурина. Случился шумный скандал, часть труппы высказалась против такого решения… Спустя год директор театра Фанис Мусагитов в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал о том, были ли планы о перепрофилировании учреждения, как тинчуринцы пережили пандемию и что за привилегии ждут самых преданных зрителей.

«РАНЬШЕ МЫ ЖИЛИ ПЯТИЛЕТКАМИ, А СЕЙЧАС — ПЯТИМИНУТКАМИ»

— Фанис Наилович, расскажите, как театр пережил пандемию. Были ли у нее какие-то плюсы?

— С одной стороны, пандемия многого нас лишила, но с другой, она помогла в плане раскрутки онлайн-посещений. Во всяком плохом есть и хорошая сторона. Незадолго до карантина мы выпустили два премьерных спектакля, их надо было раскручивать. Но тут театры закрылись. И мы начали снимать много видеоконтента и онлайн-проектов. Каждый день у нас было 3–4 онлайн-мероприятия: и зарядка с артистами, и вопрос-ответ, и как они проводят свои дни дома. В YouTube мы выставили спектакли, которые давно сняты с репертуара, — даже исторические. У нас сейчас более 100 тысяч подписчиков в соцсетях — за два месяца мы набрали более 12 тысяч подписчиков только в «Инстаграме»! У нас увеличилась продажа билетов через сайт — с 30 до 56 процентов. К тому же мы обновили сайт и сейчас будем его раскручивать.

Государство очень хорошо помогло во время пандемии, никто не чувствовал себя обделенным. Зарплату платили, артисты работали на онлайн-площадках. Старшему поколению мы собирали продуктовые пакеты, разносили по домам, объясняли, что происходит. Работали как единый организм.

— А вы подсчитывали недополученный доход из-за пандемии?

— В сравнении с 2019 годом мы недополучили 12 миллионов рублей. У нас каждый год доходы растут. Но не надо оглядываться назад, надо приспосабливаться к новому. Раньше мы жили пятилетками, а сейчас живем пятиминутками. Кто окажется мобильнее, быстрее, кто будет изучать историю и идти вперед, тот и победит.

Бывает, когда и люди, и страны, и театры опускаются до точки, после которой идет подъем, который и артистам, и зрителю, и театрам очень полезен, потому что так мы все время анализируем себя. Мы учимся на ошибках других организаций и своих, которые раньше не видели. Мы не прекращали репетиции и работу с артистами, трудились над постановками удаленно. У нас и сейчас идут репетиции. Артисты осознали, что все мы не вечны, нужно менять приоритеты, что кроме «я хочу» есть и «я могу», можно учиться, работать в новом жанре с новыми режиссерами.

«МЫ ГОТОВИМ К ВЫПУСКУ ИММЕРСИВНЫЙ СПЕКТАКЛЬ О ЮБИЛЯРЕ САЛИХЕ САЙДАШЕВЕ»

— Какие премьеры ждут нас в новом сезоне?

— Спектакль «Полиционер» Ильгиза Зайниева в постановке Туфана Имамутдинова должен был выйти 18 июня с московским художником Галактионовой и композитором Ильясом Камалом. Думаем, в ноябре покажем этот спектакль. 3 декабря мы готовим к выпуску иммерсивный спектакль о юбиляре Салихе Сайдашеве, который поставит Резеда Гарипова. Там будет задействована вся труппа театра. Спектакль развернется в помещениях театра и музее Салиха Сайдашева, который расположен по соседству с нами. Раньше на его месте было общежитие, где жили все артисты первого татарского театра. Сейчас там идет реставрация — откроются новые мемориальные экспозиции, и в спектакле мы сможем воссоздать ту самую атмосферу. Мы все время советуемся с Дианой Сафаровой, которая стала первопроходцем иммерсивного театра в Казани (спектакль «Анна Каренина» в здании бывшего загса — прим. ред.). Возможно, в день мы будем показывать спектакль 4–5 раз, чтобы все зрители могли пройтись. Еще у нас предвидится центр татарской драматургии, для которого тоже будет использоваться территория музея.

Сама Сафарова поставит мюзикл «Асылкош» — хороший семейный спектакль авторства Рузаля Мухаметшина. Его премьеру мы тоже передвинули, потому что художник Алексей Ватюков должен был приехать из Москвы. Но мы работаем онлайн, собираем эскизы. Это сложный спектакль, поэтому передвигается на 2021 год. И еще мы попробуем сделать семейный спектакль для детей на Новый год с дополненной реальностью — такого в Татарстане еще не было. Действие должно разворачиваться не только на сцене, но и начинаться с улицы — входя в театр и увидев с наружной стороны, что мы делаем, пройдя через гардероб, все комнаты, зритель зайдет подготовленным на продолжение. Детей ждут VR-эффекты, которые будут создаваться с помощью проекторов.

Также у нас был разговор с Айдаром Заббаровым, который должен был выбрать пьесу на свою постановку. Фарид Бикчантаев тоже планировал прийти в октябре, но все намерения передвинули на 2021 год. Нехватки материалов нет — более 30 пьес уже есть у нас в багаже, а сейчас мы держим в голове создание центра татарской драматургии. По инициативе министра культуры Аюповой Ирады Хафизяновны мы эту работу уже начали. В нем будет задействован музей Сайдашева и наша площадка — мы планируем разместить там арт-базар, арт-кафе, проводить встречи. В центр можно будет прийти днем, посидеть и поговорить с коллегами, то есть он станет точкой притяжения театрального коммьюнити. Необязательно татарского — мы будем приглашать всех. Работа с молодыми и пожилыми драматургами, критиками никогда не будет заканчиваться. Мы будем проводить конкурсы, мастер-классы, эскизы, после них другие режиссеры смогут забрать некоторые постановки на свою сцену.

Сейчас драматурги жалуются, что они разобщены. Нужен стимул, чтобы они захотели писать для нас новые пьесы; нужны конкурсы, динамика, общение с режиссерами, артистами, критиками. Они и между собой должны общаться, чтобы перенимать опыт коллег. Есть много татарских драматургов в России и за рубежом, которые не знают, где поставить свои пьесы. Для этого и создается наш центр, где драматурги и режиссеры смогут сообща готовить пьесу к постановке и улучшать ее качество. У нас есть еще одна идея — предложить дописать неоконченные пьесы авторов опытным драматургам и сделать конкурс.

— А русскоязычные драматурги смогут работать в этом центре?

— Да. Пусть он называется центром татарской драматургии, но мы вместе живем и вместе работаем. Почему не перенять что-то у русских драматургов, чувашских, марийских? Можно будет реализовать свои креативные идеи, делиться ими с молодыми и пожилыми коллегами. Сейчас у нас каждую пятницу и субботу проходят читки с участием авторов, куда мы приглашаем артистов, студентов, критиков.

— Летом вы открывали уличную сцену. В новом сезоне она продолжит работу?

— Мы обязательно будем продолжать работу уличной сцены, ведь на ней можно показывать спектакли или проводить встречи параллельно с основной. У нас нет второй сцены, поэтому это будет удобнее. Кроме того, в 2018 году имя Тинчурина дали парку на пересечении улиц Карима Тинчурина и Татарстан. Мы уже проводим там свои мероприятия — детские и праздничные, каждый год там играем, это наш подшефный парк. Если сцена появится, мы будем там ставить летние спектакли. Это очень хорошая новость для нас и любителей театра. Там появится и большой бюст Тинчурина — он уже у нас на складе, в этом году собираемся установить.

— Планируете ли вы вводить новый материал для детской аудитории?

— Да, у нас появятся и новые детские спектакли, потому что сейчас в репертуаре они десятилетней давности, их уже все пересмотрели. А дети хотят чего-то нового и современного. Репертуарная политика должна быть сбалансированной. У каждого товара есть срок жизни — выход, подъем, пик и спад. Если в начале подъема выпустить еще один спектакль, то, когда первый будет на пике, второй начнет подниматься.

Также у нас проходят занятия студии «Могҗиза» для детей с ограниченными возможностями. В ней состоят 15 детей, которые уже побеждали на различных конкурсах. Самое интересное — они даже лучше работают, чем здоровые дети. Они разных национальностей, но все изучают и разговаривают на татарском языке, начали общаться друг с другом. Этот проект мы реализуем с благотворительным фондом «Во благо» Альбины Салимгараевой, из бюджета ни копейки не берем. Мы дарим детям подарки, они выступают для родителей и вместе с ними. Все они очень заинтересованы — даже лежа на операционном столе смотрят, как другие дети занимаются.

«МАРАТ ГОТОВИЧ АХМЕТОВ ПОМОГ, И ПЕРЕД НОВЫМ ГОДОМ У НАС ПОЯВИЛСЯ НОВЫЙ ПУЛЬТ»

— Как поменялись ваши директорские функции после ухода многолетнего главного режиссера Рашида Загидуллина?

— Мы начали делать проекты. Даже работа над спектаклем проходит в формате проекта, и под него мы просим финансы. По России уже во многих сферах осуществляется проектное финансирование. Раньше режиссер знал только название спектакля и уже начинал над ним работать, просить финансирование. А какой будет художник, какие декорации, сколько это будет стоить, в какие сроки будет готово? Непонятно. Один говорит: «Сделаю за две недели», — в итоге получается два месяца, а уже должен выйти спектакль. Поэтому у нас все разделено по проектам — мероприятия на сцене и вне театра.

Кроме того, сейчас мы обсуждаем все, что будем делать. Есть противоречия, некоторые разночтения, но в итоге мы приходим к одному мнению, и это двигает театр вперед. У нас репетициями и вводами на роли занимаются режиссер-постановщик Резеда Гарипова, заведующий труппой, помощники режиссера. Работает мощная команда по интерактиву, проведению различных мероприятий, в музее театра каждый день проводятся разные встречи, вечера памяти, читки, экскурсии, квесты, словом, бурлит и кипит театральная жизнь. Директор обязательно должен наводить мосты, потому что первое движение должно быть от руководителя. За пять месяцев мы выпустили четыре спектакля с разными режиссерами. По опросу зрителей, руководителей Татарстана, ведомств отзывы очень хорошие. Был спад, а сейчас идет подъем. Конечно, и работы стало больше.

При этом мы не останавливаем работу с VIP-персонами, ведь многие нам помогли. В прошлом году у нас вышел из строя пульт, а спектакли срывать нельзя. Аренда будет стоить 25 тысяч рублей. Помог Марат Готович Ахметов, и перед Новым годом у нас появился новый пульт. Через бюджетное финансирование получилось бы дольше, потому что пульт стоит более 500 тысяч рублей. Мы всегда в тесных связях с Арским землячеством, я являюсь его председателем, а Марат Готович состоит в президиуме. Так что нам помогли, оплатили аппаратуру. Когда вышло из строя световое оборудование, они тоже нам помогли.

— То есть сейчас театр стал популярнее у зрителей и сообщества?

— Да, намного. Это не только мои слова — и Минтимер Шарипович [Шаймиев] тоже хвалил, и в целом репутация театра улучшилась. Я ездил в театральный музей Бахрушина в Москве, и они тоже стали обращать на нас внимание, потому что мы тесно со всеми работаем. У нас больше нет рамок: шаг влево, шаг вправо — расстрел. Когда у нас есть предложения или креативные идеи, мы садимся и обсуждаем. Кто первый предложит, тот и чемпион.

Я всегда говорил: театр должен идти на два шага впереди. Один шаг можно сделать назад, и тогда все равно останешься впереди. А если полшага или идти в ногу с обществом, тебе некуда будет отступать. Театр должен обязательно знать настроение, предпочтения общества. Многие задают вопрос, что лучше: комедия, мелодрама или драма? Я всегда говорю: самое лучшее — это хороший спектакль. Если человек отдыхает, ты не угадаешь, комедия ему нужна или драма. Только любителей комедии не соберешь в один зал, ведь и в комедии есть элементы драмы и мелодрамы. Нужно так ставить, чтобы тут же задело, а не чтобы зритель пришел, поспал и ушел.

Сейчас у нас вводится программа лояльности — покупаешь билет онлайн, регистрируешься, и тебе идут бонусы, в том числе за то, что приводишь новых зрителей. За эти бонусы можно взять билеты. Кроме того, мы планируем ввести такую категорию, как друг театра. У нас уже есть такие друзья — ТАИФ, «Уютный Дом», которые помогли нам оформить VIP-зону. И я хочу сделать так, чтобы друзьями могли стать самые активные зрители, которые набрали определенное количество баллов. Они получат доступ в закрытую комнату с диванами и кофемашинами, своеобразный «клуб друзей», где перед спектаклем и в антракте смогут отдохнуть и пообщаться с единомышленниками. Это необходимо, потому что любой человек хочет найти единомышленников. В незнакомом здании он может чувствовать себя неуютно, а мы сделаем за него первый шаг, чтобы он знал: переступит порог театра — и окажется в своей среде.

Современных людей больше нельзя притягивать только спектаклями. Это раньше люди приходили, переодевали обувь, гуляли, и больше им ничего не было нужно. А сейчас нужно продавать сопутствующие материалы, книги, диски, кафе обязательно должно быть — чтобы человек после работы мог и суп поесть. Ведь и из деревень приезжают на спектакли. В первый день работы открытой сцены к нам приезжали специально из Москвы, ведь тогда еще нигде по России не показывали спектакли. Многие думают: «Вот я пойду в театр, что буду там делать?» Нужно придумывать неординарные, неожиданные ходы и ломать стереотипы о функционале театра.

Мы запустили проект «Театральная няня». У нас есть уголок, где можно оставить детей с 3 до 10 лет, а самим пойти смотреть спектакль. С ними будут работать аниматоры с дипломами дошкольного образования. Там есть книги на татарском языке, театр из картона, на экране транслируются мультфильмы на татарском. Русскоязычные дети получают возможность обучиться языку. В уголке могут разместиться 10–12 детей, при необходимости можно расширить территорию. Мы уже опробировали эту площадку, очень хорошая вещь — не у всех родителей есть возможность оставить с кем-то детей, а хочется выйти куда-то, тем более на взрослый спектакль.

У меня в школе была кличка Хыялый — Мечтатель. Мы оставались после учебы, готовились к конкурсам — за один из них меня даже награждали на этой сцене. И не думал даже, что буду выступать на такой сцене, а тем более что приду сюда работать. Все мы сначала чем-то грезили. Тоже надо мечтать, думать о хорошем — и все сбудется.

«КОГДА МЫ СТАВИЛИ «ТРИ АРШИНА ЗЕМЛИ», СУПРУГА АЯЗА ГИЛЯЗОВА ПОДОШЛА КО МНЕ И СКАЗАЛА: «АРТИСТОВ ПРИГЛАСИЛИ, ОКАЗЫВАЕТСЯ»

— Вы планируете в дальнейшем все же найти главного режиссера или без него театру лучше?

— Пока у нас переходный период, мы ломаем сложившиеся стереотипы. Чтобы наши артисты привыкли к такому режиму, нужно время. Но более 70 процентов российских театров работают с приглашенными режиссерами. Художественный руководитель должен быть таким человеком, которого все знают, обладать определенным статусом. Он должен дать работать и другим режиссерам, потому что в одном котле может вариться только одно блюдо, а «меню» должно быть разнообразным. Главное, чтобы все это было не в ущерб зрителю, чтобы он чувствовал, что мы идем вперед, и так и происходит. Я вижу это и в настроении артистов, и в отзывах из других регионов и зарубежья.

Работа с приглашенными режиссерами — очень хорошая идея, потому что, когда мы ставили «Три аршина земли», супруга Аяза Гилязова подошла ко мне и говорит: «Артистов пригласили, оказывается». Я отвечаю: «Нет, все свои». — «Да вы что, а я не узнала!» Артисты открылись с других ракурсов, с другой стороны. Когда работает один режиссер, им некуда двигаться, мы привыкли к их однотипным ролям. А тут каждый постановщик открывает их с новой стороны, и даже мы их иногда не узнаем. И одножанровые артисты становятся многожанровыми, просто надо уметь их раскрыть. Это большой плюс и самим артистам, ведь им надо подниматься, раскрываться, улучшать свой талант. А когда они творят только в одних рамках и их видно только с одного ракурса, ничего не получится.

— А с Рашидом Загидуллиным у вас разрешился конфликт или остались какие-то взаимные претензии?

— Я всем своим сотрудникам говорю: не надо обязательно любить руководителя, нужно уважать за конкретные дела. Конфликта на личной почве у нас никогда не было, личное я всегда оставляю на улице. Но если в выборе репертуара я вижу перебор, то вмешиваюсь, потому что отвечаю за госзадание и зрителей, которые к нам приходят. Все проверяющие приходят к директору и спрашивают: почему нарушение, почему не выполнено госзадание, почему столько спектаклей одного автора? Этим интересуется и антикоррупционное управление. Личной неприязни никогда не было, каких-то придирок. Рабочие разногласия бывают, и в них как раз и скрывается истина.

— Еще ходили слухи, что Загидуллин был якобы против создания музыкального театра.

— Это был маневр, призванный отвернуть внимание общественности от других проблем, слова тех, кому выгодно раздуть проблему, переключить внимание от истинного, сместить акценты. А кто сказал, что будет музыкальный театр? Никто не говорил об этом! Ни я, ни министр культуры Ирада Хафизяновна Аюпова никогда не говорили о переименовании театра имени Тинчурина в музыкальный театр, разговор был об обогащении репертуара театра музыкальными произведениями. В 2013 году нам выделили штат солистов для выпуска хотя бы одного музыкального спектакля в год — чтобы выходило четыре драматических спектакля и один музыкальный. Но у нас же есть еще и поющие артисты, которые тоже могут быть солистами. Никто не говорил и никогда не будет такого, чтобы после 80 лет существования театр переформатировали. Просто музыкальные спектакли добавятся к драматическим. С октября прошлого года я позвал Ильяса Камала на должность главного дирижера. Раньше такой возможности не было. За год он сделал такой оркестр, который приглашают выступать на «Татар җыры», гала-концерт в татарском ТЮЗе. Мы сможем своими силами, без приглашенных артистов поставить музыкальный спектакль. Разве это плохо? Сайдашев и Тинчурин — основоположники музыкального театра. Это всегда плюс, а не минус.

Оркестр — это наша изюминка. Осталось набрать штат солистов под спектакль. Мы обязательно вернем «Кара Пулат», просто необходимо найти исполнителей ролей вместо Рузиля и Гульноры Гатиной. Когда мы ставили оперу в Малом театре в Москве, там собрались даже уборщицы, чтобы ее посмотреть. А потом зал аплодировал минут 15–20 — они впервые видели подобное! Если бы не пандемия, мы бы поставили ее уже летом.

— В чем вы видите миссию вашего театра? Например, русскоязычному зрителю сложно сразу понять отличие Тинчуринского от Камаловского.

— Действительно, было время, когда русскоязычный зритель меньше обращал на нас внимания, потому что постановки и пьесы исходили только от одного человека. А репертуар должен быть разносторонним, и материалы для него должны подбираться на нескольких языках. Меценаты все время спрашивали о том, кто и что будет ставить. Они тоже хотят быть уверенными, что, если финансируют какой-то проект, он поднимет их авторитет. Некоторые и отказывали в деньгах, если узнавали, что будут опять один автор и один режиссер. В то время театр был не таким открытым, как будто под куполом.

Сейчас мы только поддерживаем креативные начинания, а раньше это осуждалось. Мы много ездим по районам Татарстана, ведь там живут наши зрители, которые не могут приехать в Казань. 9 мая мы собираем всех зрителей пожилого возраста из всех уголков республики и показываем спектакли, преподносим им цветы и подарки. Ведь когда мы приедем к ним в район, один человек возьмет всю семью, всех внуков и придет на спектакль. У нас есть синхронный перевод, и мы заметили, что  в последнее время зрители берут более 100 наушников на один спектакль, а раньше в среднем брали 30. В анкетах они пишут, что узнали у нас об Аязе Гилязове и стали по-другому относиться к соседям-татарам. Я верю, что мы идем правильной дорогой. Наша цель — чтобы душа у зрителей не одеревенела и национальный вкус не потерялся, а другие национальности узнали о татарском искусстве. Ведь театр — это отражение прошлого, настоящего и будущего.