8 декабря 2015 года дизель-электрическая подлодка «Ростов-на-Дону» ВМФ России, находящаяся в Средиземном море, нанесла удар крылатыми ракетами по позициям террористов в Сирии. «Лента.ру» попыталась разобраться в перспективах происходящего.

Повторение пройденного

Первые слухи о возможности военного вмешательства России в сирийский конфликт возникли весной 2015 года. Дату принятия решения определить трудно, но, учитывая масштаб последовавших событий, это случилось не позднее конца мая — начала июня 2015 года.

Все это время Россия продолжала поддерживать правительство Башара Асада поставками вооружения и военной техники: за первые восемь месяцев 2015 года девять российских больших десантных кораблей совершили 44 похода по маршруту «Сирийского экспресса» из Севастополя и Новороссийска в Тартус — всего на два меньше, чем за весь 2014 год.

6 августа 2015 года в Москве состоялось совещание российских силовиков с их сирийскими коллегами. Представитель посольства сообщил, что главная тема встречи — борьба с терроризмом, что подтвердили «Ленте.ру» источники в силовых структурах. Учитывая последующие события, можно предполагать, что именно на том совещании были согласованы планы сторон относительно участия России в конфликте. С этого момента события ускоряются.

В середине августа турецкие СМИ сообщили о появлении в Сирии первых российских самолетов МиГ-31. Это сообщение, очевидно, не соответствовало действительности: истребителям-перехватчикам ПВО там просто нечего было делать. Можно предположить, что какая-то группа российских самолетов прибыла для освоения нового театра военных действий, но это вряд ли были бы МиГ-31. В конце августа информацию о российских самолетах в Сирии передалиизраильские СМИ, и на сей раз она, скорее всего, соответствовала действительности. Пытаясь соединить разрозненные сообщения СМИ о происходившем в этот период, можно предположить следующую хронологию.

Первый этап: решение об участии в конфликте, определение формата — апрель-июль 2015 года. 
Второй этап: подготовка базы, развертывание средств обеспечения и охраны — с 6 августа 2015 года.
Третий этап: переброска первых авиационных подразделений, освоение театра — с конца августа по конец сентября 2015 года.

О начале строительства базы близ Латакии 9 сентября 2015 года сообщила британская The Daily Express. К этому времени для поставок в Сирию использовались уже не только корабли ВМФ, но и самолеты военно-транспортной авиации Воздушно-космических сил России. Поставки грузов «общего назначения» велись в том числе самолетами МЧС и коммерческих авиакомпаний с использованием воздушного пространства стран НАТО — Болгарии и Греции, однако под американским давлением Болгария закрыла коридор. Греция этого делать официально не стала, но в отсутствие коридора над Болгарией его наличие над Грецией уже не имело значения.

К этому времени слухи о российских военных в Сирии достигли критической массы, и соответствующие вопросы были заданы руководству страны. Наиболее характерный ответ дал лично Владимир Путин. «Мы рассматриваем разные возможности, но пока то, о чем вы сказали (участие в военной операции — прим. «Ленты.ру»), еще на повестке дня не стоит, но мы будем вести консультации и с нашими сирийскими друзьями, и со странами региона», — ответил президент на вопрос журналистов о возможном участии российских военных в боевых действиях против запрещенной в России террористической группировки «Исламское государство».

Комментарии пришлось давать пресс-секретарю Дмитрию Пескову: «Россия видит свою задачу в том, чтобы оказывать поддержку сирийским властям в борьбе с таким опасным явлением как так называемое "Исламское государство". Именно этим и объясняются попытки Российской Федерации оказывать необходимую помощь», — сказал Песков.

Глава МИД Сергей Лавров, в свою очередь, обратил внимание прессы на тот факт, что российские военные находятся в Сирии постоянно: «Российские военнослужащие в Сирии есть, они там находятся много лет. Их присутствие там сопряжено с поставками вооружений для сирийской армии, которая несет на себе основное бремя противостояния терроризму в лице ИГИЛ и прочих экстремистских группировок. Они находятся там, чтобы помогать сирийцам осваивать технику и готовить ее для применения в антитеррористической борьбе».

Лавров подчеркнул, что наличие военных специалистов не равнозначно военному присутствию в стране, и если российские войска когда-нибудь появятся на территории Сирии, то произойдет это в соответствии с нормами международного права.

Одновременно с очевидным и уже плохо скрываемым усилением российского присутствия в Сирии Москва начала усиливать группировку во всем регионе — в восточное Средиземноморье было направлено последовательно несколько кораблей ВМФ во главе с ракетным крейсером «Москва».

21 сентября 2015 года американские СМИ со ссылкой на источники в Пентагоне сообщили об обнаружении российских боевых самолетов на взлетной полосе аэропорта Латакии. По данным Пентагона, к этому времени в дополнение к уже прибывшим ранее четырем Су-30СМ Россия перебросила в Сирию еще 24 самолета — 12 Су-25 и 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24. Также на базе находились 15 вертолетов Ми-17 и Ми-24, артиллерия и средства ПВО.

В тот же день в Москве в рамках экстренного визита израильского премьера Биньямина Нетаньяху состоялась встреча начальников генштабов России и Израиля Валерия Герасимова и Гади Айзенкота. О цели визита и встреч рассказал сам Нетаньяху: «Моей целью было предотвратить случаи непонимания между армией обороны Израиля и российскими войсками». По его словам, они с президентом Путиным «договорились о механизме предотвращения таких случаев».

В рамках этих договоренностей была создана совместная комиссия для урегулирования потенциально конфликтных ситуаций между вооруженными силами двух стран в режиме реального времени, сопредседателями которой стали заместители начальников генштабов обеих стран Николай Богдановский и Яир Голан. Как показали последующие события, эта мера себя оправдала.

Тем временем число российских боевых самолетов на аэродроме в Латакии, который вскоре станет известен как авиабаза Хмеймим, возросло до 34: в дополнение к 28 уже развернутым машинам в Сирию были переброшены шесть новейших бомбардировщиков Су-34.

30 сентября 2015 года Совет Федерации дает разрешение на использование российских войск в Сирии в ответ на официальную просьбу законного правительства Сирии во главе с президентом страны Башаром Асадом. Операция официально началась.

Кавказ-3

Любая приличная военная операция должна иметь название, и сегодняшние действия ВС РФ в Сирии — не исключение. Официально название операции военным ведомством не раскрывалось, но одним из вероятных можно считать «Кавказ-3». Ранее наименование «Кавказ» использовалось для двух операций Вооруженных сил СССР. Первая операция «Кавказ» проводилась в 1970-73 годах в Египте, когда в этой стране были развернуты части советских войск ПВО и подразделения ВВС с целью прикрытия важнейших объектов от ударов с воздуха со стороны Израиля. В 1982-83 годах прошла операция «Кавказ-2», в рамках которой группировка войск ПВО СССР была развернута в Сирии.

Ключевое отличие российской операции от предшествовавших советских — коренным образом изменившееся отношение к Израилю: из потенциального противника, в статусе которого еврейское государство пребывало большую часть послевоенного времени, Израиль превратился в дружественного нейтрала.

Главным же было другое: впервые российские вооруженные силы действовали в регионе прямо, не скрывая национальной принадлежности под чужими опознавательными знаками, — смытые на время переброски звезды были вскоре восстановлены по мере проведения техобслуживания машин.

Если говорить о ходе самой операции — она продемонстрировала ряд улучшений по сравнению с традиционно сложившимся «медийным образом» российских вооруженных сил и авиации в отдельности. Прежде всего это высокая интенсивность эксплуатации авиатехники, в пиковые дни достигавшая трех вылетов на машину в день, что близко к теоретическому пределу для современных реактивных боевых самолетов. Нестандартным было и активное использование высокоточного оружия, ранее практиковавшееся в куда меньших масштабах из-за нехватки средств на закупку современных боеприпасов, в том числе для подготовки пилотов к их использованию.

Новации оказались и там, где их не ждали: оснащенные современными прицельными комплексами бомбардировщики показали возможность поражения точечных целей традиционными свободнопадающими бомбами.

Можно сказать, что Россия демонстрировала уверенное владение современными технологиями ведения войны, включая применение беспилотных аппаратов для целеуказания и контроля результатов удара, использование современных спутниковых систем, а также — впервые в российской практике — активное использование крылатых ракет большой дальности воздушного и морского базирования, включая пуски с подводной лодки.

Возросшая точность применения позволила повысить эффективность вылетов: теперь один самолет за один вылет мог атаковать несколько объектов поочередно.

Задачи и перспективы

Интенсивность российских действий в Сирии, увеличившаяся в середине ноября после гибели российского авиалайнера над Синаем 31 октября 2015 года, не могла не вызвать осложнений в отношениях с США и рядом их партнеров в регионе. Однако с США прямых столкновений удалось избежать — в том числе и благодаря подписанному меморандуму о мерах по предотвращению инцидентов. На обострение пошла Турция, сбившая российский бомбардировщик Су-24, несмотря на то, что данный меморандум касался и ее действий как члена западной коалиции. Явно чрезмерный ответ, последующие заявления турецкого руководства и жесткая реакция российских властей стали причиной самого глубокого в новейшей истории кризиса в отношениях двух стран.

Этот кризис в сочетании с другими обстоятельствами — эвакуацией российских туристов из Египта после катастрофы на Синае и прекращением полетов в эту страну, ростом террористической угрозы в Европе и в России — превратили текущую войну на Ближнем Востоке в один из ключевых процессов, определяющих будущее региона и мира в целом.

11 июня 2015 года «Лента.ру» предположила возможное развитие событий и формат участия России в боевых действиях в Сирии, но каким будет исход этого конфликта — сказать трудно. Очевидно, что Россия не собирается сворачивать операцию, более того — ее масштабы, скорее всего, увеличатся.

Вероятнее всего, в начале 2016 года будет легализовано использование еще двух военных баз — Шайрат близ Хомса и Аль-Тайяс в районе Пальмиры, необходимых для действий вертолетов и штурмовиков в южных и восточных районах Сирии. Не исключено прибытие в регион авианосца «Адмирал Кузнецов» и повторение пусков крылатых ракет с воздуха и с моря. Вполне возможно, России удастся решить задачу нейтрализации значительного числа действующих в Сирии боевиков и полевых командиров — выходцев с Северного Кавказа и из среднеазиатских республик СССР, что облегчит противодействие террористической активности на территории России и других стран-партнеров России по ОДКБ.

Труднее предположить вероятные политические результаты. Скорее всего, все основные региональные силы будут стремиться к сохранению существующих границ Сирии, поскольку их изменение грозит непредсказуемыми последствиями. В первую очередь это касается возможного выделения Курдистана в качестве даже не самостоятельного государства, а национальной автономии с широкими правами. Выделение такой автономии способно спровоцировать непредсказуемые процессы в Турции, положение которой и так не слишком стабильно из-за большого количества террористов, свободно перемещающихся в восточных провинциях страны.

Миграция боевиков является опаснейшей проблемой и для арабских монархий — включая и Саудовскую Аравию, правящая династия которой в глазах радикалов является «союзником неверных». Не затрагивая проблему в глобальном масштабе, можно сказать, что Россия решает в Сирии две достаточно узкие задачи: первая — ликвидация боевиков экс-советского происхождения и затруднение их миграции в РФ — уже названа, а вторая сводится к сохранению в Сирии светского государства, способного сдерживать распространение радикалов, не давая им усилиться и переключиться на иные регионы. Однако для эффективной борьбы с теми, кто направляет активность террористов ИГ и использует ее в своих целях, боевые действия должны вестись уже не в Сирии. И одних только боевых действий для решения этой проблемы явно не хватит.