«Чтоб было тепло в домах»: интервью гендиректора Псковских теплосетей Игоря Максимова

О трубах над землей и под землей, о ремонтах и планах, о кадровом составе теплосетей и о слухах, которые постоянно муссируются, – обо всем этом автор проекта Александр Машкарин пообщался в эфире ПАИ-live с генеральным директором муниципального предприятия «Псковские тепловые сети» Игорем Ивановичем Максимовым.

Дважды в ту же реку

– Лет 20, наверно, назад я тоже был в этом кабинете, и Игорь Иванович тогда был тоже директором муниципального предприятия «Тепловые сети». Получается, что все-таки можно войти в одну реку дважды. Игорь Иванович, первый вопрос: эти две «реки», два цикла чем отличаются?

– Наверно, тем, что много воды утекло с тех пор.

– Логично: по трубам.

– Да, и по трубам, и по реке. Да нет, в общем-то. Любой человек, наверно, в душе себя чувствует таким же молодым. Изменилось время, изменились подходы, изменились люди – много что изменилось. Дух предприятия, ответственность, профессионализм остались.

– Пришли на предприятие – не встретили никого, кто работал с вами лет 20 назад?

– Половину.

– Серьезно?

– Половина тех людей, которых я вспомнил, которые меня вспомнили, то есть практически пришел комфортно.

– То есть костяк сохранился?

– Да. Это вообще предприятие с серьезными традициями и с преемственностью, тут даже много семейных династий работает, поэтому, наверно, половина людей со мной еще работала.

– Но комфортно все-таки было входить? У вас за плечами в последние годы опыт работы в крупных компаниях не в Пскове, а тут – бац! – после непродолжительного отдыха…

– Да, было и такое.

– После, в общем-то, хорошей карьеры вернулись на руководство не самым успешным предприятием на должность, в которой камнями-то любят бить.

– Еще, наверно, рано жизнь осмысливать и анализировать.

– Конечно рано.

– А по жизни мне все время тяжелая доставалась доля, что с 90-х, когда впервые начал работать председателем райисполкома. Тогда, в 90-х, было мыло, хлеб по талонам. Потом был промежуток, когда я пришел в теплосети, – тоже была очень серьезная ситуация, когда и у людей за полгода не была выплачена зарплата.

– Но это не потому, что вы пришли в теплосети, – напомним про это, да?

– Да, просто была тяжелая ситуация. Так же тяжело приходилось, когда в водоканале работал, в Москве на сибирском производстве… Ну и сейчас это тоже работа, ремесло, как я называю. Трудная, тяжелая, может быть, неблагодарная, но я к этому привык, я этим жил и живу. В принципе, меня все устраивает.

– По поводу неблагодарного ремесла: очень важно, чтоб человек с муниципального предприятия нормально контактировал, например, с городским или с региональным руководством, которое занимается ЖКХ. У вас как отношения складываются?

– Пока складывается все очень в позитивном нормальном русле.

– Игорь Иванович как человек осторожный и с большим опытом употребляет слово «пока».

– Нет-нет! Я не устаю повторять, мне очень комфортно сейчас. Были моменты, когда мы достаточно плотно контактировали с областными руководителями, люди понимают, чем мы занимаемся, в чем нам можно помочь: это не какая-то мелочная опека, а создание условий для нормального развития предприятий. На мой взгляд, сейчас, уже исходя из жизненного, производственного опыта, власти это обеспечивают.

«Мартеновские» котельные

– Каков перечень вызовов, проблем, которые сейчас стоят перед теплосетями и которые необходимо решить в краткосрочной и в долгосрочной перспективе?

– В нашем ремесле вызовы стандартные и периодичные. Две беды: подготовка к зиме и сама зима. Я думаю, во все года все директора рассказывали, что «этот год очень тяжелый». Да, и прошедший год очень тяжелый. Почему? Сама подготовка к зимнему сезону: пандемия наложила свой отпечаток. Мы вынуждены были, во-первых, сократить сроки самой подготовки, во-вторых, эта зараза не обошла стороной и предприятие: у нас тысяча человек, и, к сожалению, наши сотрудники были подвержены заболеванию.

– У вас есть заболевшие?

– Да, естественно, мы тоже неотъемлемая часть города. В соответствии с этим приходилось проводить достаточно серьезные профилактические меры вплоть до изоляции целыми производственными участками. Это тоже выбивало из колеи, и, в общем-то, подготовка к зиме шла в очень жестком режиме.

– Подготовились?

– Да, мы на финишной прямой, на следующей неделе начинаем отопительный сезон. Будут, конечно, всякие проблемы, но ничто не предвещает беды. Мы начнем сезон и так же, как и всегда, его пройдем. Сам зимний период – это во многом, наверно, психологические проблемы. Город большой – все-таки две с половиной тысячи домов, в нем живет 200 тысяч людей. Так устроен человек: кому-то жарко, кому-то холодно, у кого-то одна проблема, у кого-то другая. Придется в постоянном режиме в контакте решать проблемы, общаться с людьми, с потребителями.

– Сейчас в оборот запустили слово «протапливание». Я столкнулся с тем, что некоторые не понимают, что это такое, или считают, что тепло либо есть, либо его нет.

– Я тоже так считаю как специалист: или тепло есть, или его нет.

– А что такое тогда протапливание?

– Мне сложно комментировать, что имели в виду люди, которые определяли эту методику. В нашем понимании, протапливание – это подготовка к отопительному сезону. Во-первых, вы должны перед началом отопительного сезона заполнить все сети теплоносителем. Вот уже неделю мы заполняем дома теплым теплоносителем, температура которого 50 градусов. Уже какое-то тепло пошло. Если кто-то в слово «протапливание» вкладывает смысл, что сегодня запустили отопление, а завтра стало тепло – и его остановили, то это возможно в малых, локальных зонах, но не в таком городе, как Псков.

– Это зависит от теплоузлов конкретных домов?

– Конечно! Если одна маленькая котельная отапливает два-три дома – это просто: запустил, опять остановил. Но у нас такие большие котельные, как районное СВПУ, где один из четырех котлов с девятиэтажный дом высотой. Представляете такую махину? Во-первых, ее разогнать, во-вторых – остановить.

– Не мартеновская печь, но где-то рядом.

– Да. И к этому котлу подсоединено порядка 100 или 200 домов – это же надо каждый развоздушить, запустить, потом установить. Если есть прогноз, что в течение будущих пяти дней будет похолодание, а потом опять подъем температуры, – бессмысленно этим заниматься в больших объемах.

«Краеугольные» трубы

– Тут позади вас висит карта с котельными.

– Да, это схема.

– Какие самые проблемные точки, на ваш взгляд, сейчас в городе?

– Самые проблемные – это, конечно, центр города.

– Почему?

– Потому что исторически это самая старая сеть – центр города.

– То есть под землей трубы сгнили?

– Да. Это самая густо застроенная часть города. Существует хаотическая старинная застройка, и мы иногда и сами путаемся в том, где проходят наши сети, которые построены в 50–60-х годах: иногда даже документация не сохранилась.

– Теплосетям приходится привлекать археологов.

– Да, или решать по наитию эту проблему. По износу центр города самый проблемный.

– Например, на Фабрициуса на долгоиграющем ремонте меняются коммуникации, в том числе и ваши. В следующем году или через год на каких улицах, по вашим планам, тоже предстоит заменить коммуникации?

– Мы будем на будущий год заниматься ремонтом в старой части города, на Запсковье, продолжать работы на улице Леона Поземского. Мы должны старую часть города перетряхнуть и дальше пойти по улице Поземского, заменяя старые трубы. И конечно, у нас опасения вызывает Кузнецкая: все-таки здесь большая магистраль, которая перебрасывает тепло от большой котельной на Запсковье сюда, в центр города: она с технической точки зрения представляет уже сейчас серьезную опасность, вызывает настороженность ее техническое состояние. На будущий год обязательно мы должны эту проблему кардинально решить. Это большие деньги и большой объем работы.

– Это уже готовый проект и найденные деньги или пока только задача?

– Это задача, которую мы должны будем решать, вплоть до того, что сами без денег возьмем лопаты и будем работать, потому что это краеугольный камень.

– Есть какие-то глобальные задачи в теплохозяйстве Пскова, которые надо начинать решать, реформировать здесь и сейчас?

– Я пока критических проблем, кроме того, что достаточно серьезная изношенность сетей, не вижу. Технический уровень предприятия достаточно высокий, даже по сравнению с городами Северо-Запада России. Техническое состояние, особенно теплоисточников, очень приличное, мне есть с чем сравнивать.

– Теплоисточники – это?..

– Котельные: котлы, автоматика в котельных. Это современное автоматизированное производство. К сожалению, по целому ряду причин в последние годы с сетями работали по остаточному принципу.

– Сети дороже?

– Нет, не дороже, это просто не так выигрышно выглядит с точки зрения, может быть, пиара, каких-то других вещей. Сети – это рутина, грязь.

– Земля, труба.

– Электроника – это намного интереснее и проще с точки зрения воплощения, когда есть деньги.

– Вот вы говорите, что придется самим без денег выходить и копать траншеи.

– Это я образно, конечно.

Инвестор = кредитор

– У такого предприятия должны быть инвесторы, на федеральных и региональных деньгах далеко, наверно, вряд ли уедешь. Я плавно подхожу к теме, которая постоянно обсуждается: надо ли акционировать муниципальное предприятие или вступать в какую-то концессию с гигантами вроде «Газпрома»? Что по этому поводу думаете?

– Инвестор – это кредитор по сути. Любой человек, у которого есть свободные деньги, он может стать инвестором. Мы ему должны предложить: «Ты не неси деньги в банк под 5 %, а проинвестируй Псковские тепловые сети под 8 %, к примеру». Но любой инвестор должен понимать, на сколько времени он вкладывает деньги, кто гарантирует возврат этих средств и кто гарантирует доходность. То есть должна быть соответствующая инвестиционная программа. А дальше появляется инвестор, концессионер или еще кто-то – это уже наносные современные термины.

– Что у вас с этой стратегией: есть она, нет, будет, не будет?

– Мы сейчас разрабатываем, хотим для себя определить стратегию развития предприятий хотя бы на ближайшие пять лет, где наиболее эффективное вложение средств. Эффективным я для себя считаю окупаемость за 4-5 лет, чтобы мы могли инвестору предложить, например, вдолгую вложить деньги в ту же концессию, как сейчас модно говорить, с тем, чтобы человек понимал, что через четыре года он окупит свои вложения и еще через четыре или пять лет будет получать реальный чистый доход. Мы такие мероприятия готовим.

– Есть потенциальные партнеры, хотя бы на уровне переговоров?

– На уровне переговоров я даже это ни с кем это не обсуждаю: мне пока нечего предложить.

– То есть пока направление есть…

– И наши специалисты, да. Мы так устроены: прежде чем сказать, надо же понимать, что будет дальше. Мы должны будем сказать человеку: «Давайте мы сделаем вот это, это и это – это даст нам доход, и это финансово будут выгодные вложения». Мы пока делаем эти расчеты, преждевременно не озвучиваем и не предвосхищаем события.

– Муниципальное предприятие станет акционерным обществом?

– Со мной этот вопрос никто из властей не обсуждал. Но с точки зрения здравого смысла и опыта работы такая организационно-правовая форма, как МУП, унитарное предприятие, давно себя изжила.

– Об этом же говорит и Федеральная антимонопольная служба, которая известна своим отношением к ГП и МП.

– Да. Вот в этом плане я как никогда солидарен с Федеральной антимонопольной службой.

– А в чем не согласны?

– Жизнь показывала, что схоластический, буквальный подход к нашему российскому законодательству не всегда делу помощник.

Тепло или интернет?

– Вечная история, когда люди получают квитанции и говорят: «Мы же платим уйму денег, почему они постоянно говорят, что им недостаточно?»

– Слушайте, как это – уйму денег? Человек получает платежку за отопление, видит 2 000 рублей, но он целый месяц зимой находится в тепле дома и днем, и ночью и считает, что это много. А когда тысячу рублей платит в месяц за смартфон, за то, что подключен на определенный трафик к интернету и за мобильную связь, – это считают нормальным. На мой взгляд, вещи чисто житейские несоизмеримы. А второе – до скобарей очень трудно достучаться, но все-таки я это пытаюсь постоянно делать. Тепловые сети, что и водоканал, – это бюджет организации, которая существует исключительно в пределах законодательных рамок. Тариф нам устанавливает государство, рост этого тарифа устанавливает государство, затратные статьи, которые в структуре себестоимости, также в основном устанавливает государство.

– Шаг влево, шаг вправо…

– Дорого это или дешево – это не ко мне. Я все делаю для того, чтобы все крутилось-вертелось, шел дым из трубы, чтоб было тепло в домах. А дорого это или дешево – у меня есть на это своя точка зрения, но я тут ничего не могу сделать. Ведь 90 % себестоимости нашей продукции, цены тепла – это газ, стоимость газа – 52 %...

– За который у жилищно-коммунального хозяйства постоянно долг.

– Потому что нам не успеть. Если человек может два месяца позволить себе по закону не заплатить, то я 10-го числа следующего месяца должен заплатить за газ и электроэнергию. Так вот, из этих 90% 52 % – газ, 10 % – электроэнергия, 10 % – вода, 25 % – фонд оплаты труда предприятия.

– Где процент на развитие?

– 10 % оставшихся – это на все про все. Людей надо тысячу человек, спецодежду, медицинские осмотры, 80 единиц специальной техники, бензин, керосин, ветошь, перчатки, рукавицы – понимаете?

– Теперь еще дезинфекторы, маски.

– Да. Вот и все. Поэтому все это от лукавого: дорого, дешево.

– А сколько, на ваш взгляд, эта процентная составляющая, которая должна идти на нужды предприятия, должна составлять? Не 10 % – сколько?

– Я это говорю о себестоимости, которая, в принципе, не предусматривает прибыль. А любой бизнес, любое производство включает, понятно, себестоимость, но еще 10-15 % прибыли. Ну хотя бы 5 % заложите к себестоимости, которую определяет тоже государство: это можно, это нельзя в себестоимость. Ну хотя бы к этому еще 5 % заложите прибыли на развитие.

– Есть какие-то альтернативные источники отопления: солнечные батареи, электричество?

– Есть. Сделать можно все. Но я скажу, это наше счастье и беда: у нас сложившаяся централизованная система теплоснабжения города.

– Городу повезло в этом смысле, что она есть?

– Да. Если придумывать что-то другое, надо просто построить город на новом месте: выше или ниже по течению Великой найти место и строить новый город-сад.

– То есть это фантазия, да?

– Конечно! К счастью или к сожалению, мы должны в этом старом городе жить, его охранять, оберегать и делать так, чтобы он еще на столетия оставался таким же. К сожалению, то, что в нем уже закопано в земле, – это никуда не денешь.

– Сколько тепла теряется из-за плохих, изношенных теплосетей под землей, пока оно доходит до потребителя?

– У нас нормативные потери закладываются в соответствии со всей технической документацией. Считается, что нормативные потери в теплосетях – 10-12 %. В процессе транспортировки может теряться 10-15 %. 11 % потерь в теплосетях – это нормальная ситуация, нормальные потери. В принципе, вы тоже можете увидеть в городе голые, оголенные трубы, без изоляции. Но существенного влияния на потери это не оказывает. У нас потери нормальные, мы бережем тепло.

– Какие еще котельные осталось модернизировать?

– Все по Леона Поземского. На будущий год мы будем проводить с помощью фонда реформирования ЖКХ работу по замене сетей и на Леона Поземского хотим в 2022 году благодаря этой работе закрыть, наверно, последнюю котельную, которую возможно закрыть в Пскове, а дальше развивать два центра тепловой нагрузки: это большая котельная СВПУ и районная котельная, чтобы город развивался.

Естественный отбор

– Что у вас с кадрами? Нужны новые люди?

– У нас нет кадрового дефицита. Через год мы будем набирать людей – слесарей, на рабочие профессии – по конкурсу, проведя тестирование. На мой взгляд, уровень заработной платы в Псковских тепловых сетях достаточно конкурентоспособный по городу, и я и коллег настраиваю, и сам это понимаю: теперь мы должны биться за качество.

– Но это не означает, что люди, которые у вас сейчас работают, просто пойдут на мороз. Они просто принимают участие в том же конкурсе?

– В процессе естественные ротации, ведь кто-то уходит на пенсию, кто-то заканчивает трудовую деятельность, кто-то ищет себе другое применение в жизни, но уже на образовавшиеся вакансии мы будем людей достаточно щепетильно и внимательно отбирать.

– Но вы говорите так, что становится понятно, что эти люди должны быть уже с опытом работы. А что у нас с молодежью? У нас идет постоянная битва за то, что высшее образование готовит специалистов, которые не соответствуют потребностям Роструда.

– Я не сказал, что с опытом работы. Я же понимаю, у меня у самого дети, которые тоже столкнулись с этой проблемой: закончили высшее учебное заведение – и была проблема устроиться на работу. Почему?

– Нужен стаж не менее пяти лет.

– Потому что задавали вопрос: «Хорошо, вы опытный. А какой опыт?» Ведь системы тестирования прежде всего подразумевают тестирование интеллектуальных возможностей, восприятия человека в работе, в коллективе, в команде, восприятие к освоению новой профессии, каких-то новых знаний. Прежде всего я буду обращать на это внимание.

– Откуда вы берете этот опыт тестирования?

– Я работал в большой энергетической компании: это давнее предприятие, может себе позволить иметь свои учебно-курсовые комбинаты, свою систему отбора кадров, в том числе и тестирования.

– То есть это не изобретенный вами велосипед, а давно принятая система.

– Нет, это никакое не ноу-хау. Просто это здесь не применялось. Не потому, что не хотели или не знали, а потому, что еще не было возможностей. Ведь первое – это достичь уровня конкурентного заработной платы. Я считаю, что сейчас по Пскову уровень заработной платы в Псковских тепловых сетях конкурентный.

– Какие профессии сколько в среднем зарабатывают?

– В среднем у нас 26 тысяч получает слесарь не самого высокого разряда. Я считаю, по псковским меркам это нормально.

– Для этой специальности?

– Для этой специальности, естественно. Человек более технически высокого уровня, например слесарь КИП и автоматики, электрик 5–6-го разряда, конечно, уже получает больше. Например, электросварщик, газоэлектросварщик. У нас их на предприятии 42 человека из 900, и мы же с вами понимаем, в основном-то у нас аварийные ситуации, инциденты, а не будет одного сварщика – будут стоять сто человек и ничего сделать не смогут. Если не заварить эту дырку, может там и 200 человек стоять – ничего не сделают. Поэтому мы стараемся им платить гораздо больше, понимая, что это стержень. Такие специфические профессии, как экскаваторщик, крановщик, слесарь газовой службы, – это опасная вещь, но это естественно.

– А вообще готовят по этим специальностям где-то здесь, в Псковской области?

– Кузница кадров для нас – это Псковский сельскохозяйственный техникум. Там сейчас есть теплотехническое отделение. В основном мы оттуда черпаем кадры и из ПсковГУ.

– Понятно, с инженерных факультетов.

– Да. Я думаю, что мы выстроим долгосрочную форму взаимоотношений, чтобы ребят подтягивать уже со второго-третьего курса. Кстати, мы сейчас уже приняли решение – с сентября месяца 16 человек, студентов второго курса Псковского сельхозтехникума, берем себе на практику, 16 человек – уже с конца этой недели. Распределим по участкам и уже начнем к ребятам присматриваться.

– И начнется естественный отбор.

– Да. И я им тоже говорю: «Ребята, теперь все в ваших руках. Мне не важно, кто чей сын, сват, брат. Давайте!»

– К чьим рекомендациям вы будете прислушиваться, когда эти ребята будут проходить практику?

– У нас на предприятии 32 производственных участка, на каждом участке есть начальник.

– В общем, случайных людей там нет.

– Это те люди, которым я доверяю. Это бы было смешно, если бы я человеку не доверял и он работал бы рядом со мной. В тех производственных подразделениях, где закреплены студенты, естественно, я буду спрашивать у начальников мнение, заключения о них. Но будем стараться вести этих людей два-три года. Потому что, как правило, операторы в большой котельной – это уже люди с высшим образованием среднетехническим.

– Не случайные люди.

– Да, это так.