Холокост. Беслан. Как выглядит преступление против человечности
3 сентября 2020 года. Город Беслан. Школа № 1. Та самая, где 16 лет назад произошла самая страшная, самая безумная трагедия современности с захватом заложников. Тот самый спортзал, куда бандиты согнали 1128 человек — школьников, учителей, родителей. Многие мамы тогда пришли на праздничную линейку с младшими детьми, грудничками: их просто не с кем было оставить — четыре из девяти бесланских детсада не успели открыть к началу нового учебного года из-за ремонта. В 30-градусную жару в маленьком спортзале люди находились без воды и еды. Сидели на полу вплотную друг к другу, так что ноги нельзя было вытянуть. Мужчин, которые пытались оказать сопротивление, убили. На просьбы принести воду боевики отвечали отказом. К утру 3 сентября заложники обессилели настолько, что уже теряли ощущение реальности, падали в обморок и не реагировали на угрозы.
«Мама, мама, не умирай! Я всегда буду тебя слушаться!», — прикладывая ко лбу терявшей сознание Загиры влажную тряпку и гладя ее щеки, умолял сын — пятиклассник Альберт. Загира рассказывает, что поначалу все ему показалось похожим на кадры из боевика. Но когда застрелили Руслана Бетрозова, мальчик сильно испугался.Незадолго до первого взрыва он пошел в душевую, чтобы намочить майку — дети выжимали их и пили стекающую воду, приносили себе и другим. Альберт успел сделать всего несколько шагов. Загира помнит то ощущение пустоты в груди. Сын уходил от нее навсегда… Это был ее единственный ребенок. Она опознала его в морге 23 сентября.
Днем 2 сентября в заминированном спортзале прогремели первые взрывы, люди стали выпрыгивать из окон, террористы открыли по ним огонь. на следующий день начался штурм здания спецподразделениями. Но банда оказывала ожесточенное сопротивление, создавая из женщин и детей живые щиты. Бой длился до полуночи. Всех захватчиков, за исключением одного, уничтожили. Погибли 334 человека, 186 из них — дети.
Каждый год 3 сентября в бесланской школе № 1 проходит панихида. Без пафосных речей и торжественных обещаний. Находиться здесь безумно тяжело. Стены спортзала в дырах, кирпичная кладка разрушена взрывами, обгоревшие баскетбольные кольца и потолочные балки, зияющие ямы в деревянном полу. А со стен спортзала на нас, живых, смотрят погибшие дети и взрослые: папа и две дочери-красавицы, мама с сыном, мама с сыном и дочкой…
В семье Тотиевых в тот день потеряли шестерых детей. Фото деда, сидящего напротив могил внуков на кладбище «Город ангелов», в свое время облетело сотни мировых СМИ. Деда уже нет, но трагедия затронула весь род. Горе матерей и отцов, родных безутешно, бесконечно.
Рядом со мной на лавочку присела молодая, красивая осетинка. Она нервно теребит ручку своей сумочки и молча утирает слезы, взгляд ее отрешен. Понимаю, что, вероятно, эта гордая девочка — одна из учениц школы, пережившая весь тот ужас, но даже не решаюсь с ней заговорить, несмотря на свой журналистский интерес. Так же как не решаюсь фотографировать мать, которую под руки заводят в спортзал. От слез и горя она не замечает ни людей, ни происходящего вокруг. Уже немолодая женщина поднимает вверх дрожащие руки, пытаясь дотянуться до своего ребенка. Как ей хочется прижать кровиночку к своей груди, обнять и поцеловать, чувствовать тепло его родного тела. А вместо этого холод и пустота… Он уже никогда не вернется домой. От увиденного наворачиваются слезы, плачут даже мужчины. Глядя на эту безутешную женщину и молча плачущую девушку, понимаешь всю глубину бесконечной личной трагедии каждой из них. Господи, где же ты был, когда здесь происходило такое?!
Семилетнему заложнику Георгию Ильину тогда, к счастью, удалось выжить. «Всех загнали в спортзал. Страшная духота. Невозможно дышать. У одного из боевиков спросил, что происходит. Тот ехидно ответил: «Учения». И, наставив на меня автомат, приказал тихо сидеть, а прямо передо мной лежал труп мужчины, — вспоминает повзрослевший уже парень с грустными глазами. — На второй день боевики начали развешивать по стенам бомбы. Дальше все произошло быстро. Прогремел сильный взрыв. Меня отбросило в сторону, на несколько секунд я потерял сознание. Потом очнулся. Вскочил. В спортзале страшная давка, все кричат, кто-то убит, кто-то ранен. Я — в окно, и бегу куда глаза глядят». Один из спецназовцев подхватил окровавленного ребенка на руки и вынес из-под обстрела, передав врачам. Осколками ему буквально разорвало ногу.
Тогда же спасшийся заложник попал в объектив неизвестного автора. Это фото стало символом жертв террора. А в Сан-Марино установили бронзовую скульптуру мальчика — точную копию той фотографии Георгия. О ее существовании юноша узнал только через несколько лет. Его сестра наткнулась на нее в интернете. Но за это время снимок облетел земной шар несколько раз и сделал мальчика символом борьбы с терроризмом. В 2006 году скульптор Венди Ренцо Жарно возвел по этому снимку мемориал «Плач Георгия» вдоль туристических дорог республики Сан-Марино. Благодаря тому, как четко на бронзовой скульптуре переданы ощущения ужаса и отчаяния, этот памятник жертвам терактов стал очень известным в мире.
Сегодня 23-летний Георгий — студент Северо-Осетинской медицинской академии. Он выбрал профессию врача, чтобы дарить людям жизнь. Поступив в медакадемию, добился, чтобы его приняли на работу медбратом в республиканскую клиническую больницу. И в начале пандемии был среди тех, кто первым дал согласие на работу в «красной» зоне. Второго сентября Ильин принял участие в конференции «Дети — жертвы Холокоста и террора», организованной Центром «Холокост» (г. Москва) во Владикавказе в рамках семинара для журналистов по вопросам противодействия ксенофобии и этнической нетерпимости. Повзрослевший Георгий сидит молча. Даже спустя несколько лет мальчишке снились кошмары — воспоминания о том, что произошло. Поэтому сейчас говорить о бесланских событиях ему не хочется. В той трагедии он потерял еще троих родных людей — двоюродную сестру, которая пришла с ним на торжественную линейку со своими двумя детьми, трех и шести лет. И таких, как Георгий, среди детей, переживших трагедию, очень много, поделились активисты ассоциации «Матери Беслана». Всем им нужно время, чтобы начать говорить. Пока же они молча переживают свою трагедию. Но ясно одно — эти люди никогда не отнимут чужие жизни.
К слову, прошедший семинар третий по счету, посвященный детям — жертвам террора. 30 журналистов из 20 регионов страны говорили о ксенофобии и этнической нетерпимости на примере памяти о Холокосте. В стенах местного горно-металлургического института состоялось пленарное заседание, на котором сопредседатель Центра «Холокост», профессор РГГУ Илья Альтман рассказал об универсальности опыта мемориализации детей — жертв Холокоста, руководитель образовательных программ центра Светлана Тиханкина рассмотрела образовательный аспект уроков Холокоста и трагедии Беслана. Сопредседатель комитета «Матери Беслана» Анета Гадиева поделилась ходом реализации проекта по культурно-просветительскому центру памяти жертв терактов и профилактики терроризма, а журналисты — опытом освещения в СМИ мероприятий памяти жертв терактов. В мероприятии приняли участие также министр по вопросам национальных отношений РСО-Алания Аслан Цуциев и ректор Северо-Кавказского горно-металлургического института Юрий Дмитрак.
Начавшись в столице Северной Осетии-Алании, семинар продолжил свою работу в Пятигорске. Здесь в очень тесном общении и дискуссиях поговорили на темы региональной истории Холокоста, о том, как его показывают в зарубежных и отрицают в российских СМИ, вспомнили об истории геноцида против еврейского населения на территории СССР.
Кстати, Центр «Холокост» уже несколько лет активно сотрудничает с Калмыцким республиканским институтом повышения квалификации работников образования (КРИПКРО), а его директор Лилия Мунчинова является представителем центра в Калмыкии. «На территории Калмыкии установлены три памятника казненным евреям во время Великой Отечественной войны. Один из них находится в поселке Зунда-Толга Ики-Бурульского района, он появился в сентябре 2016 года, — рассказывает Лилия Демьяновна. — Это первое сооружение, которое установили в рамках всероссийского проекта «Вернуть достоинство». Оно воздвигнуто на денежные средства Российского еврейского конгресса, Центра «Холокост», а также при поддержке ряда общественных организаций и местных властей. На его открытии присутствовали Илья Альтман, жители Германии, которые многие годы занимаются темой жертв Холокоста, местные педагоги, школьники».
Благодаря именно исследовательской работе учителя местной школы Юлии Бембеевой и ее учеников вся страна узнала об удивительной истории 11-летнего Вани Бортникова, которого от смерти спасла калмыцкая семья. Вместе со своими родными он был эвакуирован из Кишинева на юг страны. По пути на эшелоны напал немецкий разъезд. На глазах мальчика расстреляли маму, девятимесячную сестру, брата и раненых красноармейцев. Стреляли и в него самого, но, прикрытый маминым телом, Ваня остался жив. Испуганный раненый мальчишка пополз на огоньки и увидел собиравшую кизяк девочку-калмычку. Жительница поселка Зунда-Толга Энчян Бадмаева приютила ребенка, промыла раны, однако в поселок очень часто наведывались фашисты, и мальчика небезопасно было оставлять. Так Ваня оказался в соседнем Арзгире. Здесь беглеца приютила семья Палагута, прятала его в кузнице, кормили, рискуя собственной жизнью.
Именно сегодня важно знать, что Холокост как беспрецедентное уничтожение людей на почве национальной ненависти — это высшая точка падения человека, считают в Центре «Холокост», а его уроки носят универсальный характер. С этим трудно поспорить. Тем более, если ты родилась в Калмыкии и с детства, со школы знаешь об уроках депортаций народов по национальному признаку, о расстрелах мирных жителей, произошедших на территории республики во время Великой Отечественной войны.
Владикавказ — Пятигорск — Элиста